— Ох, Надин, вы же прекрасно знаете, что никто не должен появляться на месте преступления. — Ева с досадой махнула рукой. — Ладно, сделанного не воротишь. Кто-нибудь до нее дотрагивался?
— Нет, мы же не совсем идиоты. Было совершенно ясно, что она мертва. Эта рана, и кровь… Но «Скорую» мы все-таки вызвали. Первый наряд полиции прибыл через несколько минут, и нас всех загнали обратно в здание, дверь опечатали. Я сказала кому-то из полицейских, что это Луиза, и пошла наверх — готовиться к передаче. И все время думала только об одном. Это должна была быть я! Я осталась жива, стояла перед камерой, а она лежала мертвая! Вместо меня…
— Вы ни в чем не виноваты, Надин. Никто не должен был умереть — ни вы, ни все эти женщины.
— Мы убили ее, Даллас, — сказала Надин твердо. — Вы и я.
— Боюсь, нам ничего не остается, кроме как жить дальше, — вздохнула Ева. — Давайте снова все вспомним, Надин. По минутам.
Ева никогда не пренебрегала полицейской рутиной: счастливый билет может выпасть, когда его меньше всего ждешь. Именно так получилось на этот раз.
Сидя в своем рабочем кабинете, она сосредоточилась на деле Кирски. Ей казалось, что здесь легче найти зацепку: уж очень мало времени было у убийцы.
Прежде всего Ева хотела установить с точностью до минуты порядок событий. Итак, Надин, вопреки обыкновению, решает провести перерыв на студии, а Кирски, наоборот, отправляется в магазин. Она проходит мимо охранника у центрального входа приблизительно в 23.04, выходит на улицу и попадает под нож убийцы. Через несколько минут к студии подъезжает Морс, натыкается на труп, его рвет, потом он с криками вбегает в здание.
Все происходит очень быстро, если не сказать — стремительно.
Нужно было просмотреть видеозапись с камеры, установленной у ворот здания, но Ева не торопилась делать это. Установить, проезжал ли через них убийца, все равно невозможно: он мог просто прийти пешком с Третьей авеню. А если проезжал — неизвестно, как долго он ждал Надин, уехал ли, когда по ошибке убил Луизу.
Охрана у ворот следила только за тем, чтобы у сотрудников студии было место для парковки и чтобы приглашенные гости не маялись, паркуя свой автомобиль на соседней улице.
Ева просмотрела видеозапись только потому, что полагалось это делать. А впрочем, призналась она себе, еще и потому, что надеялась найти прокол в рассказе Морса. Он мог узнать плащ Надин, ему было известно, что она обычно выходит одна перед вечерним выпуском новостей.
Больше всего ей бы хотелось зажать этого пройдоху в угол!
Вот тут-то она и разглядела двухместный итальянский автомобильчик, подруливший к воротам. Ева однажды видела эту машину. Она была припаркована у дома майора Уитни в день похорон.
— Стоп! — выкрикнула Ева, и на экране застыл выбранный ею кадр.
Для того чтобы увеличить нужный сектор, потребовалось время. Что-то загудело, экран потемнел, и Ева нетерпеливо стукнула по нему кулаком.
— Когда же нам поставят нормальную аппаратуру? — проворчала она недовольно и тут же расплылась в улыбке: на экране наконец появилось нужное ей изображение. — Добро пожаловать, мистер Анжелини!
Затаив дыхание, она смотрела на лицо Дэвида, занявшее весь экран. Он нервно оглядывался, словно ждал кого-то.
— Что, интересно, вы там делали? — спросила Ева и взглянула на время внизу экрана. — Что вы там делали в двадцать три часа две минуты пять секунд?
Не отрывая глаз от изображения, она открыла ящик стола и нашарила там плитку шоколада. Сойдет вместо завтрака: до дому она так и не успела добраться, а теперь и вовсе неизвестно, когда там окажется.
Отметив про себя, что нужно не забыть сделать копию кадра, Ева нажала на кнопку дальнейшего показа. Жуя шоколадку, она наблюдала за тем, как машина покидает поле обзора камеры. Через одиннадцать минут подъехала машина Морса.
— Интересно… — сказала она тихо, потом развернулась к своему телефону и вызвала Фини.
— Даллас? Как видишь, работаю не покладая рук. Боже ты мой, еще и семи нет.
— Я знаю, который час. У меня тут одно… деликатное дело.
— Черт! Терпеть не могу, когда ты так говоришь, Даллас.
— На видеозаписи, сделанной у ворот «Канала 75», — Дэвид Анжелини. Он появился там за десять минут до того, как было обнаружено тело Луизы Кирски.
— Дерьмово… Кто сообщит шефу?
— Я. Но только после того, как поговорю с Анжелини. Ты должен меня прикрыть, Фини. Я перекачаю на твой компьютер все, что есть, кроме сюжета с Анжелини. Ты передашь это шефу, а про меня скажешь, что я… ну, отлучилась на два часа по личным делам.
— Ага, так он и поверит!
— Слушай, Фини, вели мне пойти поспать. Скажи, что ты сам доложишь шефу, а мне обязательно нужно выспаться.
Фини тяжело вздохнул.
— Даллас, тебе нужно выспаться. Я сам обо всем доложу шефу, а ты поезжай домой, поспи пару часов.
— Прекрасно! Теперь ты без зазрения совести можешь сказать ему, что отослал меня спать, — сказала Ева и положила трубку.
* * *
Интуиция — вещь, необходимая хорошему полицейскому. Интуиция Евы подсказала ей, что Дэвид Анжелини потянется к родному дому. И поэтому сначала она отправилась к резиденции Анжелини, расположенной в модном районе Ист-Сайда.
Здесь стояли кирпичные дома, построенные в тридцатые годы по образцу зданий девятнадцатого века, уничтоженных в начале двадцатого. Тогда Нью-Йорк фактически перепланировали заново, и в этом районе снесли почти все постройки. После долгих споров было решено воссоздать на этом месте облик старого города. И селиться здесь было по карману только богатым.
Промучившись десять минут, Ева отыскала наконец среди дорогих машин место для парковки. Видимо, муниципального транспорта в этом районе не было, и земля стоила столько, что гаражей на ней не строили.
«И все-таки Нью-Йорк — это Нью-Йорк!» — подумала Ева, запирая двери своего старого драндулета. Мимо нее на скейтборде промчался какой-то подросток. Он исполнил, явно на публику, пару сложных прыжков, и Ева улыбнулась ему:
— Здорово!
— Да так, ничего особенного, — сказал он юношеским басом и приземлился на тротуаре рядом с Евой. — Катаетесь?
— Нет. Пробовала — но ничего не выходит.
— Если хотите — научу за пять минут.
— Спасибо, буду иметь в виду. Ты не знаешь, кто живет в двадцать первом доме?
— В двадцать первом? Конечно, знаю. Мистер Анжелини. Иногда к нему приезжает сын. Только вы не похожи на его дамочек.
— Непохожа? — Ева остановилась.
— Конечно, нет! — усмехнулся во весь рот паренек и окинул Еву пристальным взглядом. — Он любит помоложе и поэффектней.