– Сегодня ночью погибла Алиса Лингстром.
– Да, я знаю. – Седина продолжала мило улыбаться, словно разговор шел о погоде. – Я могла бы сказать вам, что увидела это в магическом зеркале, но, думаю, вы бы мне не поверили. Да и на самом деле все было гораздо проще. Я не отношусь к людям, презирающим достижения науки и техники, и смотрю новости по телевизору. Эту информацию сообщили несколько часов назад.
– Вы ее знали?
– Естественно. Некоторое время она была моей ученицей. Как выяснилось – никудышной. Алиса жаловалась вам на меня и на мои уроки?.. – Она сказала это скорее с утвердительной интонацией, но тем не менее явно ждала ответа.
– Если вы имеете в виду, что ее накачивали наркотиками, что она была жертвой сексуальных домогательств и оказалась невольной свидетельницей учиненных вами зверств, – то да, жаловалась.
– Наркотики, секс, зверства… – Седина залилась мелодичным смехом. – Какое у нашей малышки богатое воображение! Жаль, что она не использовала его, чтобы расширить свой кругозор. А как у вас с мыслительным процессом, лейтенант Даллас?
Она вдруг взмахнула рукой, и в камине запылал огонь. Пибоди подскочила на кресле, испуганно вскрикнув, но ни Ева, ни Седина даже не удостоили ее взглядом и продолжали не моргая смотреть друг на друга.
– Может быть, вы позволите называть вас Евой?
– Нет. Называйте меня лейтенант Даллас. По-моему, сейчас достаточно тепло, и огонь в камине можно было не разводить. И для фокусов рановато.
– У вас крепкие нервы, лейтенант Даллас.
– На нервы я не жалуюсь, но терпеть не могу наркодельцов, извращенцев и детоубийц.
– Неужели вы подозреваете меня во всех этих грехах? – Седина забарабанила пальцами по кушетке; больше ничем своего раздражения она не выказала. – И собираетесь что-нибудь доказать.
– Непременно. Где вы были сегодня между часом ночи и тремя?
– Здесь, в ритуальном зале, с Альбаном и нашим новым учеником по имени Лобар. С полуночи до рассвета мы проводили сексуальную церемонию. Лобар очень молод и... пылок.
– Я бы хотела побеседовать с обоими.
– Лобара вы можете найти с восьми до одиннадцати вечера в нашем клубе. Что касается Альбана, то его распорядок дня мне неизвестен, хотя по вечерам он обычно бывает либо здесь, либо в клубе. Но если вы не верите в колдовство, лейтенант, то, боюсь, вы зря теряете время. Я не могла одновременно совокупляться с двумя мужчинами и толкать Алису навстречу гибели.
– А вы считаете себя колдуньей? – Ева, едва заметно усмехнувшись, взглянула на пылавший в камине огонь. – По-моему, это всего лишь несложные трюки и обман зрения. Но, пожалуй, за две тысячи в год вы можете получить лицензию и показывать фокусы на улицах.
Седина подалась вперед и окинула Еву взглядом, способным прожечь насквозь.
– Я верховная жрица и служу Князю Тьмы! Я обладаю властью, которой вы противостоять не сможете.
– Я не так-то легко сдаюсь, мисс Кросс, – нахмурилась Ева, отметив про себя, что Седина легко заводится и к тому же гордячка. – Вы сейчас имеете дело не с впечатлительной восемнадцатилетней девушкой и не с ее насмерть перепуганным дедом. Кто именно из ваших приспешников звонил Алисе вчера ночью? Кто заводил ей пленку с записью леденящих душу песнопений?
– Не понимаю, о чем вы. Признаться, этот разговор начинает мне надоедать.
– Не торопитесь, мы только начали. Кстати, черное перо на подоконнике – отличный штрих. Алиса, к сожалению, не знала, что перо искусственное. Вам нравятся птички-роботы, мисс Кросс?
Селина медленно подняла руку, провела ею по волосам.
– Меня вообще не интересуют птички.
– Даже вороны? А кошки?
– У вас слишком поверхностные представления о колдовстве.
– Возможно. Зато Алиса свято верила в то, что вы – оборотень. Не соблаговолите ли продемонстрировать свое умение нам?
Селина снова забарабанила пальцами по кушетке.
– Я не собираюсь вас развлекать. И ваши жалкие насмешки выслушивать не намерена.
– Вот как вы это называете! Значит, вы развлекали Алису кошками, птицами и устрашающими песенками? Она даже дома не чувствовала себя в безопасности. Неужели она представляла для вас такую серьезную угрозу?
– Эта девчонка? Она была всего лишь досадной ошибкой.
– Есть свидетели, утверждающие, что вы продавали наркотики Фрэнку Вожински.
Такой резкой смены темы Селина не ожидала. Губы ее по-прежнему были растянуты в улыбке, но глаза смотрели напряженно.
– Если бы это было действительно так, мы бы с вами беседовали не здесь, а в участке. Я занимаюсь лечебными травами и имею на это лицензию. Все, что я продаю, – вполне законно.
– Вы выращиваете травы здесь?
– Да. И здесь же готовлю отвары и настойки.
– Я бы хотела на них посмотреть. Не могли бы вы мне показать свою лабораторию?
– Только по ордеру на обыск! И нам обеим известно, что оснований для его выдачи нет.
– Вы правы. Думаю, именно поэтому Фрэнк не стал его требовать. – Ева медленно встала и тихо сказала:
– Вы знали, что он следит за вами, но, наверное, не предполагали, что он попробует пробраться сюда. Этого вы в своем магическом зеркале не увидели. Интересно, что бы вы сказали, если бы я сообщила, что он был в вашем доме и описал все, что видел и что нашел?
– Не надейтесь поймать меня на эти дешевые уловки! У вас нет ничего. Ни-че-го! – Селина вскочила. – Фрэнк был пожилым человеком, не очень умным и с замедленной реакцией. Я поняла, что это полицейский, в первый же день, когда он попытался за мной следить. Дома у меня он не был никогда. И при жизни вам ничего не рассказывал, а теперь уж тем более ничего не расскажет.
– Неужели? Разве вы не верите в общение с умершими? Я, например, просто обязана это делать – такая уж у меня профессия.
– Думаете, лейтенант, я не могу отличить дым от огня? – Селина дышала быстро и прерывисто. – Алиса была глупой девчонкой, считавшей, что она может побаловаться с силами тьмы, а потом вернуться к своей убогой белой магии. Она заплатила за собственное невежество и трусость. Но я здесь ни при чем. Мне больше нечего вам сказать.
– На первый раз достаточно. Кстати, огонь почти погас, мисс Кросс, – любезно сказала Ева. – Скоро от него останется лишь горстка пепла. Пибоди! – позвала она и направилась к выходу.
Когда двери за ними закрылись, Селина сжала кулаки и буквально взвыла от злости.
Панель на одной из стен отъехала в сторону, и в комнату вошел высокий блондин. На нем был лишь черный шелковый халат, небрежно перетянутый у пояса серебристым шнуром. На мускулистой груди красовалась татуировка – рогатый козел.
– Альбан! – кинулась к нему Селина.