"Дорогой Рогам!
Понимаю, вы будете раздражены моим внезапным отъездом, но я ничего не могла поделать. Мне нужно быть дома и приступить к работе тотчас же. За это я даже не считаю необходимым извиняться. Предполагая, что вы можете звонить и посылать мне телеграммы, хочу предупредить заранее: я не стану на них отвечать. По крайней мере, какое-то время. Пожалуйста, передайте мой привет вашей бабушке. И я не буду против, если вы время от времени станете думать обо мне.
Мегги.
Р. S. Да, еще одно. Быть может, вам будет интересно узнать, что я увожу с собой полдюжины рецептов от Жюльена (таково имя вашего повара, если вы этого не знаете). Он считает меня очаровательной"
Роган прочитал записку во второй раз, прежде чем бросить ее в корзину для бумаг. Что ж, оно и к лучшему, решил он. Им обоим станет легче, если их будет разделять вся Ирландия. Ему, во всяком случае. Трудно быть в хорошем рабочем состоянии, когда рядом с тобой женщина, в которую влюблен и которая нарушает твои планы в любую минуту и по любому поводу.
Теперь же те чувства, что зародились в нем, неминуемо притупятся, а там и вовсе исчезнут благодаря двум выигрышным факторам – времени и расстоянию.
Итак, он должен быть доволен. Она уехала, план его удался – во всяком случае, начало нового направления в галерее положено; теперь он может спокойно жить и работать, и приводить в порядок свои сумбурные чувства.
Черт! – в сердцах подумал он, а ведь мне уже ее недостает!
Небо напоминало цвет яйца красногрудой птицы малиновки и такое же чистое и прозрачное, как горный ручей. Мегги сидела на маленькой скамейке возле двери своего дома, сложив руки на коленях, и просто вдыхала утренний воздух. За калиткой ее собственного сада, в котором ярко цвели фуксии, простирались зеленые поля и долины. А еще дальше – ведь день выдался таким ясным – можно было увидеть темные очертания гор.
Сорока, поболтав о чем-то, взлетела с дерева и, пронесясь стрелой над живой изгородью из кустарников, мигом исчезла из вида.
Раздалось мычание какой-то коровы из стада Мерфи. Ей ответили другие. Словно дальнее эхо, слышался рокот трактора, немного громче, подобно морскому прибою, ревели плавильные печи у нее в мастерской, которые она разожгла, как только приехала.
Как прекрасны были цветы под лучами солнца: алые бегонии, поздно расцветшие тюльпаны, нежные стрелы жимолости. Она вдыхала легкие ароматы розмарина и тимьяна и более сильный запах диких роз, чьи головки раскачивались на длинных стеблях под слабым теплым ветерком.
Подобие звонницы, которую она соорудила из осколков стекла, наполняло воздух еле слышным мелодичным перезвоном.
Дублин с его шумными, тесными улицами казался где-то за тридевять земель.
На ленте шоссе, вьющейся внизу в долине, она увидела красный грузовик, маленький и яркий, как игрушка. Он свернул на боковую дорогу, начал подниматься к ее дому.
Мегги удовлетворенно вздохнула: вот и она пожаловала. Как раз к чаю.
Автомобильный мотор умолк совсем близко. Раздался густой собачий лай, треск кустов, хлопанье птичьих крыльев. И строгий голос сестры:
– Оставь в покое бедную птицу! Кон, ты же большая умная собака.
Снова громкий лай, и калитка чуть не сорвалась с петель от напора – особенно, когда пес почуял Мегги.
И снова голос Брианны:
– Иди прочь! Что ты делаешь? Хочешь, чтобы Мегги приехала домой, а калитка сломана? Ой! – Она увидела сестру. – Не знала, что ты уже здесь!
– Я только-только, – улыбнулась Мегги. Следующие несколько минут она вынуждена была отвечать на яростные приветствия Конкобара, который прыгал на нее и лизал лицо и руки, пока Брианне не удалось заставить его сесть и успокоиться. Но, и усевшись, он положил лапу на колено Мегги, как бы для того, чтобы быть уверенным: та больше никуда не сбежит.
– Выдалась свободная минутка, – сказала Брианна, – и я решила приехать и повозиться в твоем саду. Хочу привести его в божеский вид. Он так запущен!
– Он мне и таким нравится.
– Ты всегда так говоришь, Мегги! Еще я привезла свежий хлеб, испекла ранним утром. Думала положить к тебе в холодильник. – Брианна протянула корзинку, внимательно посмотрела на сестру. Что-то в ее облике показалось ей странным, необычным. Хотя выглядела Мегги гораздо спокойней, чем всегда. Но в глазах, в глазах что-то… – Как тебе Дублин?
– Слишком много народу. Спасибо. – Мегги поставила корзинку рядом с собой. Запах хлеба из-под салфетки был настолько возбуждающим, что она не выдержала и, откинув материю, отщипнула кусок от еще теплой темноватой буханки. – Там очень шумно, – продолжала она и кинула кусок Конкобару, который поймал его на лету, проглотил и благодарно оскалился. – Нравится, негодник? Мне тоже. – Она дала ему еще кусок и поднялась со скамейки. – У меня есть кое-что для тебя. Сейчас принесу.
Брианна осталась в саду. Мегги прошла в дом, куда за ней устремился Конкобар, а когда вышла оттуда, в руках у нее были коробка и конверт.
– Ты вовсе не должна… – начала Брианна, но замолчала. Она внезапно почувствовала, что сестрой движет сознание вины. Поняла это яснее, чем когда-либо раньше. И, приняв коробку из рук Мегги, открыла ее. – О, какая красивая! – воскликнула она. – Такой у меня в жизни не было! – Она полюбовалась брошкой, покрутила ее под лучами солнца. – Ты потратила уйму денег!
– Я заработала их, – ответила Мегги. – И, надеюсь, ты будешь носить ее не на своем переднике.
– Я вовсе не всегда надеваю его, Мегги. Благодарю тебя.
Она положила брошь в коробку, аккуратно закрыла, сунула в карман.
– Это тоже тебе.
Мегги протянула конверт.
– Не надо. – Брианна отступила на шаг. – Я бы не хотела…
– Возьми!
Голос и тон сестры были непреклонны, и Брианне ничего не оставалось, как подчиниться.
– Ладно.
Она вскрыла конверт, там был сложенный вдвое лист бумаги.
– Ой, как здорово!
Брошка была, конечно, замечательным подарком, но это! Ничто с этим не сравнится! Десяток, если не больше рецептов разных блюд. Да каких! Всевозможные суфле, кондитерские изделия. А цыпленок! А жаркое!
Мегги радостно вздохнула. Как хорошо, что Брианне понравилось – она уже, наверное, меньше сожалеет, что так и не поехала со мной.
– Кое-что из всего этого я сама пробовала, – сказала она. – Супы у него просто как в раю!
– У кого?
Брианна прижимала к себе листок с кулинарными рецептами, словно хрупкую драгоценность, которую боялась разбить.
– У повара в доме Рогана. Он француз.
– Настоящие французские блюда!
– Я обещала ему, что ты пришлешь в ответ кое-какие рецепты собственных блюд.