– Ты и впрямь воображаешь, что я развернусь и уйду?
От его ласковой интонации колени Евы превратились в желе.
– Пойми, я просто-напросто не могу себе позволить тебя, Рорк. Эта связь мне не под силу!
Он еще сильнее сжал ее руки.
– Для меня она тоже непозволительна. Но это, кажется, утратило всякое значение.
– Послушай…
– Прости меня, – пробормотал он. – Прости, что я тебе не доверял, а потом обвинил тебя саму в недоверии.
– Я не ожидала, что ты будешь как-то иначе рассуждать и поступать.
Рорку показалось, что она снова его ударила, только теперь ему было больнее.
– И за это прости… Ты сильно рисковала ради меня. Зачем?
На это было нелегко ответить.
– Просто я тебе поверила.
Он поцеловал ее в лоб.
– Спасибо.
– Но все равно… – начала она.
В следующее мгновение у Евы перехватило дыхание: его губы прикоснулись к ее щеке.
– Я проведу эту ночь с тобой. Я постараюсь тебя усыпить.
– Секс как успокоительное средство?
Рорк нахмурился, потом легко скользнул губами по ее губам.
– Можно и так. – Он оторвал Еву от пола, не обращая внимания на ее возмущение. – Попробуем найти оптимальную дозу.
Позже Рорк долго смотрел на нее – благо они не выключали свет. Ева спала на животе, олицетворяя собой полное изнеможение. Не в силах отказать себе в удовольствии, он провел рукой по ее спине, от плеча к пояснице. Гладкая кожа, тонкая кость, развитая мускулатура… Она не шелохнулась.
Он запустил пальцы в ее небрежно подстриженные волосы – густые, как норковый мех, переливающиеся, как старое золото. Улыбаясь, он провел пальцами по ее губам – полным, твердым, чутким…
Его всякий раз удивляло, что с ним она испытывает то, чего еще никогда не испытывала. Но еще большим сюрпризом оказались для Рорка его собственные переживания.
Когда он решил, что она подозревает его в жестоких, бессмысленных убийствах, его охватило отвратительное чувство, что его предали, огромное разочарование. Такой слабости и неуверенности в себе он не испытывал уже много лет.
Рорк понял, что Ева способна причинить ему боль – так же как он способен причинить боль ей. Здесь было о чем поразмыслить…
Но в данный момент его мучил куда более насущный вопрос: кто пытается уничтожить их обоих? Кто и почему?
Ломая над этим голову, Рорк взял руку Евы, переплел свои пальцы с ее пальцами и уснул с ней рядом.
Проснулась Ева в одиночестве и, испытав мгновенное разочарование, тут же решила, что так лучше. Пробуждение бок о бок – слишком интимное переживание, непосильное для ее нервной системы. Она и без того увлеклась им больше, чем следовало, и знала, что получила эмоциональную встряску, отдачу которой будет чувствовать до конца своих дней.
Она наскоро приняла душ, накинула халат и поплелась на кухню, но замерла на пороге: у столика, в брюках и незастегнутой рубашке, сидел Рорк! Как ни в чем не бывало он просматривал утреннюю газету. На плите закипал кофейник.
Еву охватило негодование. Расселся, как у себя дома! В то же время она чувствовала облегчение и совершенно неуместную радость.
– Что ты тут делаешь?!
– Я?.. – Он поднял глаза и, не глядя, выключил плиту. – Варю тебе кофе.
– Мне?
– Я услышал, как ты возишься, и решил, что пора. – Он подошел к ней, вооруженный двумя чашками, и поцеловал в губы. – Мне нравится, как ты улыбаешься мне. Просто улыбаешься.
Разве она улыбается? Где же ее хваленый самоконтроль?
– Я думала, ты уже сбежал. – Ева взяла чашку и посмотрела на газету. Ну, разумеется, биржевая сводка! – Наверное, ты очень рано встал.
– Мне нужно было сделать кое-какие звонки. – Рорк любовался тем, как она запускает пальцы в свои мокрые волосы, явно не отдавая себе отчета в этой привычке. – Поскольку я так поспешно покинул строительство, пришлось назначить телефонные переговоры на пять утра.
Одного глотка настоящего кофе было достаточно, чтобы Ева в который раз удивилась, как она раньше умудрялась жить без этого живительного утреннего напитка.
– Наверное, это были очень важные переговоры. Мне жаль, что так получилось.
– Мы уже утрясли почти все детали. С остальными можно разобраться прямо отсюда.
– Ты туда не вернешься?
– Нет.
Она поспешно отвернулась и заглянула в холодильник.
– У меня почти ничего нет. Хочешь булочку?
– Ева! – Рорк отставил кофе и взял ее за плечи. – Почему ты боишься мне показать, что обрадовалась?
– А чему мне особенно радоваться? У тебя и так прочное алиби. Меня не касается, как ты соби…
Рорк резко повернул ее к себе, заставив замолчать. Он был сердит – она видела это по его глазам и готовилась к очередной перебранке. Поцелуй застал ее врасплох. Ощутив властность его губ и сладкое замирание собственного сердца, Ева почему-то не стала вырываться, а пристроила голову у него на плече.
– Просто не знаю, как быть! – прошептала она. – Ситуация беспрецедентная. Мне нужны какие-то правила, Рорк. Надежные ориентиры.
– Я – не уголовное дело, подлежащее раскрытию.
– Я не знаю, кто ты! Зато мне известно другое: слишком уж быстро все происходит. Это вообще не должно было начаться. Я не должна была с тобой начинать…
Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Почему?
– Все это очень сложно. Мне надо одеваться. Пора на службу.
– Скажи хоть что-нибудь! – Он крепко держал ее за плечи. – Ведь я тоже не знаю, кто ты.
– Я – коп! – выпалила она. – Коп, и точка. Мне тридцать лет, и за всю жизнь я была близка только с двумя мужчинами. Но даже их я не вспоминаю.
– Почему?
– Не хочу придавать значения. Если придавать значение, можно превратиться в ничто. Я уже побывала ничем и не хочу, чтобы это повторилось.
– Кто тебя обидел?
– Не знаю! – На самом деле она знала, хорошо знала… – Не помню, не хочу помнить! Но я готова на все, лишь бы снова не оказаться в шкуре жертвы. Потому что мой жизненный опыт до поступления в полицейскую академию был именно таким. Жертва, которой помыкают, за которую принимают решения, которую пихают то в одну, то в другую сторону…
– Думаешь, я тоже собираюсь этим заниматься?
– В любом случае это уже происходит.
Рорку хотелось задать еще немало вопросов, но выражение ее лица подсказывало, что с ними лучше повременить. Тогда он решил рискнуть и вынул из кармана предмет, который с некоторых пор всегда носил с собой.