Book.

– Мы знаем, – сказал тот, который зашивал ее ра­ну. – Именно поэтому мой напарник заплатил мне двад­цатку, чтобы с вами возился я, а не он. – Врач наложил последний шов и изрек: – Ну вот, дело сделано. Пласты­рем заклеить?

Обругать представителя самой гуманной профессии Ева не решилась, поэтому она просто встала на ноги и сказала:

– Это была самая легкая двадцатка, которую ты когда-либо заработал.

Прихрамывая, она пошла прочь, а Вебстер поплелся за ней.

– Теперь, когда наша маленькая вечеринка закончи­лась, можем мы с тобой поговорить?

– О, черт! У меня столько дел… Ну ладно, – устало вздохнула она. – Говори. Чего ты хочешь?

– Извиниться.

– Хорошо, извинения приняты, – сказала Ева.

Она собралась идти дальше, но он взял ее за руку.

– Вебстер!

– Минутку! – Он тут же отпустил ее и сунул руки в карманы. – Вчера вечером я перешел все границы, и сей­час мне очень стыдно за это. Я поставил тебя в дурацкое положение. Поверь, я злюсь на самого себя гораздо боль­ше, чем ты на меня. И это дает мне право сказать… О черт, правду так правду! Короче, я хочу, чтобы ты знала: я так и не выздоровел от тебя.

Если бы Вебстер вдруг ударил ее, Ева была бы удивле­на меньше, чем теперь.

– Что?! Что значит «не выздоровел»?

– Ну… черт… Я, наверное, буду стыдиться этих при­знаний, но последние несколько лет я был вроде как в подвешенном состоянии. Не то что я каждую минуту ду­мал о тебе, но временами бывало. А когда прошлой зимой ты попала в ту переделку, и нам несколько раз пришлось встретиться, все началось с новой силой. Это моя пробле­ма, ты тут ни при чем.

Ева растерянно смотрела на него:

– Даже не знаю, что сказать…

– Не надо ничего говорить, – заторопился Вебстер. – Я только хотел высказаться, избавиться от этого. Рорк имеет полное право забить мне зубы в глотку. – Вебстер провел языком по зубам, словно проверяя, на месте ли они. – Что он, собственно, вчера почти и сделал. В об­щем, я бы хотел, чтобы все это осталось в прошлом и больше не стояло между нами. Если ты, конечно, не воз­ражаешь.

– Да, так будет лучше. А теперь…

– Подожди еще секунду. Уж если я начал исповедо­ваться, позволь договорить. Когда я пришел к тебе и завел разговор относительно Коли, я выполнял приказ, хотя он и был мне не по душе. Я знаю, что в Башне ты встречалась с Бейлисом…

– Этот ваш капитан – настоящий говнюк!

– Да, это точно. – Вебстер тяжело вздохнул. – Ви­дишь ли, когда-то я пошел в отдел внутренних расследова­ний, потому что искренне стремился избавить наши ряды от всякой погани… Ладно, не буду сейчас тебе говорить, каким я был наивным тогда. Но вчера вечером я пришел к тебе не только потому, что получил такой приказ. Вся эта операция – то, как она проводилась, – сидела у меня ко­стью в горле. Бейлис любит повторять: «Глядя на большую картину, старайтесь подмечать каждую деталь, иначе ка­кой смысл смотреть на нее!»

Вебстер оглянулся на кареты «Скорой помощи», отъ­езжавшие в сопровождении полицейских машин.

– И вот, Даллас, я смотрю на детали и начинаю видеть совсем не ту картину, которую мне пытаются всучить. Ты охотишься за убийцей полицейских и, таким образом, плы­вешь прямиком в пасть Рикера. Так вот, я бы хотел по­мочь тебе.

– Как будто ты можешь сообщить мне что-то, чего я не знаю! – скривила губы Ева.

– Могу! И хочу!

– Да брось ты!

– Если ты думаешь, что мне нельзя доверять, ты оши­баешься. И если думаешь, что я делаю это из каких-то личных соображений, то тоже ошибаешься.

– Плевать мне на личные соображения! Даже если бы я захотела позволить тебе участвовать в расследовании, это все равно не в моей власти.

– Ты – главная, ты подбираешь команду.

Ева сделала шаг назад, сунула большие пальцы за пояс и смерила его от головы до ног нарочито скептическим взглядом:

– Послушай, Вебстер, когда в последний раз ты вы­лезал из-за своего письменного стола и работал на ули­цах?

– Давно. Но это ведь как секс – никогда не забыва­ешь, что нужно делать. А я только что спас тебе жизнь, разве не так?

– И без тебя бы справилась, спасибо. И вообще, с ка­кой стати я должна брать тебя в свою команду?

– Я располагаю кое-какой информацией и могу полу­чить еще больше. Это мое последнее задание в отделе внутренних расследований. Я подумываю о том, чтобы перевестись обратно в отдел по расследованию убийств. Я хороший полицейский, Даллас! Мы же работали с тобой вместе, и у нас неплохо получалось. Дай мне шанс, и уви­дишь, я тебя не подведу! А для меня это будет чем-то вроде искупления грехов.

Ева могла бы найти дюжину причин, чтобы отказать ему, но была и парочка других, которые заставляли ее со­мневаться. Поэтому она уклончиво ответила:

– Я подумаю.

– И на том спасибо. Ты знаешь, как меня найти.

Вебстер пошел прочь, а Ева, наморщив лоб, смотрела ему вслед и размышляла.

– Лейтенант, все закончено. – Глаза Пибоди горели неистребимым любопытством, но спрашивать она ни о чем не решалась. – Один из тех, кого вы подстрелили, ра­нен очень легко, поэтому его везут не в больницу, а в управление. Оружие собрано и описано. Труп отправлен в морг, остальные двое – в больницу под конвоем. Запи­саны имя и адрес мальчика, с которым вы валялись под машиной…

– Заткнись, Пибоди, у меня уже в ушах звенит! Пусть сегодня с мальчиком поговорит кто-нибудь из на­ших сотрудников, но обязательно женщина! Поскольку произошла перестрелка и имеется труп, я не могу делать это сама. Когда я вернусь в управление, я сначала побе­седую с уцелевшим козлом, а потом напишу отчет для Уитни. А теперь закончим дело, ради которого мы сюда приехали.

– Как ваша нога?

– Нормально.

Поскольку Пибоди не спускала с нее глаз, Ева стара­лась не хромать. В машине медиков нашлись чьи-то ста­рые джинсы, но они были ей велики, и она чувствовала себя неловко.

– Хорошо, что тут оказался Вебстер, правда? – нако­нец не выдержала Пибоди. – Иначе все могло бы обер­нуться по-другому.

– Хорошо, хорошо… Но давай пока это оставим.

– Как скажете, лейтенант. Вы – босс.

– Вот и не забывай об этом! – сердито сказала Ева, входя в подъезд Коли. – И только попробуй еще раз на­травить на меня медицинскую братию, да к тому же в при­сутствии толпы штатских!

«Она довольна», – подумала Пибоди, но у нее хватило ума не высказать это вслух.

Двери квартиры Коли открыла незнакомая женщина.

– Что вам угодно?

– Я – лейтенант Ева Даллас из Управления полиции Нью-Йорка, – сказала Ева, показав свой полицейский значок. – Я хотела бы поговорить с миссис Коли.