Гленна вышла, захлопнув за собой дверь.
— Да, ты умеешь обольщать дам, — хохотнул Киан. — Ладно, я пошел спать.
Хойт остался один. Стоя посреди гостиной, он размышлял, почему это боги решили, что он может спасти мир, имея двух таких союзников.
Гленна молчала, но всякий мужчина, у кого есть сестры, знает, что женщины часто используют молчание как оружие. Ее молчание было колючим, словно шипы. Водой из серебристой трубы на кухне Киана она наполнила что-то вроде графина.
Хотя женская мода за девятьсот лет сильно изменилась, Хойт не сомневался, что женская душа осталась прежней.
Для него это была тайна за семью печатями.
Девушка была в том же платье, что и вчера вечером, но предпочитала ходить босиком. Непонятно почему, но вид ее голых ступней вызывал у него желание.
Зачем она кокетничала с братом! — с внезапно нахлынувшим возмущением подумал Хойт. Теперь время для войны, а не для любовных игр! А если она намерена расхаживать тут с голыми руками и ногами, то…
Стоп. Сам тоже хорош. Разве пристало ему разглядывать ее ноги? Он должен думать о ней только как о своем товарище по оружию. И абсолютно неважно, что от ее улыбки в его сердце разгорается пожар.
И абсолютно неважно — не должно быть важно, — что при взгляде на эту девушку у него возникает желание дотронуться до нее.
Он погрузился в книги, отвечая молчанием на молчание и напоминая себе о правилах приличия.
Воздух наполнился соблазнительным ароматом. Хойт бросил взгляд на Гленну, подозревая, что та использовала какие-то женские ухищрения. Но девушка стояла к нему спиной, приподнявшись на цыпочки потрясающих голых ног и пытаясь достать из буфета чашку.
Хойт сообразил, что восхитительный запах исходит от графина, теперь наполненного темной жидкостью.
Игру в молчанку Хойт проиграл. Он знал по собственному опыту, что мужчины всегда проигрывают.
— Что ты варишь?
Гленна молча налила жидкость из графина в чашку, повернулась и пригубила напиток, глядя на Хойта холодными зелеными глазами.
Хойта раздирало любопытство. Он поднялся, прошел в кухню и достал вторую чашку. По примеру девушки налил себе жидкость, понюхал — убедиться, что это не яд, — и сделал глоток.
Возбуждающий. Крепкий и насыщенный, мгновенно придающий силы. Мощный, подобно тому напитку — мартини, — который он пробовал накануне вечером. Но совсем другой.
— Очень хорошо, — произнес Хойт и сделал глоток побольше.
В ответ Гленна обогнула его, пересекла комнату и скрылась за дверью гостевой спальни.
Хойт поднял глаза к потолку, обращаясь к богам. Неужели ему придется терпеть капризы и дурное настроение и этой женщины, и брата?
— Разве, — произнес он, — я смогу исполнить свой долг, если мы уже ссоримся друг с другом?
— Раз уж ты завел об этом речь, поинтересуйся у богини, что она думает о том, как ты со мной поступил. — Гленна вернулась: она была уже в туфлях, а в руке держала сумку.
— Зато ты прекратила спорить.
— А мне нравится спорить. И только попробуй еще раз применить силу, если тебе придутся не по нраву мои слова. Получишь сдачи. Вообще-то я поклялась не использовать магию как оружие. Но в твоем случае придется нарушить обещание.
Она права, и это тем более обидно.
— Что это за напиток?
Гленна вздохнула.
— Кофе. Думаю, ты его уже пил. Египтяне знали о кофе. Кажется.
— Такого я не пробовал, — пробормотал Хойт.
Гленна улыбнулась, и он решил, что худшее уже позади.
— Я готова идти — как только ты извинишься.
Чего и следовало ожидать. Таковы женщины.
— Прости, что пришлось применить силу, а иначе спор растянулся бы на все утро.
— Ага, ты умеешь дерзить. На этот раз извинения приняты. Пошли. — Она подошла к лифту и нажала на кнопку.
— В ваше время все женщины агрессивны и остры на язык, или только ты такая?
Гленна оглянулась.
— В данный момент тебя должна интересовать только я. — Она шагнула в кабину и придержала дверь. — Идешь?
Гленна разработала план действий. Первым делом нужно поймать такси. Конечно, разговор или поведение Хойта могли показаться странными, но нью-йоркского таксиста ничем не удивишь.
Кроме того, она еще не пришла в себя, и у нее не хватит смелости снова спуститься в метро.
Как Гленна и предполагала, лишь только они вышли на улицу, Хойт остановился. Он жадно все разглядывал: вверху и внизу, справа и слева. Изучал транспорт, пешеходов и здания.
Никто не обращал на него внимания, а если кто и обращал, то, наверное, принимал за туриста.
Заметив, что он открыл рот и собирается заговорить, Гленна прижала палец к губам.
— Понимаю: у тебя миллион вопросов. Лучше всего их сформулировать и запомнить. Со временем мы во всем разберемся. А теперь я собираюсь остановить такси. Когда сядем внутрь, постарайся не ляпнуть что-нибудь неподходящее.
Наверное, вопросы копошились у него в мозгу, словно муравьи, но держался он вполне достойно.
— Я не глупец. И прекрасно понимаю, что это не мой мир.
Нет, не глупец, подумала Гленна и, сойдя на обочину, подняла руку. И не трус. Она не сомневалась, что Хойт будет смотреть на все разинув рот, но суета, шум и толпы людей, которые обрушил на него город, должны были вызвать страх. Но страха в его глазах она не увидела. Только любопытство, смешанное с восхищением, и совсем немного неодобрения.
— Мне не нравится, как пахнет воздух.
Гленна оттолкнула Хойта, когда он вслед за ней ступил на дорогу.
— Привыкнешь. — У тротуара остановилось такси, и девушка, открыв дверцу, шепнула Хойту: — Лезь за мной, а потом просто сиди и наслаждайся поездкой.
Усевшись, она наклонилась над Хойтом, чтобы закрыть дверцу, и назвала таксисту адрес. Когда машина тронулась и снова влилась в поток транспорта, глаза Хойта широко раскрылись.
— Я мало что в этом понимаю. — Голос Гленны пробивался сквозь индийскую музыку, которая транслировалась по радио. — Это такси, такой автомобиль. У него двигатель внутреннего сгорания, работающий на бензине и масле.
Она старалась рассказать ему обо всем, что встречалось им по пути: светофорах, пешеходных переходах, небоскребах, универмагах и всем остальном. Словно сама впервые знакомилась с городом. И ей это нравилось.
Хойт слушал. Она видела, как маг впитывает информацию, словно сохраняя все образы, звуки, запахи во внутреннем банке памяти.
— Так много, — тихо произнес Хойт, и тревога в его голосе заставила ее внимательно посмотреть на него. — Так много людей, — повторил он, глядя в окно. — И не знают о грозящей беде. Разве мы сможем спасти столько людей?