Несмотря на светло-голубую рубашку, черные джинсы и ботинки на толстой подошве, Хойт все равно выглядел магом. И дело не только в гриве черных волос или в этих ярко-голубых глазах. В нем чувствовалась сила, подходившая ему больше, чем чужая одежда.
Хойт поднял голову, и по его лицу пробежала тень недовольства. Интересно, всегда ли он раздражается, когда его прерывают или отвлекают? Через мгновение его лицо просветлело, и Гленна с удивлением обнаружила, что он ее внимательно разглядывает.
— Значит, ты встала.
— Как видишь.
Он вернулся к своему занятию: начал переливать какую-то бордовую жидкость из чаши в бутылочку.
— Кинг отправился за провизией.
— Знаю. Я видела Мойру в библиотеке. Читает — все книги подряд.
Похоже, от чувства неловкости им не избавиться, поняла она, наблюдая, как он молча продолжает работать. Лучше с этим примириться.
— Я хотела извиниться за то, что побеспокоила тебя ночью, но с моей стороны это была бы лишь дань вежливости. — Она умолкла. Прошла секунда, другая, прежде чем Хойт оторвался от своих занятий и посмотрел на нее. — Мне бы хотелось, чтобы ты ответил, что беспокоиться нет нужды и что все в порядке. Просто я была напугана и расстроена.
— В общем-то, недалеко от истины.
— Конечно, но поскольку мы оба это знаем, мое извинение — дань вежливости. Так что я не буду извиняться. Просто поблагодарю.
— Не вижу разницы.
— Для меня разница есть. Ты был здесь, когда я в тебе нуждалась, и ты успокоил меня. Сделал так, что я почувствовала себя в безопасности. Показал мне солнце. — Она поставила кружку, освобождая руки, и приблизилась к Хойту. — Я залезла к тебе в постель посреди ночи. Голая. В истерике. Уязвимая и беззащитная.
— Сомневаюсь насчет последнего.
— В тот момент я действительно была беззащитна. Больше такого не повторится. Ты мог бы овладеть мной. Мы оба это знаем.
Долгое молчание подтверждало ее правоту лучше любых слов.
— Кем же нужно быть, чтобы овладеть тобой в такой момент? Воспользоваться твоим страхом?
— Не тем, кто ты есть. И я благодарна тебе, что ты именно такой. — Она обогнула стол, приподнялась на цыпочках и поцеловала Хойта в обе щеки. — Очень. Ты успокоил меня, Хойт, усыпил. Оставил огонь в камине. Я этого не забуду.
— Тебе уже лучше.
— Да. Теперь лучше. Меня застали врасплох, но больше такого не повторится. Я не была готова к встрече с Лилит. А теперь сделаю все, чтобы отразить ее вторжение. Я не приняла мер предосторожности, даже простейших, потому что устала. — Гленна подошла к камину, в котором Хойт поддерживал слабый огонь. — Я проявила неосмотрительность.
— Да. Точно.
Она склонила голову и улыбнулась.
— Хочешь меня?
Он снова погрузился в свои занятия.
— Это к делу не относится.
— Принимаю твой ответ за утвердительный и обещаю, что, когда в следующий раз залезу к тебе в постель, истерики не будет.
— Когда ты в следующий раз залезешь ко мне в постель, спать я тебе не дам.
— Ладно. — Она засмеялась. — Значит, мы поняли друг друга.
— Сомневаюсь, но желать тебя это не мешает.
— Ну что ж, ты, пожалуй, прав. Но я, кажется, начинаю тебя понимать.
— Ты пришла сюда работать или отвлекать меня от дела?
— И за тем, и за другим. И поскольку второго я уже достигла, пришло время спросить, над чем ты работаешь.
— Над созданием щита.
Заинтересовавшись, она подошла ближе.
— Больше похоже на науку, чем на магию.
— Наука и магия не исключают, а дополняют друг друга.
— Согласна. — Гленна понюхала чашу. — Немного шалфея, — заключила она. — И гвоздика. А что ты использовал для закрепления?
— Агатовый порошок.
— Разумный выбор. А какой щит ты хочешь создать?
— От солнца. Это для Киана.
Гленна попыталась поймать его взгляд, но Хойт отвел глаза.
— Понятно.
— Мы рискуем подвергнуться нападению, выходя из дома ночью. А для него смертельны лучи солнца. Защитив Киана, мы сможем работать и тренироваться усерднее. Если у Киана будет щит, за вампирами можно было бы охотиться и днем.
Гленна молчала. Да, она начинала понимать. Хойт — очень хороший человек, чрезвычайно требовательный к себе. Поэтому его нетерпение, раздражительность и даже деспотизм вполне можно объяснить.
И он очень любит брата.
— Думаешь, Киан скучает по солнцу?
Хойт вздохнул.
— А ты не скучала бы?
Она коснулась его плеча. Хороший человек, вновь промелькнуло у нее в голове. Очень хороший человек, который заботится о брате.
— Чем тебе помочь?
— Возможно, я тоже начал тебя понимать.
— Неужели?
— Ты искренняя. — Он посмотрел на девушку. — Искренняя и целеустремленная. Этим качествам трудно сопротивляться.
Гленна взяла чашу из его рук и поставила на стол.
— Может, поцелуешь меня? Нам обоим этого хочется, и наши желания очень мешают работе. Поцелуй меня, Хойт, и мы успокоимся.
— Ты думаешь, поцелуй нас успокоит? — В его голосе сквозило удивление — легкое, как тень.
— Проверим на опыте. — Гленна положила ладони ему на плечи и принялась перебирать пальцами его волосы. — Но в данную секунду я точно знаю, что не могу думать ни о чем другом. Сделай одолжение. Поцелуй меня.
— Одолжение, говоришь…
Губы ее были мягкими и податливыми. Хойт старался быть нежным, наслаждаясь их вкусом так, как мечтал об этом ночью. Он провел рукой по волосам девушки, потом по спине, чтобы почувствовать ее тело, а не только аромат волос и вкус ее губ.
Внутри у него что-то раскрылось, словно ослабла сжатая пружина.
Гленна скользнула пальцами по его сильному подбородку и позволила себе забыть обо всем. Остались лишь покой и наслаждение — и мерцающее тепло где-то в глубине.
Наконец их губы разомкнулись, и она, прижавшись щекой к щеке Хойта, на мгновение застыла.
— Мне лучше, — шепнула она. — А тебе?
— И мне тоже. — Он отступил на шаг, поднес руку девушки к губам. — И я подозреваю, что не откажусь от еще одного сеанса успокоения. Чтобы лучше работалось.
Гленна довольно рассмеялась.
— Ради дела — все, что угодно.
Они трудились около часа, но жидкость, выставленная на солнце, каждый раз закипала.
— Может, попробовать другую магическую формулу? — предположила Гленна.