— Ты к ней когда-нибудь вернешься. А вот я уже не смогу. — Мойра распахнула дверь и выбежала из комнаты.
— Превосходно. Лучше не бывает. — Гленна уронила голову на руки.
Хойт положил каждый крест на кусочек белой льняной ткани. Они были прохладными на ощупь, и хотя металл слегка потускнел, серебро по-прежнему излучало ровное, холодное сияние.
Маг поднял обгоревший до черноты котелок Гленны. Вряд ли он теперь на что-то годен. Интересно, для чего этот сосуд был предназначен изначально? Свечи, надписанные Гленной, превратились в бесформенные кучки воска, разбросанные по полу. Нужно навести порядок. Придется убрать всю комнату, прежде чем тут опять можно будет заниматься магией.
Магический круг тонкой белой линией теперь навечно отпечатался на полу. Наружная часть двери и стены коридора были испачканы кровью брата.
Киан стал жертвой, подумал Хойт. За силу всегда приходится платить. Он отдал подсвечник матери. Гленна пожертвовала кольцо своей бабушки, но этого оказалось мало.
Огонь был таким могучим, ярким, горячим. Тем не менее на коже не осталось ожога. Хойт поднял ладонь и тщательно осмотрел ее. Никакой отметки. Дрожит. Но абсолютно чистая.
Свет заполнил его, но не поглотил. И накрепко соединил с Гленной, словно они стали одной личностью, одной силой.
И эта сила была пьянящей и безмерной.
Она обрушилась на брата, будто гнев богов. Пока маг наслаждался властью над молнией, та ударила во вторую его половину.
Теперь Хойт был полностью опустошен. Но сила по-прежнему присутствовала в нем, она распирала мага, будто тяжелая свинцовая глыба, втиснутая в корпус его тела. И чувство вины — оно переполняло Хойта.
Он переделал все свои дела, осталось разве что навести порядок в комнате. Он попытался успокоиться, занять себя чем-то простым, не требующим внимания. В комнату ворвался Кинг, но Хойт стоял неподвижно, покорно ожидая удара, направленного прямо в лицо.
Отлетев в другой конец комнаты, Хойт подумал, что на него обрушился смерч. Ударившись о стену, он обмяк и сполз на пол.
— Вставай. Вставай, сукин сын.
Хойт сплюнул кровь. Перед глазами все плыло, и он видел несколько черных гигантов с кулаками размером с окорок. Придерживаясь за стену, он поднялся.
Великан ударил его снова. На этот раз красная пелена сменилась черной, затем все заволокло серой завесой. Голос Кинга доносился словно издалека, но Хойт подчинился ему, пытаясь подняться.
Цветная вспышка прорезала серую пелену, теплая струя растопила леденящую боль.
В башню вихрем влетела Гленна. Ударив Кинга локтем в солнечное сплетение, она бросилась к Хойту и закрыла его своим телом.
— Прекрати! Тупой ублюдок! Хойт, что с твоим лицом?!
— Уходи, — с трудом выговорил он и, превозмогая боль, оттолкнул девушку, снова попытался встать.
— Давай, ударь меня. — Кинг развел руки и похлопал себя по подбородку. — Дарю тебе удар. Даже два, несчастный ты сукин сын. Это больше, чем ты дал Киану.
— Значит, он мертв. Отстань от меня. — Он оттолкнул Гленну и повернулся к Кингу: — Давай. Заканчивай.
Сжатые кулаки Кинга опустились. Противник едва держался на ногах, кровь текла у него из носа и изо рта. Один глаз заплыл. А он стоял, покачиваясь, и ждал следующего удара.
— Он тупой или просто свихнулся?
— Ни то, ни другое, — огрызнулась Гленна. — Он думает, что убил брата, и поэтому молча стоит и позволяет избивать себя до смерти. Винит себя точно так же, как ты винишь его. Вы оба ошибаетесь. Киан жив. Он поправится, Хойт. Он просто отдыхает. Отдыхает.
— Не умер?
— У тебя ничего не вышло, но второго шанса не будет.
— Ради всего святого! — Гленна повернулась к Кингу. — Никто не хотел никого убивать.
— Отойди, рыжая. — Кинг ткнул в нее пальцем. — Еще тебе достанется.
— А почему бы и нет? Если Хойт виноват, то и я тоже. Мы работали вместе. Делали то, зачем сюда явились, черт возьми! Киан появился в неподходящее время — все просто и трагично. Если бы Хойт желал причинить вред Киану, ты бы тут не стоял. Он сразил бы тебя силой мысли. А я бы ему помогла.
Глаза Кинга превратились в щелочки, уголки рта опустились. Но руки были бессильно опущены вниз.
— И что вас остановило?
— Это против нашей природы. Тебе не понять. Но если ты не полный болван, то должен понимать, что Хойт любит Киана и предан ему не меньше, чем ты. С самого рождения. А теперь убирайся. Уходи.
Кинг разжал кулаки, потер ладони о брюки.
— Возможно, я был не прав.
— Поздно извиняться.
— Пойду посмотрю, как там Киан. Если что, вернусь и закончу начатое.
Не обращая на него внимания, Гленна повернулась к Хойту и попыталась поддержать его.
— Ну вот. Теперь тебе нужно сесть.
— Может, оставишь меня в покое?
— Не оставлю.
Хойт молча опустился на пол. Вздохнув, Гленна взяла бинт, налила воды из кувшина в чашку.
— Похоже на то, что мне придется весь вечер вытирать кровь.
Она опустилась на колени, смочила бинт, затем осторожно смыла кровь с лица Хойта.
— Я солгала. Ты бестолковый. Глупо позволять себя бить. Глупо винить себя. Это трусость.
Заплывшие, налитые кровью глаза Хойта посмотрели на нее.
— Поосторожнее.
— Это трусость, — повторила она, голос был хриплым от подступивших к горлу слез. — Сидишь тут и убиваешься вместо того, чтобы спуститься вниз и помочь. Узнать, как себя чувствует брат. Кстати, ненамного хуже, чем ты в данный момент.
— Я не в том настроении, чтобы выносить твои колкости и кудахтанье. — Он отвел ее руки.
— Превосходно. Отлично. — Она бросила бинт в чашку, расплескав воду. — Тогда лечи себя сам. Я устала от вас всех. Сомневаетесь, жалеете себя, ни на что не способны. Если хочешь знать мое мнение, Морриган сплоховала, собирая такую команду.
— Сомневаетесь, жалеете себя, ни на что не способны… Забываешь, что ты одна из нас. Ведьма.
Гленна склонила голову набок.
— Устарело. Теперь мы используем слово покрепче — «сука».
— Это твой мир. Твой.
— Совершенно верно. Пока ты сидел тут, мог бы найти время и кое о чем подумать. Сегодня мы совершили нечто потрясающее. — Она ткнула пальцем в разложенные на столе серебряные кресты. — Такое происходит со мной впервые в жизни. И этот факт должен был сплотить нашу пеструю компанию. А мы снова разбрелись по разным углам и скулим. Боюсь, что момент упущен, а магическая сила растрачена впустую.
Она выскочила из комнаты и едва не столкнулась с Ларкином, который поднимался по лестнице.