– На этот раз твоя смена. Тебе придется нелегко, потому что мы оба знаем: будет еще одно имя, еще одно лицо на этой доске, прежде чем мы его поймаем. Тебе придется с этим жить. И ничего ты поделать не можешь, тебе просто придется с этим жить. Меня это достает, – повторил Фини. – Но это доставало бы меня гораздо больше, если бы не тебя, а кого-то другого бросили на это дело. Мы прояснили вопрос?
– Да, прояснили.
– Я начну проверку по пропавшим без вести. – Фини дернул подбородком в сторону Рорка. – А вот поиск его пристанища лучше бы поручить нашему гражданскому консультанту.
– Это точно. Вот пойди и озадачь его. А я загляну в лабораторию. Придется надавить на Дикхеда, чтобы дал отчеты. Подкупить или припугнуть. Или и то, и другое. – Ева оглянулась на Рорка. Он уже работал: помогал Макнабу устанавливать центр обработки данных. – Только скажу сначала пару слов этому гражданскому.
Она подошла к Рорку и хлопнула его по плечу. Он завязал волосы сзади, как часто делал, когда предстояла серьезная электронная работа. На нем были джинсы и свитер, надетые в спешке (господи, неужели это было только вчера?), когда они поехали на вызов.
И в эту минуту, поняла Ева, он гораздо больше был похож на члена их команды, чем на императора финансового мира.
– На минуту, – сказала Ева и отошла на несколько шагов.
– Чем могу помочь, лейтенант?
– У Фини есть для тебя работа. Он тебя проинструктирует. Я ухожу. Беру Пибоди. Я просто хочу… Слушай, не покупай ничего, а?
Рорк поднял бровь, улыбка вспыхнула и осветила все его лицо.
– Чего именно?
– Электронных игрушек, новой мебели, завтраков с доставкой, голых танцовщиц. И так далее, – добавила она, изобразив в воздухе волну рукой. – Ты здесь не для того, чтобы обеспечивать департамент припасами.
– А если я проголодаюсь? А если мне потом захочется танцевать?
– Придется потерпеть. – Ева легонько ткнула его пальцем в грудь. Рорк воспринял это как жест любви и – одновременно – как предупреждение. – И не жди, что я буду тебя целовать на прощанье или при встрече, пока мы на дежурстве. Это выглядело бы, как будто мы…
– Женаты? – Рорк усмехнулся в ответ на ее каменный взгляд. – Хорошо, лейтенант, я постараюсь обуздать все свои желания.
«Да уж, ты постараешься», – подумала Ева. Но ей оставалось довольствоваться его словом.
– Пибоди, – скомандовала она, – со мной. Пошли, зададим жару Дикхеду.
Дик Беренски заслужил свое прозвище. У него была яйцевидная голова, покрытая гладко зачесанными назад черными волосами. Дикхед не просто брал взятки – он всячески их приветствовал.
Но, несмотря на это, Беренски поддерживал работу криминалистической лаборатории на высшем уровне и свое дело знал не хуже, чем все выпуклости на теле девицы с разворота журнала «Плейбой», висевшего у него над письменным столом.
Ева вошла в лабораторию, стремительно проследовала мимо длинных белых прилавков, рабочих станций и бесконечных кабинок из прозрачного стекла. Она увидела Беренски. Покачиваясь взад-вперед в кресле, он строчил на компьютере тонкими пальцами, напоминающими паучьи лапки, и прикасался ими к сенсорным экранам. Приходилось признать, что Дикхед здорово умел делать два дела одновременно.
– Где мой отчет? – спросила Ева.
Он даже не потрудился взглянуть на нее.
– Осади назад, Даллас. Тебе что надо: быстрее или лучше?
– Мне надо быстрее и лучше. И не вздумай напортачить, Дикхед.
– Я сказал: осади назад.
Тут он повернулся в крутящемся кресле, и Ева прищурилась: его лицо скривилось от злости. Необычная реакция для Беренски.
– Думаешь, я тут дурака валяю? – возмутился он. – Гуся щиплю?
– Это было бы не в первый раз.
– И этот случай у нас не первый, верно?
Ева покопалась в памяти.
– Девять лет назад ты не был здесь главным.
– Но это я девять лет назад обрабатывал кожу и волосы тех четырех женщин. Всю славу присвоил себе Харт, а всю работу проделал я. Черт бы ее побрал.
– Ладно, работу проделал ты. Браво, браво! А теперь мне нужен анализ кожи и волос этой женщины.
– Я сделал всю работу, – с горечью повторил Дикхед. – Я провел анализы, я провел исследование и идентифицировал продукты, хотя их было кот наплакал. Это вы упустили ублюдка.
– Хочешь сказать, что ты свою работу сделал, а я не сделала? – Ева наклонилась и оказалась нос к носу с ним. – Лучше ты сам осади назад, Дикхед.
– Э-э-э, прошу прощения. Только не бейте рефери! – Пибоди отважно втиснулась между заведующим лабораторией и ведущим следователем. – Все, кто работал девять лет назад, разделяют ваши чувства.
– А ты-то откуда знаешь? – накинулся на нее Дикхед. – Девять лет назад ты хипповала в какой-нибудь коммуне, сидела на земле и выла на луну с другими оболтусами.
– Эй! – воскликнула возмущенная Пибоди.
– Она права. – Ева говорила тихо, но ее голос резал воздух, как кинжал. – Ты не можешь заниматься этим в одиночку, Беренски. Я затребую другого лаборанта.
– Я здесь главный. Это не твоя лавочка. Тут я решаю, кто над чем работает. – Дикхед вскинул руку, он почти кричал. – Дай мне минутку, одну минутку, вот все, о чем я прошу. Черт бы тебя побрал, Ева!
Такая реакция была нетипична для Беренски, Ева молча отступила на шаг. Дикхед уставился на свои длинные пальцы, которые не прекращали двигаться.
– Некоторые дела не так-то легко закрыть, верно? Они остаются с тобой, влезают прямо в печенку. Прилипают, как дерьмо к подошвам. Работаешь над ними, и вроде бы все уходит. А потом возвращается да как врежет тебе по шарам!
Он тяжело вздохнул и взглянул на Еву. Она прочла в его глазах не просто досаду из-за нераскрытого дела, а горькое разочарование, которое с легкостью могло превратиться в отчаяние.
– Помнишь, когда это прекратилось, просто замерло намертво, все подумали, что он сдох или его посадили по другому делу? Мы его не сцапали, и это всех здорово злило, но это прекратилось. – Беренски тяжело вздохнул. – Но оно не прекратилось. Он не сдох, его не посадили. Он просто прыгал с места на место по планете Земля и развлекался, как мог. И вот теперь он опять у меня на столе, и меня это здорово злит.
– Я исполняю обязанности президента клуба Здорово Разозленных. Приму к рассмотрению твою заявку на вступление в клуб.
Дикхед фыркнул, рассмеялся… Кризис миновал.
– Я получил результаты. Просто перепроверял данные. Тройная проверка. Другие продукты, не те, что раньше.
– А старые продукты еще есть в продаже?