— Я думаю, он хочет жениться на ней, уверив ее в том, что это ее идея, — улыбнулась Тори.
— Умный мальчик. И последовательный. Он сумеет удержать ее на привязи, не поранив ей крылышки. Хочу, чтобы мои внук и внучка были счастливы. И крепко буду на это надеяться, Тори.
Уэйд никак не мог справиться с галстуком. Он ненавидит все эти прибамбасы. Галстуки надевают на свадьбы. И на похороны тоже. И никуда не денешься, даже если, по счастью, твоя профессия не требует, чтобы ты носил удавку ежедневно.
Через час будут хоронить тетю. И от этого тоже никуда не денешься.
Шел дождь, была настоящая гроза. Для похорон — скверная погода просто необходима, как необходимы галстуки, черный креп и сладко пахнущие цветы. Он бы сейчас год жизни отдал за возможность залечь в постель, натянуть одеяло на голову, и пусть все идет своим чередом, но без него.
— Максин сказала, что приглядит за собаками, — объявила Фэйф, одетая в самое скромное черное платье, которое могла отыскать в своем гардеробе. — Уэйд, что ты сделал с галстуком?
— Завязал его. Что еще делают с галстуками?
— Нет, ты скорее смял его. Постой, может, я сделаю.
— Оставь это, Фэйф. И поезжай домой. Зачем нам обоим мокнуть под дождем два часа? Ты и так уже хлебнула…
— Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?
— Тебе совсем ни к чему присутствовать на похоронах моей тети.
— Почему?
— Ради бога, Фэйф. Моя тетя была замужем за человеком, который убил твою сестру и который два дня назад мог бы убить и тебя. Если ты об этом позабыла, то я нет.
— Нет, я об этом помню.
Она повернулась к зеркалу, взяла щетку и с очень спокойным видом провела ею по волосам.
— Знаешь, очень многие думают, что я безмозглая дурочка, легкомысленная, пустая и не умеющая любить. И это верно.
Фэйф положила щетку, взяла флакон с духами и капельку нанесла на ключицу.
— Это верно, — повторила она, — во всяком случае, так думает большинство. Но я полагала, что ты обо мне лучшего мнения. Во всяком случае, я надеялась, что лучшего, даже чем я сама думаю о себе.
— Я о тебе очень хорошо думаю.
— Неужели, Уэйд? И в то же время размышляешь, куда бы меня сплавить. Например, в парикмахерскую, уложить волосы, пока ты будешь хоронить свою тетю. А в следующий раз, когда тебе придется иметь дело с чем-нибудь печальным или неприятным, я пройдусь по магазинам. А в следующий раз я еще куда-нибудь прошвырнусь. Подумаешь — важность.
— Ну, Фэйф, это не так.
— Я тоже так думала. Я надеялась, что это не так. Но если ты не хочешь, чтобы я сегодня была с тобой, значит, тебе все равно, какая я есть.
— Ты не понимаешь. — И он сжал кулаки. — Мне невыносимо видеть, как мучится отец от того, что ваша семья опять страдает от моей. Я в ужасе от того, что Воден был рядом с тобой и что он мог с тобой сделать.
— И мне невыносимо об этом думать. Но сегодня я иду с тобой и буду с тобой рядом, и постараюсь хоть немного утешить тебя. Или же я вернусь в «Прекрасные грезы» и заставлю себя покончить с нашими отношениями.
— Да, ты это смогла бы, — тихо ответил Уэйд. — Как ты сказала? Ты легкомысленная, пустая? Нет, Фэйф, ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю. Будь со мной. Останься со мной.
— Это я и собираюсь сделать, — и она обняла его. — Я хочу быть с тобой. Для меня это внове. И это ты виноват. Ты требовал от меня только любви. Но не поддержки… А теперь идем. — И она быстро поцеловала его в щеку. — Мы опоздаем, а похороны не такая церемония, которую можно отложить.
— Возьмем зонтик?
— Конечно, нет.
— Ну, я возьму хоть один.
Она наклонила голову набок и вдруг лукаво спросила:
— Уэйд, а когда мы обручимся, ты подаришь мне кольцо с сапфиром, а не с бриллиантом? Он мертвой хваткой сжал руку зонтика.
— А разве мы собираемся обручиться?
— С хорошим таким сапфирчиком, не слишком большим. Квадратной формы. Первый тип, за которого я вышла, вообще никакого кольца не подарил, а второй подарил такой безвкусный бриллиант.
Она взяла черную соломенную шляпу, небрежно брошенную на кровать, подошла к зеркалу и надела на голову.
— Я потом продала это кольцо и провела очень приятные две недели на морском курорте. Поэтому я и хочу иметь сапфир квадратной формы.
— Ты мне делаешь предложение, Фэйф?
— Разумеется, нет. И если я даю тебе некоторые руководящие указания, это не освобождает тебя от обязанности просить моей руки. Я ожидаю действий в соответствии с традицией. Ты опустишься на колено и попросишь выйти за тебя замуж, а в руке будешь держать кольцо с квадратным сапфиром.
— Возьму это на заметку.
— Чудесно. Ты готов?
— Мне казалось, что да, но кто же может быть уверен в этом рядом с тобой? — И он крепко переплел пальцы с пальцами Фэйф.
Они похоронили ее мать под дробным дождем, немилосердно бьющим по земле, точно в мишень. «Насилие», — думала Тори. Ее мать всю жизнь жила рядом с насилием, умерла от насилия и даже ложится в землю под словно угрожающий насилием стук дождя.
Тори не прислушивалась к словам священника, хотя они говорились с желанием утешить. Она никогда не знала женщины, которая лежала внутри ящика, украшенного сверху цветами. Никогда ее не понимала, никогда на нее не надеялась. Она слушала, как дробно стучит дождь о крышку гроба и по зонтику, и желала, чтобы все поскорее кончилось.
Пришло больше людей, чем она ожидала, и теперь они печально стояли вокруг могилы темным кольцом. Она сама и дядя поддерживали бабушку. А плотный надежный Сесил стоял за ними. А рядом с Тори был Кейд. Бутс, да благословит господь ее отзывчивое сердце, тихо плакала, стоя между мужем и сыном.
Все склонили головы, слушая слова молитвы, но Фэйф вдруг взглянула на Тори, и она почувствовала удовлетворение, встретив ее понимающий взгляд.
Явился и Дуайт. «В качестве мэра, — подумала Тори. — И как друг Уэйда». Он стоял немного поодаль, солидный и респектабельный. Наверное, хочет поскорее исполнить свой долг и опять вернуться к Лисси.
Была здесь Лайла, надежная как скала. Она шептала слова молитвы заодно со священником. Глаза ее были сухи. И очень странно, однако с Кейдом приехала тетя Рози, во всем черном, в черной шляпе с вуалью. Она нагрянула в «Прекрасные грезы» совершенно неожиданно накануне вечером с большим чемоданом. Маргарет временно остановилась у нее, объявила Рози, а это означало, что Рози, тоже временно, уедет куда глаза глядят. Она предложила Тори свадебное платье своей матери, от времени сильно пожелтевшее и насквозь пропахшее нафталином, а затем надела его на себя и не снимала весь вечер.