Все изрыто, как после бомбежки. Он понятия не имел, чем одна дыра отличается от другой, и убедил себя, что никто этого не знает. Он тихо прошел к одному из квадратов, оглядываясь то на трейлер, то на лес при каждом шорохе. Внезапное уханье совы напугало его, он от неожиданности уронил мешок, но тут же посмеялся над собой. Подумать только, такой стреляный воробей, и вдруг темноты испугался! Да он охотился в этих лесах с детских лет!
Ну, не в этих лесах, признался себе Долан, вновь пугливо косясь на безмолвные черные тени деревьев. Местные старались обходить Саймонову Яму стороной. Он-то, конечно, в привидения не верит. Но кругом полно других мест, где можно и поохотиться, и погулять, и палатку поставить. Зачем же лезть туда, где по ночам жуть пробирает?
Вот когда он построит тут дома, тогда другое дело, сказал себе Долан. Люди будут подстригать газоны, дети — играть на площадках. Вечерами будут смотреть телевизор, пока в кухне на плите будет поспевать ужин. Продолжая с опаской поглядывать в сторону леса, он поднял мешок с костями. Ему пришлось утереть пот, скопившийся над верхней губой. Казалось, тени раскачиваются, собираются вокруг него, придвигаются все ближе.
Рука у него дрожала, когда он нащупал в мешке холодную влажную кость. Долану не хотелось спускаться в яму. Все равно что в могилу залезть. И что ж это за люди — роются в земле, выкапывают кости прямо как вурдалаки!
Он возьмет сейчас лопату, вот что он сделает. Возьмет лопату и зароет кости в кучах земли вокруг ям. Какая разница?
Опять послышался какой-то звук: всплеск воды, шорох в кустах. Долан стремительно повернулся и посветил узким лучом фонарика в сторону деревьев. В сторону пруда, в котором мальчишка по имени Саймон утонул задолго до того, как сам Долан появился на свет.
— Кто там? — Сдавленный голос Долана прозвучал неуверенно, фонарь так и прыгал у него в руке, зигзагами света прорезая темноту. — Нечего тут шляться, это моя земля! У меня есть ружье, и, если надо, я пущу его в ход.
Теперь лопата ему была необходима — не как инструмент, а как оружие. Долан бросился к брезенту и зацепился ногой за одну из натянутых веревок. Он растянулся со всего размаху, содрал кожу на ладонях, выбросив их вперед, чтобы смягчить падение. Фонарик отлетел далеко в сторону.
Долан выругался, поднялся на колени. Здесь никого нет, сказал он себе. Кому тут быть в час ночи?! И чего он испугался — шарахается от теней?!
Но когда тень упала прямо на Долана, он не успел закричать. Ослепительная боль от удара по затылку длилась всего секунду. Когда его тело подтащили к пруду и столкнули в темную воду, Долан был так же мертв, как и Саймон.
Что вы ищете живого между мертвыми?
Евангелие от Луки, глава 24, стих 5
Промокший насквозь Диггер, жадно затягиваясь, курил сигарету, которую стрельнул у одного из помощников шерифа. Диггер бросил курить два года, три месяца и двадцать четыре дня тому назад, но в это утро, выйдя к пруду по малой нужде в рассветном тумане и обнаружив труп, он снова закурил.
— Я просто взял и прыгнул. Ни о чем не думал, просто прыгнул. Я уже наполовину вытащил его на берег, когда заметил, что череп размозжен. «Поцелуй жизни» [16] был ему не нужен. Уже не нужен.
— Ты сделал все, что мог. — Колли обняла его за тощие плечи. — Тебе бы переодеться в сухое.
— Они хотят еще раз со мной поговорить. — Мокрые пряди волос свисали вдоль его лица, как пакля. Рука, подносившая сигарету ко рту, дрожала. — Терпеть не могу разговаривать с легавыми.
— Да кто ж это любит?!
— Обыскивают мой трейлер!
Колли поморщилась, оглянувшись через плечо на грязный трейлер.
— Что у тебя там? Травка? Тебе грозят неприятности?
— Нет, травку я давно бросил. Вместе с табаком. — Он с вымученной улыбкой поглядел на сигарету, докуренную уже почти до самого фильтра. — Может, стоит и то, и другое начать сначала? Господи, Колли, эти сукины дети думают, я это сделал!
— Им просто надо все проверить. Но если ты хочешь, мы пригласим адвоката. Я могу позвонить Лане Кэмпбелл.
Он еще раз затянулся, покачал головой:
— Да черт с ними, пусть смотрят. Ничего они там не найдут. Уж если б я решил убить кого-нибудь, я бы все устроил куда лучше. А я даже не знал этого сукина сына. Я его даже не знал.
Диггер опустился на землю прямо на берегу Саймоновой Ямы, глядя на клочья тумана над водой. Колли знаком попросила Рози остаться с ним, а сама направилась к Джейку.
— Что они говорят?
— Да почти что ничего. Но кое-что и без них можно понять.
Они огляделись вокруг. На раскопки прибыл шериф с тремя помощниками, место преступления — с квадрата Б-10 по квадрат Д-15 — уже было огорожено желтой полицейской лентой. Тело Долана лежало лицом вниз на примятой траве рядом с прудом — там, где его оставил Диггер. Рана была обескровлена. Колли заметила, что череп неестественно сплющен. От удара осталась глубокая вмятина.
Это мог быть увесистый булыжник. Удар нанесен сзади, сверху вниз. Скорее всего, двумя руками. Она смогла бы составить себе более полную картину, если бы ей разрешили осмотреть череп вблизи. Но и оттуда, где стояла Колли, было видно кровавое пятно в том месте, где он упал. Там он начал истекать кровью. Кровавый след тянулся к воде.
Повсюду виднелись следы ног. Некоторые из них принадлежали ей самой, подумала Колли, другие — Джейку и остальным членам команды. Отчетливо виднелись следы босых ног Диггера, идущие к воде, и его же следы, более глубокие, более редкие, ясно указывающие, что он бегом возвращался к трейлеру.
Полиция тоже это видит, сказала она себе. Это же ясно видно — как он шел к пруду, как увидел плавающее в воде тело, как бросился в пруд, чтобы его вытащить. Как побежал назад к трейлеру, чтобы позвонить по телефону 911.
Они поймут, что он говорил правду.
И они должны понять, что Рон Долан делал на раскопках.
На земле у квадрата Б-14 остался зеленый мешок для строительного мусора. Из него высыпались кости животных.
Один из помощников шерифа фотографировал тело, мешок, неглубокие борозды на берегу, оставленные, как полагала Колли, ногами Долана там, где его волоком тащили к воде. Все ждали прибытия судмедэксперта, но Колли и без его помощи могла бы восстановить ход событий.
— Он хотел подбросить на площадку свежие кости. Заморочить нам голову. Он был в ярости и вполне мог на это пойти, — заметила она. — Надеялся остановить раскопки. Но кто-то размозжил ему голову. Кто мог это сделать? Если он привел кого-то с собой, это был бы единомышленник, его союзник… Кто-то, кому он доверял.