— Вот так-то лучше, — пробормотала она, выезжая задним ходом с короткой подъездной дорожки. — Обри, мы едем.
— Мы едем! Мы едем!
Пять минут спустя, примерно на полпути между ее домом и домом Куинов, старый седан снова закашлялся, задрожал и изрыгнул из-под капота струю пара.
— Черт побери!
— Черт побери! — весело откликнулась Обри.
Грейс не хотела верить в случившееся. Снова радиатор. Наверняка радиатор. В прошлом месяце порвался ремень вентилятора, а до того подвели тормозные колодки. С обреченным вздохом Грейс съехала на обочину, вылезла из машины и открыла капот.
Из недр мотора вырвался новый столб пара. Грейс отпрянула, закашлялась. Затем постаралась подавить приступ отчаяния; Может, ничего страшного. Может, просто еще один чертов ремень. А если нет — она громко вздохнула, — придется решать, что лучше: или дальше вкладывать деньги в эту развалину, иди подорвать и без того трещащий по швам бюджет и купить другую развалину.
Ну, хватит себя жалеть. Все равно сейчас ничего не изменишь… Грейс открыла пассажирскую дверцу и отстегнула Обри.
— Машина снова заболела, детка.
— Ой, ой, ой.
— Да. И нам придется оставить ее прямо здесь.
— Одну?
Грейс улыбнулась. Ее малышка проявляет удивительную заботу даже о неодушевленных предметах.
— Ненадолго. Я позвоню механику, и он позаботится о нашей машине.
— И она выздоровеет?
— Я надеюсь. А мы пойдем к Сету пешком. Обри мгновенно повеселела:
— Пойдем!
Через четверть мили Грейс пришлось взять дочку на руки.
«Не ворчи, — приказала она себе. — День чудесный, и ты наконец-то сможешь спокойно оглядеться вокруг. Смотри, какая красота».
По забору, ограждавшему поле, засеянное соей, вилась цветущая жимолость, распространяя чудесный аромат. Грейс сорвала один цветок для Обри, затем они остановились посмотреть на черепаху, греющуюся на обочине. Девочка весело засмеялась, когда дотронулась до панциря, и черепаха тут уже убрала головку.
Все было бы хорошо, только когда они шли вдоль болота, граничившего с владениями Куинов, Грейс уже еле тащила дочку.
— Малышка, может, ты пойдешь сама?
— Устала, — промурлыкала Обри и крепче обхватила Грейс за шею.
— Хорошо. Мы уже почти пришли.
«А тебе давно пора спать», — подумала Грейс. Каждый день после обеда Обри засыпала, а ровно через два часа просыпалась свеженькая, веселенькая и готовая к новым играм.
Когда Грейс поднималась по ступенькам веранды Куинов, Обри уже крепко спала, положив голову на ее плечо.
Грейс уложила дочку на диван в гостиной и поспешила наверх. Первым делом надо собрать постельное белье. Загрузив в стиральную машину первую партию, она позвонила механику, который делал все возможное и невозможное, чтобы поддерживать жизнь в ее драндулете, затем снова бросилась наверх, чтобы застелить чистыми простынями четыре кровати. Затем она занялась ванной комнатой второго этажа. Чтобы не бегать вверх-вниз, на каждом этаже она держала все необходимые химикаты. Вскоре в ванной был наведен порядок, краны сверкали.
Последняя уборка перед возвращением Кэма и Анны, но где-то по дороге от сломанной машины до дома Куинов Грейс решила, что обязательно заглянет сюда навести окончательный блеск.
Анна наверняка обратит внимание на чистоту и разные приятные мелочи… и поймет, что помощница в доме ей необходима. Грейс уже решила поставить цветы в главной спальне, развесить в ванной лучшие полотенца, наполнить свежими фруктами вазу на кухонном столе… Надо только оставить записку Филипу, чтобы он не забыл купить фрукты.
Грейс сбежала вниз, взглянула на спящую дочку, сложила мокрое белье в корзину, загрузила вторую партию.
…И надо будет выкроить время, чтобы постирать и выгладить шторы, натереть полы.
Мысленно составляя список необходимых дел, Грейс развешивала белье, и постепенно привычные простые движения сделали свое дело: она потихоньку успокаивалась. Все будет хорошо. Все уладится. Как-нибудь уладится.
Грейс неожиданно покачнулась. Она тряхнула головой, надеясь освободиться от пелены, заволакивающей мозг. Усталость нахлынула неожиданно, как удар в челюсть. Конечно, она спала всего пять часов, а потом вертелась, не присев… сколько? Семь часов. И впереди еще двенадцать. Ей просто необходима передышка. Десять минут. Всего десять. И она сможет крутиться дальше. Она просто растянется прямо здесь на траве, поспит десять минут и успеет убрать кухню до пробуждения Обри.
Этан возвращался домой из порта. Он сократил свой рабочий день в заливе, решив, что Джим с сыном и без него проверят ловушки на Покомоке, а поскольку и от Сета он освободился, отправив его к Дэнни и Биллу, можно будет наскоро перекусить и провести несколько лишних часов на верфи. Он закончит кокпит, может быть, возьмется за крышу каюты. Чем больше он успеет, тем быстрее Кэм начнет внутреннюю отделку.
Увидев на дороге машину Грейс, Этан притормозил, свернул на обочину и только покачал головой, заглянув под открытый капот. Чертова колымага держится на одном честном слове. Грейс не должна ездить на таком ненадежном драндулете. Что, если машина откажет посреди ночи, когда Грейс возвращается из паба? Страшно даже думать об этом.
Этан внимательнее взглянул на мотор. Радиатор безнадежен, и, если Грейс тешит себя мыслью о ремонте, придется ее отговорить. Она не имеет права ездить на такой развалине, тем более с ребенком.
Он найдет Грейс приличную подержанную машину, приведет ее в порядок… или попросит Кэма. Кэм разбирается в машинах не хуже, чем Мидас в золоте.
Этан опомнился и отступил на пару шагов. О чем он думает, черт побери? С чего это так раскипятился? Это его не касается. Нет, касается. Грейс — его друг, и его тревога вполне обоснована. Должен же кто-то заботиться о ней… как бы решительно ни отстаивала она свою самостоятельность.
Хорошее настроение улетучилось, а когда Этан подъехал к дому, он был мрачнее тучи и чуть не хлопнул со злости входной дверью, но тут увидел спящую на диване Обри. Он придержал дверь и тихонько подошел к малышке.
Как можно хмуриться, глядя на этот крохотный кулачок на подушке, на съехавший с золотистого локона и оттого еще более трогательный синий бант, наверняка еще утром завязанный Грейс.
Хорошо, что он не разбудил девочку, и, дай бог, она не проснется, пока он не найдет ее упрямую мать и не сделает ей строгое внушение.
Этан прислушался и решил, что наверху Грейс нет. Слишком тихо. Он прошел в кухню. Судя по остаткам завтрака, Грейс еще не добралась с уборкой до кухни, но стиральная машина гудела, а во дворе развевалось на ветру чистое белье.
Он вышел через черный ход, сразу увидел ее и испугался до смерти. Грейс неподвижно лежала на траве, и картины одна страшнее другой замелькали в его мозгу.