— Нет. Через некоторое время это просто стало образом жизни. Вот и все. Ни больше ни меньше. Я просто жил с этим.
Этан отвернулся, уставился на дом, на приветливо светящиеся окна.
— Я жил с этим. Как-то, когда мне было двенадцать, мужчина, под которого она меня подложила, сорвался с катушек, избил меня, но это было в порядке вещей. Только потом он накинулся на нее. Наверное, накачался наркотиками и ничего не соображал. Они дрались, ломали мебель. Наделали столько шума, что соседи, обычно предпочитавшие ничего не замечать, взбесились и заколотили в дверь… Он вцепился ей в глотку, а я лежал на полу, смотрел, как ее глаза вылезают из орбит, и думал: «Может, он сделает это. Может, он сделает это за меня». Но она дотянулась до ножа и ударила его в спину. В это время дверь слетела с петель, ворвались какие-то люди. Потом были крики, вопли. Он истекал кровью, а она выхватила из его кармана бумажник и удрала. Выбежала из комнаты, даже не оглянувшись на меня.
Пожав плечами, Этан снова повернулся к Грейс.
— Кто-то вызвал полицию. Меня отвезли в больницу. Я все это помню очень смутно, но, в конце концов, я оказался в больнице. Врачи, полицейские, чиновники социальной службы. Они задавали вопросы, все записывали. Наверное, ее искали, но так и не нашли.
Этан замолчал, однако Грейс понимала, что он еще не закончил свою исповедь, и не произнесла ни слова. Мучительная тишина нарушалась тихим плеском волн и беспечным стрекотом насекомых — звуками, казавшимися удивительно неуместными в мире, допускавшем такие ужасы. Ветер принес звуки гитары — в доме играл Кэм.
— Стелла Куин была в Балтиморе на какой-то медицинской конференции и совершала обходы как приглашенный консультант. Я помню, как она остановилась у моей кровати. Наверное, посмотрела карту, этого я не помню. Просто я помню, как она стояла у кровати, опершись о боковые поручни, и смотрела на меня. У нее были добрые глаза, не кроткие, а добрые. Она поговорила со мной. Я не обращал внимания на ее слова, только на голос. Она стала приходить снова и снова. Иногда с нею приходил Рэй. И однажды она сказала, что я могу поехать к ним домой, если хочу.
Этан снова умолк, как будто это был конец, но Грейс могла думать лишь о том, что момент, когда Куины предложили ему свой дом, был началом.
— Этан, мое сердце разрывается от сострадания к тебе. И теперь я понимаю, что, как бы ни любила Куинов все эти годы, как бы ни восхищалась ими, этого недостаточно. Они спасли тебя.
— Да, они спасли меня, — согласился он. — И после всего, что они для меня сделали, я старался никогда и ни в чем не подвести их.
Грейс подошла к нему, обняла крепко-крепко, надеясь, что он выйдет из этого жуткого оцепенения, обнимет ее в ответ.
— Позволь мне помочь, — прошептала она. — Позволь мне остаться с тобой. — Она подняла голову и прижалась губами к его губам. — Позволь мне любить тебя.
Он содрогнулся и, несмотря на все свои обещания, отчаянно обхватил ее, принимая предложенное утешение, сочувствие. Вцепился в нее, как в спасательный круг в бушующем море.
— Я не могу, Грейс. Я не имею права. Это нечестно по отношению к тебе.
— Честно. — Этан попытался высвободиться, но она не отпустила. — Ничто из того, что ты сказал, не меняет моих чувств к тебе. И никогда не изменит. Я только люблю тебя еще больше.
— Выслушай меня. — Этан крепко взял ее за плечи и оттолкнул, — Я не могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься, чего хочешь, что должна иметь. Брак, дети, семья — ничего этого я не могу тебе дать.
— Я не…
— Не говори, что тебе это не нужно. Я не поверю.
Грейс глубоко вздохнула:
— Мне все это нужно… с тобой. Я хочу прожить жизнь с тобой.
— Пойми, я не могу жениться на тебе. Я не могу дать тебе детей. Я поклялся себе, что никогда не рискну передать ребенку то, что есть во мне от нее.
— В тебе нет ничего от нее.
— Есть. Ты видела это в тот день в лесу, когда я набросился на тебя, как зверь. Ты видела это, когда я орал на тебя после нападения в баре. И я сам видел это бессчетное число раз, когда кто-то пытался давить на меня. Я слишком люблю тебя и не переживу, если сделаю тебя несчастной.
— Она не только надругалась над твоим телом, — прошептала Грейс, — она изуродовала твою душу. Я могу помочь тебе исцелиться.
Этан легко встряхнул ее.
— Ты меня не слушаешь. Ты меня не слышишь. Если ты не сможешь принять наши отношения такими, какие они есть, я пойму. Я никогда не упрекну тебя, если ты отступишь и станешь искать счастья с кем-то другим. Самое лучшее, что я могу для тебя сделать, это отпустить тебя. И именно это я делаю.
— Отпускаешь меня?
— Я хочу, чтобы сейчас ты уехала домой. — Этан опустил руки и отступил, и словно провалился в темную бездонную пропасть. — Когда ты хорошенько подумаешь, ты увидишь все это моими глазами и сможешь решить, продолжать нам встречаться или нет.
— Я хочу…
— Нет, — решительно прервал он. — Сейчас ты не знаешь, чего хочешь. Тебе необходимо время. И мне тоже. Лучше уезжай, Грейс. Сейчас я не хочу тебя видеть.
Она сжала виски руками.
— Ты не хочешь меня видеть?
— Да, сейчас не хочу. — Этан стиснул зубы, заметив боль, затаившуюся в ее глазах, и напомнил себе, что поступает так ради ее же блага. — Поезжай домой. Дай мне время.
Грейс отшатнулась. Затем повернулась и побежала, не разбирая дороги. Инстинктивно обогнула дом. Она не вынесла бы, если бы кто-то увидел сейчас ее слезы.
— Эй, Грейс, постой! — Сет отвлекся от охоты за светляками, мерцавшими в темноте, и бросился за ней. — Посмотри, у меня тысяча этих паразитов. — Он протянул ей банку… и увидел ее слезы, услышал ее сдавленные рыдания. — Что случилось? Почему ты плачешь? Ты ушиблась?
Дергая дверцу своей машины, она всхлипнула, прижала руку к сердцу. О, если бы ушиблась! Разбилась. Этан разбил ее сердце.
— Нет, ничего… Мне надо домой. Я спешу… я не могу остаться.
Она распахнула дверцу, протиснулась за руль.
Сет смотрел ей вслед, сначала удивленно, затем мрачно. Оставив банку со светляками на ступеньке веранды, он помчался назад вокруг дома, увидел на причале смутную тень и в приступе ярости сжал кулаки.
— Ты, ублюдок! Сукин сын! — Сет подождал, пока Этан обернется, и изо всех сил заколотил кулаками по его животу. — Ты довел ее до слез…
— Я знаю. — Физическая боль добавилась к боли душевной. — Успокойся, Сет. Это не твое дело. Иди в дом.
— Сволочь! Ты ее обидел. Ну, давай попробуй обидеть меня. — Оскалив зубы, Сет наносил удары до тех пор, пока Этан не схватил его за ворот и за пояс шорт, поднял над водой и встряхнул для острастки, но как-то без особого пыла.
— Остынь, слышишь, или я швырну тебя в воду. Думаешь, я хотел ее обидеть? Думаешь, я сделал это ради удовольствия?