— Привет, Этан.
От ее ледяного тона температура воздуха явно понизилась.
Этан с нарочитым равнодушием сунул руки в карманы.
— Привет, Грейс.
— Глупо обходить дом только для того, чтобы не столкнуться со мной.
— Я… я хотел проверить кое-что в лодке.
— Прекрасно. После того, как я поговорю с тобой.
— Я и не думал, что ты хочешь со мной говорить.
Он осторожно приблизился.
— Я хотела поговорить с тобой еще в тот вечер, но ты не был настроен слушать. — Она достала из корзины следующую вещь, оказавшуюся его трусами, и невозмутимо закрепила их на веревке. — А потом я решила все как следует обдумать, подождать, пока в голове все прояснится.
— И прояснилось?
— Пожалуй, да. То, что ты рассказал мне, ошеломило меня. Мне жаль того малыша, и я разрываюсь от ярости при мысли, что такое могло случиться. — Грейс искоса взглянула на него. — Ты не хочешь это слышать. Ты не хочешь признавать мои чувства.
— Да. Я не хотел, чтобы ты расстраивалась.
— Потому что я такая хрупкая, такая слабая от природы.
Этан нахмурился:
— Отчасти. И…
— И ты лелеял свое несчастье в одиночестве, — продолжала Грейс. — Думал, что я ничего не смогу понять. Думал, что знаешь про меня все. Считаешь меня открытой книгой, а себя — тайной за семью печатями.
— Нет, не так. Не совсем так.
— А как же?
«Риторический вопрос», — решил Этан и мудро промолчал.
— Я думала, Этан. О многом думала. Почему бы нам не вернуться к самому началу? Ты любишь все делать основательно, в логической последовательности, так давай постараемся быть логичными и основательными.
Понимая, что больше играть с ними не намерены, псы сбежали к воде, и Этан с завистью посмотрел им вслед.
— Ты говорил, что любишь меня много лет. Много лет, — повторила она с такой яростью, что он отступил ошеломленный. — Но ты ничего не предпринимал. Ты ни разу — ни разу! — не подошел ко мне, не спросил, не хочу ли я провести с тобой время. Одно твое слово, один твой взгляд сделали бы меня счастливой. Но нет, нет, только не Этан Куин с его невероятным самообладанием. Ты просто избегал меня, как будто так можно было решить все проблемы.
— Я не подозревал о твоих чувствах.
— Тогда ты не просто идиот, но и слепец, — огрызнулась Грейс.
Этан еще больше нахмурился:
— Идиот?
— Так ты еще и глухой? — Вид взбешенного лица Этана пролил бальзам на ее уязвленное самолюбие. — Я никогда бы не взглянула на Джека Кейси, если бы ты дал мне хоть крохотную надежду. А мне так хотелось быть кому-нибудь нужной, я была уверена, что тебе никогда не буду нужна!
— Минуточку, черт побери, — перебил ее Этан. — Я не виноват в том, что ты выскочила за Джека Кейси.
— Согласна. Эту вину я беру на себя, и ответственность тоже, но ни капельки не сожалею, потому что у меня теперь есть Обри. Но я обвиняю тебя, Этан. — И он видел свой приговор в горящих золотыми искрами зеленых глазах, — Я виню тебя за тупость, за то, что ты был слишком туп, чтобы взять то, что хотел. И ты не изменился ни на йоту!
— Ты была слишком молода…
Грейс сцепила руки и вложила в удар всю свою силу и весь свой гнев.
— Заткнись. Ты уже высказался. Теперь моя очередь.
Из кухни все было отлично видно, правда, приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. Наконец Сет не выдержал и метнулся к двери, но Анна успела перехватить его:
— Не смей.
— Он орет на нее.
— Она тоже орет.
— Он дерется с ней. Я должен его остановить.
— Тебе кажется, что ей нужна помощь?
Сжав зубы, Сет злобно уставился на сетчатую дверь. И когда Этан отлетел на целый шаг от удара в грудь, передумал.
— Похоже, нет.
— Грейс с ним справится. — Анна погладила Сета по голове. — А почему ты не защищаешь меня, когда мы с Кэмом спорим?
— Потому что он вас до смерти боится. Эта мысль пришлась по душе Анне.
— Неужели?
— Ну, почти до смерти, — усмехнулся Сет. — Он никогда не знает, чего от вас ждать. И к тому же вы оба любите спорить.
— А ты наблюдательный пацан.
Сет пожал плечами; уже совсем успокоившись:
— Я вижу то, что вижу.
— И знаешь то, что знаешь.
Тихо посмеиваясь, Анна вместе с Сетом придвинулась поближе к двери, надеясь на продолжение спектакля.
— Теперь, Этан, перейдем к следующему этапу. — Грейс отпихнула ногой корзину, оказавшуюся у нее на дороге. — Перескочим через пару лет. Ты следишь за моей мыслью?
Этан глубоко вздохнул, не в силах разобраться; что мучает его большее раздражение или замешательство. И ему не очень хотелось снова кричать на нее.
— Грейс, ты меня злишь.
— Отлично. Я этого и добивалась, а я ненавижу неудачи.
— Какой бес в тебя вселился?
— Не знаю, Этан. Дай-ка подумать. Может, меня бесит тот факт, что ты считаешь меня пустоголовой и беспомощной? Да… — Она ткнула его указательным пальцем в грудь. — Держу пари, именно это меня доконало.
— Я не считаю тебя пустоголовой.
— Тогда просто беспомощной. — Он открыл было рот, но не успел возразить. — Ты думаешь, что беспомощная женщина может делать то, что делала я последние годы? Ты думаешь, что я хрупкая, как парадный сервиз твоей мамы?
Грейс взорвалась.
— Я не фарфор! Я отличная крепкая керамика. Ты можешь уронить ее на пол, но она не разобьется. Нужно хорошенько потрудиться, чтобы разбить хорошую керамику, а я еще не разбита!
Грейс снова ткнула его пальцем в грудь и испытала мрачное удовлетворение, когда его глаза предупреждающе вспыхнули.
— Я не была беспомощной, когда заманила тебя в свою постель! Именно туда куда хотела!
— Ты, никуда меня не заманивала.
— Черта с два! И у тебя действительно нет мозгов, если ты думаешь иначе. Я подсекла тебя, как морского окуня.
О господи, какое же удовольствие видеть гнев и отчаяние, промелькнувшие на его лице.
— Если ты думаешь, что этот факт красит тебя или меня… — Но Этан не успел закончить.
— Я ничего не пытаюсь приукрашивать. Я говорю правду. Я хотела тебя, и я тебя получила. Если бы я предоставила свободу действий тебе, то мы бы подтирали друг другу задницы в интернате для престарелых.
— Господи, Грейс!
— Помолчи. — Сама она уже не могла остановиться, и ей было плевать на последствия. Гнев слепил ее и грохотал в ушах, как бушующее море. — Просто обдумай мои слова, Этан Куин. Можешь думать целую вечность, но не смей больше называть меня хрупкой.