— Она уже заплатила детективам хорошие деньги. У меня в запасе неделя, самое большее две.
Мэрион с минуту подумала, потом повернулась и занялась расположением картин.
— Я всегда полагала, что лучше беречь время, чем тратить его попусту. Чем скорее Лорейн выяснит отношения с вами, тем скорее я верну Гейба. Позвольте вам кое-что показать.
Мэрион прошла по галерее в соседний зал с белыми стенами. В углу наверх вела витая лестница, тоже белая. Наверху, кругом шли балконы. Под лестницей росли три декоративных дерева, а перед ними возвышалась скульптура из черного дерева, изображающая мужчину и женщину, слившихся в страстном, но почему-то отчаянном объятии.
Но внимание Лоры привлекла картина, словно нарочно притягивающая взгляд. С портрета, написанного Гейбом во время их долгого и спокойного пребывания в Колорадо, на Лору светло и радостно смотрело ее собственное лицо.
— Да, это потрясающе! — Мэрион провела пальцем по губе, рассматривая картину. Когда Гейб впервые развернул полотно, ее так и тянуло схватить нож и вспороть его, но искушение быстро прошло. Она слишком любила искусство, чтобы позволить вмешаться личным чувствам. — Это одна из его лучших и самых романтичных работ. Она висит всего три недели, а на нее уже поступило три серьезные заявки.
— Я уже видела эту картину, Мэрион.
— Да, но я сомневаюсь, что вы ее понимаете. Он называет ее «Ангел Габриеля». Это должно вам кое-что сказать.
— «Ангел Габриеля», — шепотом повторила Лора. Когда она подошла поближе, по всему ее телу разлилось тепло. — Что это должно мне сказать?
— Что он, как Пигмалион, немного влюбился в свою модель. Это иногда случается и даже приветствуется, поскольку часто вдохновляет на великие творения, вроде этой картины. — Она постучала пальцем по раме. — Но Гейб слишком практичный человек, чтобы долго предаваться фантазии. Портрет закончен, Лора! Вы ему больше не нужны!
Лора повернулась и в упор посмотрела на Мэрион. То, что только что было сказано, бесчисленное множество раз мелькало у нее в голове. И Лора сказала Мэрион то, что уже не раз говорила себе:
— Тогда пусть он мне скажет об этом сам!
— Он благородный человек. В этом часть его обаяния. Но как только ситуация достигает критической стадии, как только он осознает свою ошибку, он тотчас же прекращает невыгодное дело. Человек верит в образ до тех пор, пока образ незапятнан. — Она сделала жест в сторону портрета. — Судя по тому, что мне сказала Лорейн, времени у вас немного!
Лора подавила желание повернуться и убежать. Как ни странно, сделать это оказалось неожиданно легко.
— Если вы верите Лорейн, почему вы так стараетесь избавиться от меня?
— Не очень-то стараюсь! — Мэрион снова улыбнулась и отняла руку от картины. — Я считаю частью своей работы подталкивать Гейба к тому, чтобы он сосредоточился на своей карьере и избегал ситуаций, которые только отвлекают его от творчества; Как я уже объяснила, его связь с вами нежелательна! Впрочем, он достаточно скоро и сам это поймет.
Неудивительно, что она позвонила Лорейн, подумала Лора. Они два сапога пара.
— Вы кое о чем забываете, Мэрион! Есть еще Майкл. Какие бы чувства Гейб ни испытывал ко мне, но Майкла он любит!
— Когда женщина использует ребенка, чтобы удержать мужа, это делает ее особенно жалкой!
— Вы правы. — Лора спокойно посмотрела ей в глаза. — Вы даже не представляете, как вы правы. — Увидев, что отпор задел Мэрион за живое, Лора спокойно продолжила: — Я подожду Гейба здесь. И буду вам очень признательна, если вы ему скажете об этом, когда он вернется.
— Я не понимаю, чем тебя так заинтересовал визит Лоры?
Гейб произнес это, стоя на лестничной площадке. Обе женщины повернулись к нему. На лице Мэрион он прочел гнев, а на лице Лоры горе. Пока он наблюдал за ними, обе женщины взяли себя в руки, каждая по-своему. Мэрион подняла бровь и улыбнулась. Лора сложила руки и вскинула подбородок.
— Дорогой, ты же знаешь, что это часть моей работы, защищать своих художников от истеричных супруг и любовниц! — Подойдя к нему, Мэрион положила руку ему на плечо. — Через несколько минут мы встречаемся с Бриджтонами относительно трех картин. Ты должен успокоиться и прийти в себя!
Он лишь коротко взглянул на нее, но Мэрион поняла, что Гейб слышал слишком много.
— Не беспокойся за мое настроение. А теперь — прости.
— Бриджтоны…
— Пусть покупают картины или убираются к черту! Оставь нас одних, Мэрион!
Та бросила на Лору злобный взгляд и выскочила из комнаты. Стук ее каблуков эхом отдавался по изразцу.
— Прости, — глубоко вздохнув, произнесла Лора. — Я пришла сюда не для того, чтобы создавать неприятности.
— А зачем же? Судя по твоему виду, ты пришла сюда не затем, чтобы полюбоваться произведениями искусства! — Прежде чем она успела ответить, он подошел к ней. — Черт возьми, Лора, мне не нравится, что вы с Мэрион обсуждаете меня, словно какой-то приз, который достанется победителю! Мэрион мой партнер по бизнесу, а ты моя жена! Вам обеим придется смириться с этим.
— Я это полностью понимаю. — Ее голос стал жестче под стать его голосу. — Но и ты должен понять: если бы я верила, что у тебя с ней что-то было, я бы уже давно ушла!
Все, что он хотел сказать, выскочило из головы. Гейб уловил в ее голосе непоколебимую решимость. Он пристально взглянул ей в глаза.
— Вот как?
— Вот так. Я уже жила в браке, где верность не значила ничего. Мне не хочется переживать это снова.
— Понятно. — Снова сравнения, подумал он. Ему хотелось накричать на нее, но он сдержался и заговорил мягко, слишком мягко: — Будем считать, что я предупрежден!
Лора отвернулась. В голове у нее безжалостно стучало. Если она не даст себе времени передохнуть, она бросится ему в объятия и будет просить о помощи.
— Я пришла сюда не затем, чтобы обсуждать условия нашего брака!
— А может быть, это стоило сделать? Тогда у нас было бы время их сформулировать и поточнее высказать.
Она помотала головой и заставила себя повернуться и снова посмотреть ему в лицо.
— Я пришла сказать, что утром собираюсь встретиться с адвокатом.
Он почувствовал, как жизнь хлынула из него стремительным потоком. Она хочет развода! Гейб пришел в ярость. В отличие от Лоры ему никогда не приходилось воспламенять себя для борьбы.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Откладывать больше нельзя. Я не могу притворяться, что в этом нет необходимости. — Ей снова захотелось броситься в его объятия, почувствовать его руки, сжимающие ее, почувствовать себя в безопасности. Но, решив стоять на своем, она остановилась на расстоянии вытянутой руки от него. — Мне не хотелось вступать в трудный и неприятный период своей жизни, не предупредив тебя.