— Это так, — согласился Пацоха.
— Тогда в чем дело?
— Мы едем в Польшу, — напомнил Яцек, — и ты знаешь, что по плану мы должны два раза пересечь Польшу. Один раз через Мальборк и второй раз через Варшаву. В Варшаве у нас встреча с президентом Квасьневским. Я обязан знать, что здесь все в порядке.
— Но до этого мы будем в Москве, — напомнил Дронго.
— Да. — согласился Пацоха, — и я тебя понимаю. Из России здесь три писателя. Михаил Мураев — достаточно известный писатель, и ему за шестьдесят. Алексей Харламов — лауреат какой-то престижной русской премии…
— Первого Антибукера, — уточнил Дронго.
— Тем более. А третья — женщина. Кажется, Соловьева. Мы проверяли, она детский писатель из Калининграда.
— Давай более конкретно. Что тебе нужно?
— Ты помогаешь мне, а я помогаю тебе.
— В таком случае я должен тебе поверить. А ведь ты тоже мог убить Пьера.
— Зачем? — спросил Яцек. — Я с ним не ругался и не спорил. Зачем мне его убивать? Чтобы подставить нашу девушку, которая наверняка была с тобой? Я думаю, ты лучше знаешь, кто именно застрелил Густафсона.
— Если бы я шал, кто и зачем его убил, — вздохнул Дронго. — Надеюсь, что это убийство будет первым и последним в нашем «Экспрессе».
— У словака Петера Пиштанека украли ноутбук, — сообщил Яцек. — А вообще наша поездка очень интересная авантюра. Мы все похожи на пассажиров из «Восточного экспресса». Помнишь книгу Агаты Кристи?
— У Пуаро было двенадцать подозреваемых, — усмехнулся Дронго, — и в итоге все двенадцать оказались убийцами. Ему было легче, чем нам.
— Надеюсь, что здесь их окажется гораздо меньше, — очень серьезно сказал Пацоха. — Мы договорились? — спросил он, поднимаясь.
— Посмотрим, — уклонился от ответа Дронго, — я должен подумать.
Прием прошел замечательно. Мэрия находилась в старинном здании, и ее великолепные залы производили неизгладимое впечатление. Все старались забыть случившееся в Мадриде — эту страшную, нелепую, трагическую случайность. Дронго прошел в зал, где официанты готовили столы для приемов. У одного из столиков стояли представители Украины и Грузии. Они что-то оживленно обсуждали. В этой группе была единственная женщина — Екатерина Вотанова. Дронго подошел к ней.
— Ваши соотечественники выступали в Мадриде? — спросил он.
— Да, — кивнула она, — особенно большой интерес вызвало выступление Юрия Семуховича. Он очень известный на Украине писатель и поэт.
— Поздравляю, — кивнул Дронго, — вы прекрасный аттендант, по-настоящему переживаете за своих.
— Конечно, — удивилась она, — а как же иначе?
— Жаль, что вы отправились в эту поездку с мужем, — искренне сказал Дронго, — вы очень отличаетесь от всех остальных женщин в нашей группе.
— Чем вам мешает мой муж? — нахмурилась Катя.
— Ничем. Он прекрасный человек. Просто я жалею, что вы уже заняты. Иначе я бы мог пригласить вас на ужин.
— Вы мне это уже говорили, — недовольно заметила она.
— Извините, — пробормотал Дронго, — кажется, я начинаю повторяться.
К ним подошли остальные члены украинской делегации, и Дронго прошел дальше. Официанты начали разносить вино и напитки. Увидев Павла Борисова, Дронго подошел к нему.
— Это ты рассказал Яцеку о моей ссоре с Пьером? — спросил Дронго. — Интересно, почему ты скрыл такую ценную информацию от полиции?
— Во-первых, я ничего Яцеку не говорил, — Борисов пригубил бокал с шампанским. — Я рассказал обо всем моей землячке — Виржинии Захарьевой, а она — Яцеку. Он ведь производит на женщин неотразимое впечатление. У него вольный стиль, а у тебя официальный. Но вы оба — секс-символы нашей группы.
— Ты же знал, что она расскажет обо всем Пацохе, — не унимался Дронго. — В какую игру ты играешь, Павел? Или тебе нужно поссорить нас с Яцеком?
— Не говори глупостей, — нахмурился Борисов, — я рядовой участник поездки. Это аттенданты, наши помощники, получают разную информацию. А у меня ее не бывает.
— Рядовой болгарин, живущий во Франции и разъезжающий по всему миру, — поправил его Дронго, — рядовой писатель, чья семья живет в Париже. Верно?
— Откуда ты столько знаешь? — угрюмо спросил Борисов. — Или ты специально интересовался моей биографией? При твоей профессии это нетрудно.
— Значит, и ты интересовался моей биографией? — уточнил Дронго.
— Твое имя известно всем, — глубокомысленно заметил Павел, — и не нужно так удивляться. Я много издавал разного рода литературы на криминальные темы, в том числе и документальной. И всем известно имя Дронго. Поэтому ты не очень удивляйся, что многие знают, зачем ты сюда приехал и чем собираешься заниматься. И как только ты приехал — случилось убийство. Я не верю в подобные случайности, Дронго. Ты наверняка читал мою биографию, как и я твою. Думаешь, расследуешь преступление и найдешь убийцу Пьера Густафсона?
— Не думаю, а точно знаю, что найду.
— Успехов тебе, — ухмыльнулся Борисов, — но учти, это будет очень сложно. Мадрид остался далеко позади.
— Зато убийца едет с нами, — убежденно сказал Дронго и пошел к выходу.
Площадь перед мэрией была пуста. Дронго направился к набережной. Накрапывал мелкий дождик. Он услышал шаги за спиной. Прислушался. И замедлил шаг, чтобы человек мог его догнать. Тот, поравнявшись с Дронго, пошел рядом.
— Уже приехал? — спросил Дронго.
— Только что, — ответил Вейдеманис, — пришлось лететь в Париж, а оттуда в Бордо. Мадридская полиция до сих пор считает, что Пьера убили с целью ограбления. Пропали все его деньги.
— Это я знаю, — вздохнул Дронго, — хорошо, что пропали. Иначе нас бы наверняка задержали…
Вейдеманис подозрительно взглянул на друга. Потом пожал плечами.
— Я должен был догадаться, — сказал он. — Это ведь твоя работа?
— Ты тоже считаешь, что я его убил?
— Конечно, нет. Но ты забрал его деньги.
— Значит, ты полагаешь, что на убийство я не способен, а чужие деньги могу стащить?
— Когда ты будешь серьезным? — вздохнул Вейдеманис. — Впрочем, так тебе легче жить. В общем, полиция считает, что это дело рук местных бандитов. Сейчас убийцу ищут по всему Мадриду.
— И они его, естественно, не найдут, — мрачно предположил Дронго, — Пьера застрелил кто-то из наших. И я намерен найти убийцу.
— Каким образом? Ты ведь понимаешь, что убийца действовал не из личных мотивов.
— В отеле жили около сорока человек. Портье клялся, что никто чужой не входил в отель, и я склонен ему поверить. Значит, осталось не так много. Сорок человек вместо ста сорока. И у меня уже есть конкретные подозреваемые.