В эту среду днем, пока они наблюдали за зеленым «Фордом» и за конторой Шэдвея, они говорили об Эрике Либене, генной инженерии и вечной мечте о бессмертии. Такой мечтой одержим был не только Эрик Либен. Несомненно, глубокая тоска по вечной жизни, по возможности победить смерть мучила человечество с той самой поры, когда первые представители рода обрели зачатки сознания и разума. Тема была особенно болезненной для Риза и Джулио, потому что оба стали свидетелями смерти своих любимых жен и так и не смогли полностью смириться с потерями.
Риз сочувствовал мечте Либена и даже мог понять, почему ученый решил провести на самом себе опасный генетический эксперимент. Верно, опыт не удался: два убийства и чудовищное распятие одной из убитых девушек доказывали, что Либен вернулся из могилы не вполне человеком, поэтому его надо остановить. Но страшный результат и безрассудство его эксперимента все-таки не исключали сочувствия. Все люди, женщины и мужчины, – братья и сестры в борьбе с ненасытным голодом могилы.
Погода портилась, солнце спряталось за темно-синие облака, и Риз почувствовал грусть. Она могла бы захватить его целиком, не находись он при исполнении служебных обязанностей, но он таки был на работе, несмотря на то, что взял отпуск по болезни.
Как и агенты Бюро, они не ждали, что Шэдвей покажется здесь, но им хотелось вычислить хотя бы одного служащего, работающего у него в конторе. Время шло, несколько человек зашли в дом и вышли оттуда, но особенно выделялась среди них высокая тонкая женщина со взбитой прической, чья угловатая худоба аиста подчеркивалась обтягивающим платьем цвета розового фламинго. Это был не бледно-розовый, не просто розовый, а яркий, огненно-розовый цвет. За это время она уже дважды отвозила куда-то пожилые пары на их собственных машинах. По-видимому, показывала клиентам подходящие дома. Ее собственная машина, с особым номерным знаком с надписью REQUEEN, что скорее всего означало «Королева недвижимости», «Кадиллак» канареечного цвета, так же легко запоминалась, как и сама владелица.
– Опять она, – заметил Джулио, когда женщина вернулась со второй парой.
– Такую в толпе не потеряешь, – согласился Риз.
Без десяти пять она снова вышла из конторы Шэдвея и поспешила, как испуганная птица, к своей машине. Джулио и Риз решили, что она, по-видимому, собралась домой. Оставив агентов Бюро ждать появления Бенджамина Шэдвея, они последовали за желтым «Кадиллаком» по Ист-стрит к Ньюпорт-авеню и дальше, к Кован-Хейтс. Она жила в двухэтажном оштукатуренном домике, крытом дранкой, с множеством балкончиков красного дерева, стоящем на довольно крутой улице.
Когда «Кадиллак» розовой леди скрылся за дверью гаража, Джулио припарковал машину у дома. Он вышел, чтобы проверить содержимое почтового ящика – преступление по федеральным законам, – рассчитывая узнать имя женщины. Через несколько секунд вернулся в машину и сообщил:
– Теодора Бертлезмен. По-видимому, откликается на Тедди, потому что так было написано на одном из писем.
Они подождали минуты две, затем подошли к двери, и Риз нажал кнопку звонка. Летний ветерок, теплый, несмотря на хмурое небо, легко шевелил цветы, окружающие дом, – бугенвиллеи, алый гибискус и душистые звездочки жасмина. На улице было тихо, покойно, все звуки внешнего мира устранялись самым эффективным из известных человеку фильтров: большими деньгами.
– Надо было и нам заняться продажей недвижимости, так я думаю, – сказал Риз. – И какого черта я решил стать копом?
– Ты, верно, был копом в своей предыдущей жизни, – сухо ответил Джулио, – в другое время, когда это было выгоднее, чем продавать недвижимость. Ты просто пошел по проторенному пути, не сообразив, что ситуация изменилась.
– Попал в петлю кармы, так?
Через секунду дверь открылась. Аистоподобная женщина в платье цвета розового фламинго посмотрела сверху вниз на Джулио и только слегка снизу вверх на Риза. Вблизи она меньше напоминала птицу и была очень впечатляющей. Наблюдая за ней с большого расстояния, Риз не мог видеть фарфоровую чистоту ее кожи, удивительные серые глаза и скульптурную четкость черт. Ее взбитые волосы, которые с расстояния в пятьдесят футов казались покрытыми лаком, окаменевшими, вблизи оказались густыми и мягкими. Она осталась такой же высокой, такой же худой и такой же яркой, как и раньше, но она явно не была плоскогрудой, и ноги у нее были что надо.
– Чем могу вам помочь? – спросила Тедди Бертлезмен низким и приятным голосом. От нее исходило ощущение уверенности, так что, если бы Джулио и Риз были не полицейскими, а двумя хулиганами, вряд ли бы они решились напасть на нее.
Предъявив свое удостоверение и бляху, Джулио представился и сказал:
– Это мой напарник, детектив Хагерсторм. Мы хотели бы расспросить вас насчет Бена Шэдвея. Возможно, у меня устаревшие данные, но вы вроде бы работаете у него агентом по продаже недвижимости.
– Разумеется, вы прекрасно знаете, что так оно и есть, – ответила она без всякого неудовольствия, даже весело. – Пожалуйста, входите.
Она провела их в гостиную, интерьер которой отличался такой же смелостью, как и ее манера одеваться. Но стиль и вкус, безусловно, чувствовались. Массивный кофейный столик из белого мрамора. Современные диваны, обтянутые пушистой материей зеленого цвета. Изумрудно-зеленые вазы высотой в четыре фута с высокими стеблями пампассной травы, украшенной белыми плюмажами. Большие полотна современных художников, развешанные по стенам вплоть до высокого, как в соборе, потолка, делающие это огромное помещение уютным и комфортабельным. Одна из стен – сплошь стеклянная. Отсюда открывался прекрасный вид на округ Ориндж, Тедди Бертлезмен села на зеленый диван спиной к окну, падающий оттуда свет образовал бледный нимб вокруг ее головы. Риз и Джулио уселись в муаровые кресла напротив. Их разделял мраморный столик, напоминающий алтарь.
– Миссис Бертлезмен… – начал Джулио.
– Нет, ради Бога, – перебила она его, снимая туфли и подбирая под себя длинные ноги. – Или зовите меня Тедди, или, если хотите быть официальным, тогда мисс Бертлезмен. Только я ненавижу, когда меня так называют. Мне это напоминает Юг до Гражданской войны – все эти изящные леди в кринолинах, потягивающие мятный сироп под магнолиями, и суетящиеся рядом чернокожие служанки.
– Мисс Бертлезмен, – продолжал Джулио, – нам очень надо поговорить с мистером Шэдвеем, и нам подумалось, что вы можете знать, где бы мы могли его найти. Например, нам пришло в голову, что у него, как у торговца недвижимостью и брокера, может иметься какая-то собственность, которая в настоящий момент пустует и где он бы мог…
– Простите меня, но мне не ясно, какое это имеет к вам отношение. Если верить вашим документам, вы полицейские из Санта-Аны. У Бена есть конторы в Тастине, Коста-Месе, Ориндже, Ньюпорт-Бич, Лагуна-Бич и Лагуна-Нигуэле, но не в Санта-Ане. А живет он в Ориндж-Парк-Акрез.
Джулио уверил ее, что частично дело Либен – Шэдвея подпадает под юрисдикцию полицейского управления Санта-Аны, и пояснил, что взаимодействие между различными участками вполне обычное дело. Но Тедди проявила вежливый скептицизм и искусно замаскированное нежелание сотрудничать с ними. Ризу понравилось ее умение себя держать и то изящество и апломб, с которыми она избегала скользких тем и умудрялась отвечать на вопросы, не сказав ничего существенного. Совершенно очевидно, что она уважала своего босса и готова была защищать его, но тем не менее не сказала ничего такого, что позволило бы обвинить ее во лжи или стремлении помешать розыску.