Джулио вздрогнул.
– Хотя все тогда узнали, что происходило, для родителей Эрика с их перекрученными мозгами он все равно был прелюбодеем и убийцей, и они начали лихорадочную кампанию, крайне вредную с психологической точки зрения, по спасению его души от адских мук, заставляя его молиться денно и нощно, наказывая, принуждая читать и перечитывать вслух отрывки из Библии, пока у него не пересыхало горло и он мог говорить только шепотом. Даже когда ему удалось вырваться из этого ненавистного дома и окончить колледж – без всякой поддержки, берясь за любую работу и добиваясь стипендий, – когда на его счету уже была целая куча научных достижений, Эрик продолжал отчасти верить в ад и в то, что уж ему-то его не избежать. Может, и не только отчасти.
Неожиданно Джулио сообразил, что он сейчас услышит, и холод, какого раньше ему не приходилось испытывать, пробежал по его спине. Он взглянул на напарника и увидел на лице у него выражение ужаса, под стать собственным ощущениям.
Все еще разглядывая солнечный пейзаж за окном, который, однако, казался теперь почему-то темнее, Истон Золберг сказал:
– Вы уже знаете, что Эрик посвятил всего себя изучению проблем продления жизни и возможности достижения бессмертия путем генной инженерии. Но теперь вы, возможно, поймете, почему он хотел добиться этой цели, которую многие сочтут недостижимой и иррациональной. Несмотря на образование, на способность рассуждать разумно, Эрик не мог побороть свою боязнь: в глубине души он был уверен, что, когда умрет, попадет в ад, и не только потому, что грешил со своим дядей, но и потому, что убил его, и, следовательно, он прелюбодей и убийца. Эрик сказал мне, что боится встретить в аду дядю Барри, потому что тогда вечность для него будет полным подчинением похоти Барри Хэмпстеда.
– Бог ты мой, – голос Джулио дрогнул, и он мысленно перекрестился, чего не делал вне церкви с детских лет.
Отвернувшись от окна, стоя теперь лицом к детективам, профессор проговорил:
– Для Эрика Либена бессмертие на земле было целью, которую он себе поставил не только из любви к жизни, но и из особого страха перед адом. Думаю, теперь вы понимаете, что он был обречен стать одержимым.
– Неизбежно, – согласился Джулио.
– Одержимый молоденькими девушками, одержимый идеей продлить жизнь, одержимый стремлением надуть дьявола… С каждым годом эта одержимость росла. Мы с ним после того вечера, когда он передо мной исповедался, стали реже встречаться; возможно, он жалел, что доверил мне свои тайны. Сомневаюсь, чтобы он рассказывал о своем дяде и детстве даже жене, когда через несколько лет женился. Скорее всего я был единственным. Но, несмотря на все растущую дистанцию между нами, я встречался с беднягой Эриком достаточно часто, чтобы знать, что с возрастом его страх перед смертью и проклятием усилился. Больше того, достигнув сорока, он впал в натуральную панику. Мне жаль, что он вчера погиб. Он был блестящим ученым, в его власти было так много дать человечеству. С другой стороны, он был несчастным человеком. И, возможно, смерть его явилась в какой-то мере благодеянием, потому что…
– Да? – спросил Джулио.
Золберг вздохнул и провел рукой по круглому лицу, на котором явно проглядывала усталость.
– По правде говоря, я иногда беспокоился, как может поступить Эрик, если ему удастся добиться успехов в исследованиях. Ведь покажись ему, что он сумеет основательно продлить свою жизнь, внеся изменения в генную структуру, и он способен был сделать глупость и проэкспериментировать на самом себе, даже когда результаты еще не проверены. Он понимал бы, на какой риск идет, но в сравнении с его неистребимым страхом смерти и жизни после смерти этот риск наверняка показался бы ему несущественным. И только Бог знает, что могло случиться с ним, если бы он использовал себя в качестве морской свинки.
«Что бы ты сказал, – подумал Джулио, – если бы знал, что прошлой ночью тело Эрика исчезло из морга?»
Они не стали приводить ксерокопию проекта «Уайлд-кард» в порядок, просто собрали все бумаги с пола гостиной и сложили их в полиэтиленовый пакет для мусора, который Бен нашел в одном из ящиков на кухне. Он закрутил края пакета, перетянул его покрытой пластиком проволокой и положил на пол «Мерседеса», рядом с сиденьем водителя.
Они проехали по грунтовой дороге до калитки, где был припаркован «Форд». Как они и надеялись, на связке ключей в зажигании нашелся ключ от калитки.
Нервничая, Рейчел ждала в «Мерседесе». Она с тревогой оглядывала лес, крепко сжимая в руке свой пистолет.
Бен пошел дальше по дороге пешком и скоро исчез из виду там, где на площадке у поворота стояли три машины. Они проезжали мимо них раньше, по дороге в горы. Бен унес с собой два номерных знака от «Мерседеса», а также отвертку и плоскогубцы. Вернулся он с номерными знаками от «Доджа», которые и прикрепил к «Мерседесу».
Сев с Рейчел в машину, он сказал:
– Приедешь в Вегас, пойди в телефонную будку и найди номер человека по имени Уитни Гэвис.
– Кто это?
– Старый друг. Он на меня работает. Присматривает за тем старым мотелем, о котором я тебе рассказывал, – гостиницей «Золотой песок». Это он ее нашел и предложил мне. У него есть ключи. Он тебя впустит. Скажи ему, что остановишься в квартире менеджера, а я присоединюсь к тебе вечером. Можешь рассказывать ему все, что захочешь. Он умеет держать язык за зубами, а если мы его в это дело втягиваем, он должен знать, насколько все серьезно.
– А если он слышал про нас по радио или по телевидению?
– Для Уитни это значения не имеет. Он не поверит, что мы убийцы или агенты русских. У него хорошая голова на плечах, он прекрасно разбирается, когда ему вешают лапшу на уши, и отличается редкостной преданностью. Ты можешь ему доверять.
– Как скажешь.
– За офисом мотеля есть гараж на две машины. Не забудь спрятать там «Мерседес» сразу же, как приедешь.
– Не нравится мне все это.
– Я и сам не в восторге, – согласился Бен. – Но так будет правильно. Мы же уже все обсудили. – Он наклонился, повернул ее лицо к себе и поцеловал.
С трудом заставив себя оторваться от него, она спросила:
– Ты обыщешь дом и сразу уедешь, так? Даже если не узнаешь, куда поехал Эрик, правда?
– Да. Я не хочу, чтобы агенты ФБР меня здесь накрыли.
– А если ты догадаешься, куда он скрылся, ты не станешь преследовать его в одиночку?
– Разве я тебе не пообещал?
– Сделай это еще раз.
– Я сначала приеду за тобой, – заверил Бен. – Я не поеду за Эриком один. Мы займемся этим вместе.
Она заглянула ему в глаза и не нашла там ответа на свой вопрос: говорит он правду или лжет? Но если он ее и обманывал, она ничего не могла поделать, слишком мало оставалось времени. Откладывать больше было нельзя.