– Алена, – еще раз решила представиться я в ответ и тут же, спохватившись, добавила: – Клирик.
В голове штормовой волной поднялись мысли: имена у парней были явно русскоязычного происхождения, манеры как у современников и… Но, оставив свои соображения, попыталась получить сведения первой важности.
– И все же где мы находимся? Что это за странный костер?
– Вопросы, вопросы, – загадочно улыбнулся парень, что назвался Димой. – Могу сказать одно: я не знаю, а вот наш таинственный друг, – он кивнул в сторону сидевшего, – если что и знает, то молчит, как белорусский партизан.
И только с секундной задержкой до меня дошло, ЧТО сказал парень! Я оказалась права – это наши!
Рывком вскочила на ноги и воскликнула:
– Ребята, вы тоже!
Но тут туман схватил меня: стена вздрогнула, немного изогнулась и с протяжным всхлипом утянула к себе.
– Ольна! Очнись же ты! Чтоб твоя мать вечно была прачкой, а отец золотарем! – Голос Морвида и шлепки по щекам привели меня в чувство. Жрец ругался заковыристо, в его интонациях проскальзывали нотки отчаяния. – Разлеглась, коровушка! Да приди ж ты в себя!
– Сам боров! – невпопад прошептала я. Горло сильно саднило, слова давались с трудом, а во рту чувствовался кислый вкус железа.
– Наконец-то, слава Благому Отцу! – В словах жреца послышалось немалое облегчение. – Теперь давай открой глаза, чтобы я окончательно убедился, что все в полном порядке.
Я послушно старалась открыть глаза, хотя веки никак не хотели подниматься. Глаза немилосердно жгло, словно в них песка насыпали.
– Чтоб я всю жизнь в меняльной лавке работал, а украсть ничего не мог! – выдохнул жрец. Оказывается, он склонился надо мной и теперь пристально вглядывался в лицо. Вид у него был не только обеспокоенный, но и ошарашенный одновременно. – Эк тебя угораздило!
– Что? – одними губами спросила я. Звуки никак не желали проталкиваться наружу.
– Ничего, – почему-то смутился тот и, отведя глаза, продолжил расспрос: – Шевелиться можешь?
Осторожно попробовала – тело слушалось, но плохо. Глядя на мои потуги, Морвид покачал головой и отошел в сторону, а я принялась осматриваться. Я лежала на узкой койке в полутемной комнатушке, свет в которую проникал с трудом через окно, затянутое бычьим пузырем. Вокруг была убогая обстановка: стол, колченогая табуретка, узенький не то сундук, не то комод, отсюда не разглядеть. На столе стояли какие-то миски, рядом с ними были свалены мои сумки, кое-как сложенные доспехи, а поверх всего этого лежало оружие: пернач, клевец, нож. Меч вообще отставили в дальний угол.
Дверь рывком распахнулась, и в комнату стремительно вошел Бриан. Он был хмур и явно чем-то недоволен.
– Ну? Есть изменения? Долго она еще без сознания пролежит?
– Уже пришла в себя, – ответил Морвид. Он отошел к столу и начал возиться с мисками.
– Встать сможет?
– Нет, конечно! Ей отлежаться надо.
– Не принцесса, чтоб разлеживаться, – отрезал барон, разглядывая меня, а потом перевел взгляд на возмущенного жреца. – Нам нужно как можно скорее оказаться на границе с Тимарисом [37] . Время поджимает.
– Но Ольна еще слаба. Ей отлежаться надо, – попытался защитить меня жрец. – И вообще, мы должны быть ей благодарны, если б не она…
– Если бы не Ольна, то мы б вообще тут не оказались. А теперь из-за нее второй день здесь торчим. Жители того и гляди на шеи сядут. Сейчас они относятся к нам как к спасителям, а пройдет еще немного времени – и припомнят, что мы не только защищать их должны, но и магией помогать. А ты сейчас на многое способен?
Жрец скривился.
– Вот и я о том же! А про нее уже говорят, что лежит, как колода, и проку никакого. И народу бесполезно объяснять, что благодаря ей они свободны. Сегодня им достаточно, что свободны. А завтра нужно будет, чтобы здоровы были и исцелены от истощения. Им же все мало! А раз мы исцелить не в состоянии, то деньги, которые они в счастливом угаре спасения заплатили, обратно потребуют. А мы вернуть не можем, несмотря на то, что половина из них ваймерской чеканки. Мне вон за нее еще проходимцу Элионду его долю отправлять надо. Ему, знаешь ли, все равно, может Ольна свои обязанности на данный момент исполнять или не может. Уговор есть уговор: получил клирика – плати с заработка. Кстати, вот ему, шельмецу, все ваймерские монеты я и спихну, не все сливки с верхушек собирать! Но речь не о том. Поднимай ее как хочешь, раз уж вы так спелись, но как минимум к вечеру, а лучше к обеду мы должны быть в седле.
Выставив такой ультиматум, Бриан развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
– Все настолько плохо? – хрипло поинтересовалась я у Морвида, который яростно размешивал что-то в миске.
– Не настолько, но… – начал было он, но оборвал фразу. – Бриан торопит, а без дела он торопить не станет. – Жрец поднес к носу, понюхал, даже попробовал на вкус и подошел ко мне. – На вот, выпей. Это поможет.
Я взяла протянутую миску; руки слегка подрагивали, но держали крепко.
– Пей, пей, не рассматривай, – поторопил он. – Только залпом.
Осторожно поднеся к губам, я сделала небольшой глоток, но Морвид твердой рукой наклонил миску, заставляя опрокинуть в себя отвар единым махом.
Вы пили когда-нибудь настой полыни? Или милой травки под названием «кровохлебка»? Картофельный сок? Вкус у этой бурды был такой же, если бы все это смешали, добавив для пущей прелести хвойного отвара.
– Что это?! – возмутилась я, когда сумела продышаться. – Какая гадость!
– Ну вот, голос прорезался, – с удовольствием констатировал мучитель, а потом грустно вздохнул: – Даже с этим питьем тебе следовало бы полежать пару дней, но раз Бриан просит, то нам действительно следует спешить.
– Просит?! – изумилась я. – По-моему, он приказывает. Морвид, что такого должно случиться, чтобы нам требовалось уехать во что бы то ни стало?
Жрец ссутулился и сел у меня в ногах. Он помолчал немного, вздохнул, явно что-то для себя решая, а потом начал:
– Бриан торопится, очень торопится. Время уходит, а дело так до сих пор не сдвинулось с мертвой точки. Я не могу тебе рассказать, связан клятвой, но кое-что знать тебе, думаю, стоит. Мы ведь не по своей прихоти сначала в Догонд полезем, а потом и вовсе в Роалин потащимся… Да и не в деньгах дело, хотя и в них тоже… Не знаю, как сказать, чтоб не нарушить клятву, но барон спешит не просто так.
– Можешь не мучиться, – остановила я его. – Дело у вас срочное, безотлагательное, и каждый день промедления подобен смерти.
– Почти так, – согласился тот.
– Тогда, может, мне не стоит ехать с вами дальше столицы? – поинтересовалась я. – Раз дело у вас срочное, а значит, опасное, то, возможно, я не подхожу вам как клирик. Знаний-то у меня немного.