Вот и я, откашлявшись, коротко постучала и обольстительным голосом выдала:
– Вино, девочки!.. – и чуть не брякнув: «Шубы», продолжила: – Недорого!
Дверь распахнулась, и нетвердо стоящий на ногах стражник, дохнув перегаром, воззрился на меня. Я не растерялась и припечатала его в лоб заклятием «Обряд оков». Стражник упал, как подрубленное дерево.
Открывшаяся картина нас впечатлила. Сидя у старшего стражника на коленях и запустив пальцы в начавшую редеть шевелюру, хихикала пьяная менестрель. Напротив нее через стол сидел молоденький парнишка, у которого еще только начала расти борода. Он, как за спасательный круг, держался за кружку, пытаясь не уткнуться лицом в столешницу. Было видно, что паренек уже лыка не вяжет. Впрочем, все были настолько пьяны, что ни стражники, ни девушка даже не заметили упавшего товарища. Эльма, продолжая хихикать, подливала в кружку старшего стражника вина из очередной бутыли. Ее многочисленные глиняные сотоварки стояли на столе или валялись под ним. Попойка шла уже не первый час.
– Давай выпьем за… за мою красоту! – провозгласила девушка, всовывая в руку мужчины кружку. – О! А тебе не налили! – и плеснула мальчишке.
Вино полилось через край. Кружка и так была полна, но менестрель этого не видела.
– А теперь до дна!.. До дна!.. За красоту не до дна пить нельзя!
И тут не выдержал Эрик. Взревев медведем, силач оттолкнул меня с дороги и влетел в комнату. Его могучий кулак обрушился на затылок старшего стражника. Тот рухнул на стол. А я заклятием усыпила его юного напарника.
Эльма не успела отпустить волосы, и несколько прядей остались у нее в руке. Она непонимающе посмотрела на них, потом на стражника и обрадованно выдохнула:
– Отрубился! Наконец!.. – И, только подняв взгляд, увидела нас. – А вы?! Ик!.. Вы что здесь делаете?!
– Тебя спасаем, – бесхитростно ответила я.
– А!.. – многозначительно, как это умеют делать только вусмерть пьяные, протянула девушка. – А зачем?! Я сама уже справилась!.. Почти. Мне осталось их только чуть-чуть попоить – и все…
– Некогда слушать этот бред! – оборвал нас мистрэ. – Эрик, хватай ее живо, и уходим. Все скоро проснутся!
Силач взвалил девушку на плечо, но та протестующее замычала.
– М-м-м… М-меня счас стошнит!
Тогда Эрик бережно взял ее на руки, как ребенка. И мы поспешили обратно.
Я шла первой, не отпуская заклятия «видения», следом за мной мистрэ. Эрик нес пьяную девушку, которая тут же мирно уснула у него на руках.
Едва солнце всплыло над горизонтом, цирк благополучно покинул город. Наша повозка ехала за фургоном мистрэ и мистрис. На месте возницы сидел угрюмый Эрик. Я, вновь облачившись в цветастое платье, пристроилась рядом с ним. В повозке на заботливо устроенной постели отсыпалась Эльма.
Наездников вытащили их же родственники. Они лишь попросили мистрис Сиобан еще на подходе к ратуше усыпить стражу вместе с заключенными, а Шимуса – открыть замок. А дальнейшее было делом техники. Четверо братьев вытащили похрапывающих Грайда и Лана за руки и за ноги. И уже через час мужчины вернулись обратно. А вот мы едва успели к отправлению.
Со своей стороны вчера мистрэ Миликар проявил чудеса изворотливости. Теперь цирк ехал с пополненными запасами, которых должно было хватить аж до самого Дорната.
Мы держали путь на север, к Глухим Землям, к крепости Кагорат, что была пограничным оплотом между Ольтанией и болотами Догонда.
– Яр, я так больше не могу!
– Что случилось, моя родная?
– Времени осталось совсем мало, а Стабилизатор еще не провела ритуал! Необходимо срочно сделать так, чтобы она как можно скорее оказалась на месте. К тому же я плохо ее чувствую. Болота Догонда все больше сбивают настройки эфира Бельнориона.
– Так она все же направляется в сторону болот?
– Ну конечно! Ты же сам сказал, что поручил ее своему самому исполнительному жрецу.
– Хорошо. Я потороплю его.
– Я долго думал и наконец понял… – почти прошептал жрец, стараясь, чтобы клирик не услышал их разговор. Печально шелестел камыш, мерно ступали кони, оставляя за собой следы от подков, тут же наполнявшиеся водой.
– Что именно? – равнодушно поинтересовался барон.
Он внимательно оглядывался по сторонам. Насколько хватало взора, равнину покрывали чахлые кривоватые деревца, перемежающиеся с зарослями осоки. Чувствовалась близость болот. До Кагората оставался день-другой пути.
– То, что происходило в Каменистой Горке, было первыми проявлениями гибели мира.
– Ты хотел сказать, очередной гибели мира? – поправил барон и, хмыкнув, добавил: – Только на моей памяти конец объявляли пять или шесть раз.
– Я тебе не про пророчествующих шарлатанов говорю, – отмахнулся Морвид. – А про то, что на самом деле происходит.
– А что происходит? По-моему, все как обычно. Скоро болота, а, судя по запаху, Догонд не изменился, – пожал он плечами.
Во влажном воздухе ощутимо разило стоячей водой и гнилой травой.
– Я внимательно присматриваюсь ко всему, что происходит. Едва мы оказались за пределами Тимариса, на нашем пути стали попадаться пятна, вытягивающие силу.
– Тебе почудилось…
– Вовсе нет! – с горячностью возразил жрец. – За прошедшую неделю я насчитал их пять. Если поначалу они были маленькие, то последующие становились все больше и больше. Точно такое же было и в Каменистой Горке. Я научился различать их. В тех местах земля мертва. Только вчера мы снова проехали мимо огромного пятна, вытягивающего силу из мира!
– По-моему, ты уже выдумываешь, – недовольно прорычал барон. Последние дни он был мрачен. – Если вчера было то же, что и в Горке, то на нас бы напали. А мы едем спокойно.
– Совсем не спокойно! – Морвид готов был кричать, но, боясь быть услышанным, только сдавленно прохрипел. – Перед тем как подъехать к такому месту, де’Куси постоянно мажит. Я же чувствую. Только странно он это делает. Необычно. Не силу он зачерпывает, а… Не знаю что, но не силу! А еще по его настоянию мы выбрали слишком длинный и окружной путь через столицу Ольтании. А эти нелепые задержки в пути? Отговорки, что он придумывает для нас?.. Все это странно! Я бы даже сказал, неестественно. Он ведет себя неестественно.
– Это ты ведешь себя неестественно! – не выдержал Бриан. – Придумываешь невесть что!
– Бриан! Не смей сомневаться в моих словах! Я уже третью неделю в своих снах вижу лицо в огненном ореоле. Оно пытается мне что-то сказать, но я не слышу. Словно мне что-то мешает.
– Тебя от усталости мучают кошмары, – отмахнулся барон.
Его, конечно же, волновали необоснованные задержки в пути, но размытые предостережения жреца выводили из себя еще больше. Вместо того чтобы помочь, Морвид постоянно перепроверял действия Дидье. Оспаривал каждое его предложение. А время уходило. Свадьба с Ванессой была назначена на середину осени, и если он не успеет, то навсегда потеряет ее. Времени оставалось всего ничего. А впереди еще была дорога обратно.