В следующую секунду Лукан был уже на ногах и схватил первое, что подвернулось ему под руку, — оторвал медную трубу, тянувшуюся вверх по стене. Из отверстия фонтанчиком забила вода.

— Лукан! — крикнул Тиган.

Марек сумел высвободить свой меч и бросился на брата.

Лукан трубой блокировал удар, прижимая меч книзу, медная труба гнулась, но Лукан держал ее крепко, его янтарные глаза сверкали яростью. В схватке солнцезащитные очки слетели с Марека, и было видно, что его глаза горят не меньшей яростью. В борьбе за будущее Рода два родных брата сошлись в смертельном поединке. Марек изо всех сил старался поднять меч, Лукан не уступал ему ни дюйма. Оба П1 рычали, напряженно стараясь перетянуть победу на свою сторону.

У них над головой разгорался день, солнце поднималось выше и жгло их обоих.

Как только Марек переключил внимание на Лукана, Элиза получила возможность вздохнуть, она закашлялась, схватившись за горло. Тиган ощутил ее боль, как удар под дых, а вид ее крови, сочащейся из порезов на руках и лице, спровоцировал сильнейший выброс адреналина. Тиган с ревом рванул левую руку, освобождая ее.

В противостоянии Марека и Лукана наметился опасный поворот. Все произошло в одно мгновение: прошипев проклятие и продолжая правой рукой держать меч, левой Марек достал из кармана рубашки флакончик с красным порошком.

Одно резкое движение, и в лицо Лукану полетело облако розовой пыли, оседая на веках, ресницах, щеках.

Захват трубы ослаб.

О господи!

Лукан качнулся вперед, а Марек с усмешкой, высвобождая меч, отступил назад. Он занес его высоко над головой брата и… в этот момент ему прямо в лицо ударил солнечный луч. Настолько яркий, что обжег Мареку глаза. Тиган, хотя и находился на приличном расстоянии, тоже чуть не ослеп.

Он повернул голову и увидел Элизу: она стояла на коленях посреди осколков и держала в руках большой кусок стекла, направляя солнечный луч прямо в глаза Мареку.

Тиган не собирался упускать такой шанс.

Пара широких шагов, и одна цепь, свисавшая с его запястья, удавом обвилась вокруг шеи Марека, сбив его с ног, а вторая закрутилась вокруг руки, держащей меч. Усилием воли Марек попытался отбросить Тигана от себя, но не смог. Воин прижал ненавистного врага ботинком к полу, не обращая внимания на его неожиданные мольбы о пощаде.

— Тебе конец! — прорычал Тиган.

Он высвободил цепь, обмотавшуюся вокруг руки Марека, и схватил меч. Занося его над головой врага, он метнул взгляд в сторону Лукана, тот мрачно кивнул. Марек выкрикивал проклятия, но Тиган прервал их быстрым взмахом меча.

— Тиган! — Элиза с криком бросилась к нему и обхватила его руками, затем помогла ему снять цепь с безжизненного тела Марека.

Вместе они вытащили Лукана из полосы дневного света. Тиган видел, с какой тревогой Элиза смотрела на разбитую крышу.

— Пойдемте быстрее отсюда.

Они спустились по лестнице. Элиза скрылась в спальне и вернулась оттуда с большим покрывалом и толстым шерстяным одеялом.

— Вот возьмите, — сказала она, помогая Тигану и Лукану укутаться. — Я провожу вас к машине.

Воины не возражали. Они позволили маленькой, хрупкой женщине («Моей женщине», — с гордостью подумал Тиган) вывести их на улицу посреди ясного утра и усадить на заднее сиденье машины Райхена.

— Наклоните головы и не вылезайте из-под укрытия, — велела им Элиза.

Она закрыла заднюю дверцу и села за руль. Взревел мотор, и машина сорвалась с места.

Глава тридцать пятая

Элиза смотрела на спящего Тигана, радуясь, что все тяжкие испытания позади. Со смертью Марека им всем станет намного легче, не только им с Тиганом, но и Лукану, и всему Ордену. Наконец-то мрачный период жизни закончился, тайны разгаданы, и теперь они смогут жить без оглядки на прошлое.

Элиза думала, что смерть Марека вызовет у нее ликование: главного виновника гибели Кэмдена больше нет, она с помощью Тигана выполнила свое обещание.

Но, убирая каштановую прядь со лба Тигана, она не испытывала никакой радости победы — лишь тревогу и отчаянное желание, чтобы с Тиганом все было в порядке. Как только они прибыли в поместье Райхена, она уложила его спать. Действие «малины», которой накормил его Марек, постепенно ослабло, но судороги периодически сотрясали Тигана, и тело оставалось холодным и влажным.

— Тиган, — прошептала Элиза, наклоняясь и касаясь его губ своими, — пожалуйста, не покидай меня.

Господи, если после всего пережитого наркотик отнимет у нее и Тигана…

Слезы покатились по щекам Элизы, впервые после возвращения в поместье она позволила себе трезво взглянуть на происходящее. Что, если Тиган не сумеет справиться с отравляющим действием опасного наркотика? Однажды он едва не превратился в Отверженного. Что, если он опять скатится в эту пропасть? Хватит ли у него сил выбраться из нее во второй раз?

— Так легко ты от меня не отделаешься.

Элиза не поняла, произнес ли эти слова Тиган, или это было всего лишь игрой ее воображения. Когда она отстранилась, ее глаза встретились с открытыми глазами Тигана. Бесконечно любимыми зелеными глазами. Янтарный огонь кровожадной ярости угас, лишь поблескивали желтоватые искорки.

— Тиган! — с безграничной радостью прошептала Элиза, страстно обнимая его и целуя в губы. Он лениво зарычал, уголки губ Элизы тронула улыбка. — Ты вернулся к жизни, — пробормотала она, чувствуя громадное облегчение.

— Кажется, да. — Тиган погладил ее по спине. — Вернулся благодаря тебе.

— Ну наконец-то ты признался, что я тебе нужна.

— Иди сюда, — с лукавой улыбкой произнес Тиган. — Я объясню тебе, как сильно ты мне нужна.

Элиза забралась к нему на кровать, полагая, что он посадит ее сверху и начнет искусно возбуждать. Но Тиган просто смотрел на нее, затем нежно погладил по щеке.

— Я признаюсь, — тихо и с такой искренностью произнес он, что у Элизы затрепетало сердце. — Я признаюсь в этом тебе и ни от кого не стану скрывать. Ты нужна мне, Элиза. Я люблю тебя. Ты моя женщина. Моя Подруга по Крови. Моя возлюбленная. Ты для меня — все.

Глаза Элизы затуманили слезы счастья.

— Тиган… я так люблю тебя. Скажи мне, что это не сон, что это происходит наяву и это навсегда.

— А ты думаешь, я согласен на меньшее?

Элиза покачала головой, наклонилась и поцеловала Тигана.

В дверь настойчиво постучали, но ни Тигану, ни Элизе не хотелось отвечать на стук. Снаружи раздался низкий и напряженный голос Лукана:

— Как там у вас дела?

— Входи, Лукан, — сказала Элиза.

После того, что они пережили, он стал для нее лучшим другом.