— Привет, — буркнул он, в упор рассматривая меня холодными, ярко-зелеными глазами. — Это, значит, с тобой мы теперь деньги делать будем?
— Еще не знаю, — в том же тоне ответила я. — Я, ради денег, не на всех «партнеров» согласна.
— Я — тоже, — кивнул он. — Тогда… Пойдем обнюхиваться…
— Что?!.
— Знакомиться, — пояснил он. — Присматриваться друг к другу. Я, конечно, верю в генетику, но куда больше доверяю воспитанию.
— То же самое в вашей компании настораживает и меня, — не осталась я в долгу.
— Тогда — прошу к столу, — склонил он голову.
Специально привезенный из Петербурга повар уже заканчивал сервировку стола на застекленной веранде, и мы с Кулагиным сели напротив друг друга. Парой минут позже к нам присоединились Боковицкий и незнакомый мне седобородый священник.
— Не удивляйся, — сказал Кулагин. — Отец Илья тоже одноклассник твоего отца. Когда-то его звали Артуром.
— Как-то не похоже на переговоры по бизнесу, — заметила я.
— А ты что-нибудь понимаешь в бизнесе? — усмехнулся он. — Японцы говорят, что бизнес — это война, и это — правда. Я мало кому доверяю, а уж тебя и вовсе не знаю. Как же мы с тобой будем союзниками?
— Лично я предпочла бы ограничить это общения факсами и отчетами о прибыли, — призналась я.
— Тогда ничего не получиться, — сказал Кулагин. — У нас большая империя. В сферу наших интересов входят и поставки топлива на заводы и корабли, рыбный промысел, производство, которое мы поднимаем на разрушенных «дерьмократами» заводах, даже продажа сырья за рубеж, но основная доля прибыли вкладывается в убыточные проекты
— Смысл?
— Принципы, — пожал он плечами. — В двух словах: «За Державу обидно». Для чего создан человек? — неожиданно спросил он.
— Лично я — для счастья, — уверила я его.
— Именно! — ничуть не смутился Кулагин. — Именно для счастья! Но что есть счастье? Найти свой смысл жизни. Часто делают ошибку, говоря о каком-то «общем смысле жизни для всех». Задача человека найти свой, собственный смысл жизни. У одних это — дети, у других — работа, у третьих — любовь… Есть «люди власти», «люди денег», «люди веры», «люди любви», «люди искусства»…
— Значит, вы — «люди денег»?
— Нет. Деньги лишь средство. И твой отец, и я, верим в Бога… Но вот какая страшная штука получается… Оглянись вокруг: посмотри, что происходит в нашем веке… Мы уже не только не соответствуем замыслу Божьему о нас, но даже свернули с пути эволюции пресловутой «дарвиновской обезьяны». Раньше люди развивались духовно, стремились в космос, в глубины океана, создавали романы и картины… А теперь? «Общество потребления», — он словно брезгливо выплюнул это словосочетание, морщась от его «привкуса». — У кого машина круче, у кого квартира больше… Подменились ценности… Страна лежит в разрухе, словно после «третьей мировой войны», и кучка паразитов, находящихся у власти, делают все, что бы не дать ей подняться. Чиновники воруют, что бы обеспечить будущее своих детей… за рубежом… То же делают врачи, полиция, даже ученые… Инстинкт выживания… Дай стране уверенность в завтрашнем дне, и… Но они не дадут…
— Кто «они»? — уточнила я.
Кулагин лишь сверкнул на меня горящими от ненависти глазами и, игнорируя мой вопрос, продолжил.
— В тупике не только мы, русские, но и весь мир. Просто там это менее заметно… Если мы не вернемся на путь духовности, будет большая катастрофа. Если Бог существует — катастрофа при нынешнем положении дел неизбежна… Так уже было не раз…
— И вы себя самопровозгласили пророками? — прищурилась я.
— Мы верим в Бога, — холодно повторил Кулагин. — И Богу… А это значит, что мы — враги всего и всех, что толкает человека к оскотиниванию. Россия всегда несла в себе яркое зерно Духовности, и имела шанс стать Империей Духа, а на что толкают ее сейчас? В американских институтах проводят исследования, на тему «как создавать не только товары, но и потребителей этих товаров». По статистике, большинство товаров, по принуждению рекламы, покупают люди малообразованные и мало думающие. Такими мы им и нужны. Тетчер прямо заявила о целесообразности уменьшения населения России в десять раз. Что бы остались лишь те, кто добывает природные ресурсы, вывозит их на Запад и охраняет в пути. Так они видят Россию. А я этого не допущу! Не дам! Я хочу, что б человек был духовен, что б мечтал, любил, думал, стремился познать непознаваемое… А не был тупо, как скотина, счастлив на своей мягкой постели, и за своим обильным столом-кормушкой… Я не люблю «скотный двор». Животных вкусно кормят, вовремя укладывают спать, выгуливают… и для чего? Из нас делают рабочую скотину, и мы соглашаемся стать ДОБРОВОЛЬНЫМИ РАБАМИ, лишь бы сладко жрать, спать и заниматься сексом…Человек — нечто большее, нежели потребитель. Человек — не животное! У него есть душа…
— И как же вы решили это изменить? — насмешливо посмотрела я на него.
— Напомнить ему все, что он забывает в этой утомительной, не оставляющей времени погони за возможностью выжить… У них нет времени мыслить? Изучать истории ю, философию, религию?! Ничего страшного: мы напомним им о том, что они — величайший замысел Бога! Даже если это будет идти в разрез с желанием всех мировых концернов и нашего иезуитского правительства… Уже десять лет мы оплачиваем труд лучших историков страны, составляя не искаженную партийными идеологиями историю России, труды богословов и проповедников, объясняющих людям простые, но величайшие постулаты о религии, которая была отнята у нас на целых сто лет…
— Люди как-то равнодушны к религии, — пожала я плечами.
— Да ну?! — усмехнулся Кулагин. — Как говорили древние: «прежде чем спорить, надо условиться о терминах». Большинство просто не знает самых начальных истин, потому и беситься в неведении. Как говорил Бекон: «Только полузнание ведет к атеизму». Именно религия сделала русскую литературу Великой. Именно религия дала миру искусство и науку. Не верующих гениев нет. В этом весь секрет. Умнейшие люди мира приходят в выводу, что Бог — есть. Так с кем я буду: с ними или массой недоучек?! Или Ломоносов с Достоевским были дураками? Или русские князья были похожи на серых мышек? Или Леонардо Да Винчи и Екатерина Великая не православие изучали? Это — не только вера, но и умнейшая философия, девочка… А «религия», в дословном переводе — «обратная дорога к Богу». Люди ее ищут, люди ищут Бога, думают о нем, а ты говоришь — «равнодушны». Ты даже терминологии не знаешь, а уже протестуешь.
— Я верю, что Бог есть, но я совершенно равнодушна к Церкви…
— Опять мимо!.. «Церковь» — это «сообщество» в переводе. То есть все, кто верит в Бога. Ты и я, в том числе. Это называется «Церковь». А ты явно путаешь это понятие со священнослужителями.
— Главное, что вы меня поняли.
— Нет, не понял, — замотал головой упрямец. — Священнослужители, помимо молитв о наших жизнях, занимаются еще и обучением тем азам, которых ты просто не понимаешь. Вот сейчас я, невольно, выступаю — хоть и частично — в роли священника: говорю тебе о Боге. Тебе это не нравиться… Почему? Просто не пришло время. Все рано или поздно перестают бунтовать против Бога и примиряются с Ним. Насильно тащить к Богу нельзя. Но знать человеку обо всем этом надо. Он может принять или не принять, но он будет последним идиотом, если хотя бы одним глазком не заглянет за покров этой Великой Тайны… Вот об этом мы и пытаемся рассказать. А человек пусть сам решает, на то ему свобода воли дана…