Я встала и отошла в другой угол гостиной, пряча от Тани невольно навернувшиеся на глаза слезы.
— Да где же они? — растерянно сказала Таня, делая вид, что ничего не замечает. — Сказали, что на пару часов, а сами…
— Вернутся, — я попыталась взять себя в руки и успокоиться. — Эти не пропадут…
— Хороший у тебя парень, — улыбнулась она. — Настоящий мужчина, это видно сразу…
— Это не мой парень, — сказала я, — Володя — мой телохранитель…
— Да ну? — прищурилась она. — То-то я не вижу, какие вы друг на дружку взгляды бросаете…
— Я-то, может, и «бросаю», — невольно улыбнулась я в ответ. — А вот ему хоть кол на голове теши… Бревно бесчувственное. Мы у вас уже третью неделю гостим, а он бы хоть раз за это время мне слово доброе сказал… Бревно!
— Тогда сделай ты первый шаг, — посоветовала она, — Ведь ты же знаешь мужчин. Они так боятся получить отказ, что зачастую предпочитают вообще ничего не предпринимать, лишь бы не быть отвергнутыми. Тем более, что он твой телохранитель. Все же «служебная этика»… Да не расстраивайся ты… Нравишься ты ему, нравишься… Уж это я вижу…
— А я — нет, — пожаловалась я. — Все же интересно все в жизни устроено. Первый раз, когда мы встретились, я пришла в ужас от одного его вида… Скажи мне тогда кто-нибудь, что этот парень… вызовет у меня интерес — я бы рассмеялась… А теперь вот обижаюсь, что он на меня не смотрит…
— Смотрит-смотрит, — заверила Таня. — Просто гордость не позволяет вырваться чувствам. Ты редкой красоты девушка, очень богатая, умница… Вот он и считает, что у вас «разные социальные слои»…
— При чем здесь «слои»? — удивилась я. — Вон, принцесса Монако Стефания замуж за своего телохранителя вышла и наплевала на все посторонние мнения, потому что главное — это… это чувства. Я и сама никак не могу привыкнуть к своему новому положению. Всю жизнь жила «как все», и вдруг…
— Я-то все это как раз очень хорошо понимаю, — рассмеялась она. — Ведь до встречи с Семеном я была манекенщицей и поначалу очень придирчиво «отсеивала» несостоятельных, незнаменитых и не властных. Мы с твоим отцом часто спорили на эту тему, и он пытался доказать мне, что… Впрочем, это не важно. Главное то, что я потом все же поняла, насколько он был прав. Я поняла это, встретив Семена. И ни разу не пожалела, что вышла за него. Он из той же «породы», что и твой отец. Они оба — настоящие мужчины. Умные, сильные и добрые. И с этим не сравнятся никакие блага. Никакие шубы, машины и драгоценности не смогут мне заменить рук Семена, его глаз, его надежных плеч…
— Таня, а почему… Почему вы расстались с моим отцом?.. Извини за этот вопрос… Если хочешь, можешь не отвечать…
— Почему же, здесь нет секрета… Он очень любил твою мать. Очень любил тебя… Меня он не любил. Уважал, оберегал, но не любил… Иногда мне кажется, что он специально привез меня сюда и познакомил с Семеном, словно знал, что мы…
С улицы до нас донеслись веселые голоса. Дверь распахнулась, и в избу вошли Володя и Семен Павлов с девятилетнем сыном Андреем. Мальчишка был не по годам рослым и крепким, чувствовалось, что со временем из него вырастет богатырь под стать отцу.
— Во сколько! — продемонстрировал нам большой мешок с рыбой Павлов. — Сегодня денек выдался просто на редкость удачным… О-о… А бабоньки-то наши сложа руки весь день просидели. На столе — пусто, они о своем, о женском на лавочке болтают, а мужчин кормить и не собираются?
— Все уже давным-давно в печи допревает, — Таня звонко шлепнула по руке попытавшегося стащить с тарелки сырник Семена. — А вот с грязными руками я к столу не пущу!.. Да и следовало бы вас разок без ужина оставить. Обещали на пару часов отлучиться, а сами?.. Бедных женщин на произвол судьбы бросили—и поминай, как звали… А вот завтра мы с Настей на целый день сбежим. А вы уж тут сами по хозяйству… Без нас.
— Как это «сбежим»? — удивился Павлов. — Куда это «сбежим»?
— На рыбалку. «На пару часиков», — сказала Таня и подмигнула мне. — Как вы к нам, так и мы к вам…
— Вот это да! — притворно сдвинул брови Павлов. — Значит так, да… Ну-ну… Что, Андрюха, — повернулся он к сыну, — обиделась на нас мамка. Говорит — ухожу навек, другую мамку себе ищите… Что делать будем? У тебя на примете никого в соседних деревнях нет?
— Ах, ты! — возмутилась Таня, пытаясь дотянуться до уворачивающегося мужа полотенцем. — И пацана чему учит!.. Вот видишь, Настюша, какие у меня мужчины «заботливые»?.. Нет, завтра мы с тобой не на «рыбалку», а на «охоту» пойдем…
Смеясь над их добродушной перепалкой, я неожиданно перехватила на себе пристальный взгляд Володи. Смутившись, он быстро отвел глаза и отошел к рукомойнику. Таня незаметно подтолкнула меня локтем и кивнула в его сторону. Я лишь развела в ответ руками…
Посреди ночи я неожиданно проснулась. Из-за стены, отгораживающей мою комнату от гостиной, до меня доносились приглушенные голоса. Высокий, густой бас старательно, но безуспешно доводимый до шепота, принадлежал Павлову, Володин баритон только оттенял напористые нотки в голосе однополчанина моего отца.
— …ерундой занимаешься, — увещевал Павлов. — Как это — «не поймет»? Все она поймет… Понимаю: сложно, но раз уж все так сложилось… Поймет.
— Нет, — доносился тихий голос Володи. — Понять, может, и поймет, но… Как все переплелось, а?!
— Хочешь, я сам с ней поговорю? Я сумею все объяснить…
— Ни в коем случае. Если кому-то это и делать, то только мне самому. Но это все не так просто…
— Но если вы нравитесь друг другу…
Я улыбнулась, встала с постели и, запахнувшись в длинный махровый халат, вышла в гостиную.
— Привет, — сказала я невольно вздрогнувшим при моем появлении мужчинам. — Вы так гудите, что дом дрожит… О чем такой яростный спор?
— Да мы это, — смутился Павлов. — Об этом… О рыбалке.
— О рыбалке, — многозначительно протянула я. — Ну, и как?
— Что «как»? — испуганно спросил Павлов.
— Клюет? — пошутила я.
— Да это… Вот, — сказал богатырь и вопросительно посмотрел на Володю.
Тот отрицательно покачал головой, поднялся и, пожелав нам «спокойной ночи», ушел в свою комнату.
Я вздохнула и присела на табурет, иронично глядя на смущенного Павлова.
— Эх, вы… «рыболовы», — сказала я. — Сильные, смелые, а все как дети малые, в «тайны бургундского двора» играете… Знаю я эти «тайны».
— Настя, — сказал Павлов, — я вот что хотел тебе сказать…
— Я знаю, дядя Семен, я знаю, — остановила я его. — Мы это решим с ним сами… Что ж он, так и будет меня стесняться да бояться? Нет уж, пусть ищет в себе силы…
— Но…
— В крайнем случае я поговорю с ним сама, — заверила я. — Но мы решим это сами…
— Да нет же, Настя…