— Какие мы умные! — притворно изумился Сафонов. Есть старое доброе правило: отвергаешь одну версию, предложи другую. Не можешь — не облаивай. Думаешь, я эти недостатки не замечаю?! Может, я первый год в милиции служу? Или я подлец отъявленный, мечтающий только о том, чтоб поскорей от дела избавиться? Нет, старый, все сложнее. Я оперирую фактами. Беру их и взвешиваю все «за» и «против». Так вот: в этом деле куда больше «за», чем «против». Найти изъяны можно в любом деле. В любом! Но я не адвокат, я — оперативник и ищу разгадку дела. Я работаю с этим парнем, потому что он — это все, что у меня есть в настоящий момент. И выпускать его я не собираюсь. Если я увижу, что он невиновен, я его отпущу, но пока у меня на руках только факты, подтверждающие его причастность.
— к краже, вставил я, — но не к убийству,… Да и относительно кражи,… Куда он дел остальную технику?
— Хочешь, я скажу что думаю? — рассердился Сафонов. — Положа руку на сердце? Я уверен, что остальной аппаратуры он в глаза не видел! Её сплавили налево те же самые директора, воспользовавшись подвернувшейся возможностью. «Гибель коллеги — это трагедия, — подумали они, но бизнес есть бизнес, и если подвернулся шанс избежать налогов, им надо воспользоваться». И перед тем, как вызвать милицию, толкнули товар налево. Вот и вся недолга! — Он устало махнул рукой и, достав сигареты, прикурил. Я вижу, что ты хочешь попытаться найти этот товар, но ты, же понимаешь, что кроме уклонения от уплаты налогов ничего ты им «не натянешь». Какой им смысл его убивать? Если б они хотели толкнуть товар, то сделали бы это иначе, по подложным накладным. А если б хотели порешить коллегу, то сделали бы это куда более умно и продуманно, нежели «шлепнуть»«его в собственном подвале.
— Ты — гений! — серьезно заявил я.
— Я это знаю, — легко согласился Сафонов. — А почему?
— Мотив! — поднял я вверх указательный палец. — Ты только что отыскал возможный мотив. Что, если они толкали товар по подложным накладным, дуря американского партнера? Он их застукал, и они его «шлепнули»!
— А потом случается совпадение, которое приходится раз в сто лет? Это даже на третьесортный бульварный детектив не тянет. Тогда бы они не стали толкать этот товар. Что-то одно: либо заметать следы, либо продавать аппаратуру. Нет таких идиотов, которые в угоду кошельку будут ставить крест на своей жизни, рискуя свободой.
— Сотни бандитов занимаются именно этим каждую минуту, — заявил я. — Не знаю, как тебе, а мне эта версия нравится.
— Вот ее и проверяй, — пожелал мне Сафонов. — Я совершенно не против. Если у тебя что-нибудь выйдет, я буду только искренне рад. Честно. Но сам в это не верю, поэтому пойду другим путем. Каждый должен делать то, во что верит, правильно? Только ты уж постарайся, будь другом, чтобы твоя деятельность не пошла в ущерб моей работе…
— Я уже обещал тебе это. Если я докопаюсь до чего-то существенного, я подарю это тебе, если же нет… Но я докопаюсь…
— Подарков мне не надо, а вот в отношении фактов я сомневаюсь. Теоретически в этом деле невозможно обнаружить деталь, которая сможет существенно изменить ход следствия.
— А практически?
— А практически я за свою жизнь сталкивался с такими чудесами, что не могу быть уверен на сто процентов, что в данный момент я сижу в этом кабинете и разговариваю с тобой… Мог бы «пролить свет» пистолет, из которого совершено убийство, и это доказательство было бы весьма весомым… Но таких улик не оставляют. И ты это знаешь так же хорошо, как и я.
— Согласен, — кивнул я. — Если он не лежит на дне какой-нибудь реки, он может оказаться сильным аргументом. Но ведь он еще не найден, не так ли? Спасибо, Юра, ты и впрямь помог мне, подкинув пару интересных идей.
— Всегда, пожалуйста, — с сарказмом отозвался он. Могу подкинуть еще с десяток бесплатных идей во всех областях наук, но только вряд ли тебе это принесет существенную пользу… Ну что, привести Косарева? Раз уж у меня сегодня «день бойскаута» и я занимаюсь благотворительностью…
— Это было бы неплохо, — улыбнулся я. — Ты уж извини меня, что все вот так…
— Ничего… Хоть стекло помог вставить, и то хорошо. Должен же я тебе хоть чем-то отплатить? — улыбнулся он в ответ и вышел из кабинета.
Вернулся он десять минут спустя, пропустив вперед себя в кабинет высокого, не по годам крепкого паренька. Признаться, вид у Косарева был не самый располагающий. Толстый и обрюзгший, с редкими сальными волосами, неряшливо и грязно одетый, он смотрел на собеседника с хитроватой наглостью, вызывая скорее недоверие, чем желание помочь.
— Беседуйте, — разрешил Сафонов. — Оставляю его на твоем попечении. Если понадоблюсь — я в соседнем кабинете пью чай. Когда окончите разговор, постучишь в стенку я, приду.
Он вышел, и я указал Косареву на стул:
— Присаживайся. Моя фамилия Куницын. Николай Иванович. Уполномоченный уголовного розыска. По некоторым причинам я занимаюсь твоим делом параллельно с официальным расследованием. С рабочей версией меня уже ознакомили, а теперь я хотел бы услышать, что там произошло на самом деле. Без протокола.
— Все так и было, — угрюмо буркнул он, отводя взгляд в сторону.
— Обычно врут, чтобы выгородить себя, и это я еще могу понять, но врать, чтобы упрятать себя за решетку?! Нонсенс. Объясни мне, глупому, зачем тебе это нужно? Во всем, что делается, должен быть смысл. В твоих поступках и показаниях я смысла не вижу.
— Кому какое дело до меня и моих поступков?! — Он сплюнул себе под ноги, спохватился и размазал плевок по полу подошвой рваной кроссовки. — Все сложилось именно так, вот и радуйтесь…
— Хорошо, — согласился я. — Я от такой радости сегодня напьюсь «в доску». Тогда расскажи мне вот что… Могли, твой друг, этот, который племянник одного из директоров…
— Гарик, — уточнил он. — Гарик Шаламов?
— Да. Мог ли этот Гарик подставить тебя сознательно, поддавшись на уговоры, угрозы или обещания денег?
Косарев поднял голову и посмотрел на меня с искренним изумлением.
— Так вы это серьёзно?. Вы серьезно не верите, что я его убил?
— У меня есть желание разобраться, что к чему, и если ты невиновен, то помочь тебе доказать это, а вот если… не обижайся: получишь на полную катушку.
— Всё равно у вас ничего не выйдет, — вздохнул он. — Только юродивый поверит в мою невиновность.
— Вот спасибо на добром слове, — поблагодарил я. — Я на него время трачу, а он меня юродивым обзывает… Ты мне так и не ответил на вопрос.
— Гарик… Он странный парень. Не знаю, как это сказать правильней… Он очень хитрый и ушлый, но трус, вряд ли он станет меня подставлять. Мы живем в одном дворе, и если что…
Он осекся, испугавшись, что сказал лишнее. Покосился на меня, но я лишь одобряюще покачал головой:
— Продолжай, продолжай.
— Чего продолжать? Испугается он меня подставлять. А может… Нет, не знаю.