— Палачи! — закричал Новиков. — Садисты!
— Не суди о людях по себе, — спокойно заметил Разумовский. — Не все в милиции такие, как ты… Хотя, и таких, как мы, маловато… И то и другое, наверное, к счастью… Но у нас нет выхода. Вы затеяли эту войну и оставили нам только один путь. Так что…
— Он ничего не скажет, — уверенно заявил я. Придётся искать другие пути…
— Но… — начал иерей и осекся под моим многозначительным взглядом.
— Не скажет, — повторил я. — Поэтому настоящий этап предлагаю считать пройденным. Отче, как ты думаешь, пройдет версия «несчастный случай на работе»? Скажем: «неосторожное обращение с конфискованным оружием»? я вытащил гранату и задумчиво повертел ее в руках. — Надежно, и никаких следов…
— Согласен.
— Я не согласен, — запротестовал Новиков. Судя по усиливающемуся запаху, исходящему от него, он действительно был против.
— Протест отклоняется, — сказал я и отогнул «усики» «лимонки». — Уходи, Андрей. Сейчас я оглушу его и выйду следом.
Разумовский стал пятиться к двери. Новиков бросился за ним, но был пойман за плечо и откинут обратно. Тогда он упал на колени и запричитал:
— Вы не понимаете! Вы даже представить себе не можете, с чем столкнулись! Это не один-единственный человек и даже не преступная группа, это огромная, мощная организация! Не будьте идиотами! Предположите хоть на секунду, что может представлять собой огромное количество сплоченных фанатизмом людей!.. Это деньги, это могущество, это власть… Этот ком растет с каждым днем, с каждым часом, и вам его не остановить!
— Короче, — прервал его я. — Где девочка?
— Не знаю!.. Вас могли бы раздавить, как мух, но просто не стали связываться. Нужна была только девочка, ее и забрали. И захоти вы этому помешать — не смогли бы, а уж вырвать ее обратно… Это невозможно! У Худенко есть совершенно ненормальные, по-настоящему ненормальные помощники… Они способны на все! Они могут разрезать части, могут пытать… Я видел это… Я не хочу так же…
— Где девочка? — повторил я и начал медленно тянуть за кольцо. «Усики» медленно скользили сквозь отверстия.
Новиков стал захлебываться словами, спеша сообщить все, что знал.
— Не знаю я, не знаю! Откуда мне-то знать?! Они и меня на «крючок» посадили… Вам их все равно не победить. Они не оставляют улик после себя. Даже в деле Хмелевских я заменил отпечатки пальцев… Это они приказали… Они занимаются шантажом. У них есть техника, приборы разные… А секта эта — так, для прикрытия, чтобы впечатление «блаженных» производить… У них были очень крупные дела. На убийства редко идут, но и перед этим не останавливаются. И ни одного трупа не находили!.. Ни одного!..
— Бред какой-то, — сказал Разумовский. Ты что-нибудь понимаешь? Секты, шантаж, трупы… Тебя сбивает с толку его словоблудие. Была организована преступная группа, занимавшаяся сбором сведений для шантажа. Худенко был одним из ее руководителей. Купили спецтехнику и записывали всю гадость, которую удавалось найти поблизости. А вот насчет ее мощи врет нам господин Новиков. Врет бесстыже и нагло. Потому как боится. А боится потому, что во всех этих делах принимал непосредственное участие. Маленькая это группа, хоть и жестокая… Врешь ты так хорошо, Новиков, потому что, несмотря ни на что, ты все же оперативник и умеешь играть своими чувствами, менять маски и выживать, выживать, выживать…
Я выдернул чеку и положил кольцо на стол:
— Вставить его обратно очень трудно. Почти невозможно… Если нет желания. А его-то у меня пока и нет. Прошло уже почти два часа с тех пор, как девочку увезли, я взглянул на часы и уточнил: Час сорок с ней за это время могло произойти что угодно… А время все идет.
— Не знаю! Не делайте этого! Умоляю! — он попытался обнять ноги иерея, но тот даже не заметил этого, словно завороженный глядя на гранату в моей руке.
— Ты что, серьезно собираешься это сделать?!
— А ты как думаешь?
— Я полагал, что ты блефуешь…
— Какой блеф?! Ты с ума спятил?! Он же сразу побежит к Худенко, оставь мы его в живых. А проблемы с милицией тебе нужны? Еще неизвестно, кто и что раньше докажет.
— Нет, Коля, подожди, так далеко заходить не следует… Ты псих? Ты знаешь о том, что ты псих?
— Догадываюсь, — спокойно заметил я. — Все, иди отсюда. Мне слабонервные помощники не нужны. Занимайся тем, чем занимался, читай проповеди.
— Я умываю руки, — иерей сделал шаг к двери, но Новиков намертво сцепил руки на его сапоге.
— Я действительно не знаю, где она! — заорал он. — Зато я знаю, где настоящая квартира Худенко. Не та, что для показухи, а настоящая!.. Там кассеты, записи, доказательства!.. Все там!
— Уже лучше, — похвалил я. — Но Худенко там нет. Где оп может быть?
— Я слышал… Но только слышал — точно я не знаю… Что у них оборудовано местечко в катакомбах под Александро-Невской лаврой. Помните, передача была по телевизору? Репортер думал, что там обосновались «дьяволопоклонники», а это Худенко все придумал. Кошку к кресту приколотили, чтобы случайные люди боялись туда лезть. А если труп найдут или что-нибудь в этом роде, так куда как легко будет на секту «дьяволопоклонников» свалить…
— Какой-то бзик у Худенко на сектах и братствах, — поморщился иерей. — Святое место-то, зачем поганить?
— По большому счету, идея не глупа, — возразил я. — Так как тревожит воображение и уводит в сторону от правильной версии. Чтобы вести расследование, нужен чистый и трезвый ум, а когда лезут всякие бредни о ночных жертвоприношениях и нечисти… Я ведь тоже поначалу засмущался, когда с сектой столкнулся. Непривычно это… Насколько мне известно, эти катакомбы представляют собой настоящий лабиринт. Как в нем разобраться?
— У Худенко есть карта. Дома, в дневнике… Я не знаю, как они нашли эти катакомбы, но разбирались в них долго. План пришлось составлять…
— Найти им эти катакомбы помог Хмелевский, — сказал я. — Ведь они с Худенко были друзьями. И идея наживы за счет шантажа — их общая идея.
— Откуда ты узнал? — опешил Новиков. — Сравнил заработок Хмелевского и его затраты. Не считая накоплений. А потом позвонил в отдел по месту их старого проживания и узнал, что они были друзьями. Еще с института. А потом Худенко выгнали оттуда за одну грязную историю… И убили Хмелевского не за квартиру, а за то, что решил все бросить и податься на вольные хлеба, в Америку. Квартира — это уже потом было, так сказать, чтобы крохи с барского стола не пропали… Так?
— Так, — хмуро кивнул Новиков.
— Почему ты раньше… — снова начал Разумовский, но я лишь отмахнулся:
— Потом, потом, батюшка. Все упреки — потом. Когда я узнавал это, все было лишь догадками. Тогда нам нужны были факты. А теперь…
— Но за сутки? — поразился он.
— Знать, велико было мое желание отделаться от тебя, слабо улыбнулся я. — Сейчас нас ждет другая забота… Дьяволопоклонники, говоришь? Батюшка, это твоя прямая обязанность — борьба с дьяволом. Чувствуешь в себе силы для изгнания бесов? Говори адрес Худенко.