Закончив свое художественное творчество, я вновь повернулся к классу и тут же попытался придать своему лицу прежнее деловитое выражение. Блин, сказка «Тысяча и одна ночь» в действии. Не, когда я просил Дорофеича сделать мне пару десятков рабочих халатов – не думал, что результат будет подобным. Наш завхоз, конечно, парень прижимистый и экономный, но такое… Представьте себе халат какого-нибудь Аладдина – представили? – теперь добавьте немного современной гламурности и приплюсуйте чуток от хламид каких-нибудь фэнтезийных магов, теперь все это перемешайте – и вуаля… форма для уроков труда. Короче, нечто напоминающее банный халат, украшенный блестящими каббалистическими знаками, какой-то вытачкой, затейливым восточным рисунком и стразами. Батон аж с дуба рухнул, причем в прямом смысле этого слова – рухнул и в истерике забился под деревом, правда, для того чтобы громко не смеяться, набил полный рот травы и молча ржал в торчащий из пасти пучок оной – ажно усы со свистом вибрировали.
Ну, Дорофеич, где он только эти халатики добыл – поди, валялись в куче с незапамятных времен, а тут такой случай втюхать и списать с баланса.
Ладно, проехали, хотя, судя по мрачным лицам моих ученичков, эти наряды мне еще аукнутся. Интересно, сколько мне молний, или чего похуже, в спину прилетит? Хотя некоторым даже понравилось: вон дриад с удовольствием оный примеряет и даже маленькое зеркало откуда-то достал и себя разглядывает. Зато Теодор (ну, который оборотень) ажно кипит от злости, уши уже вытянулись, и клыки из рта торчат сантиметров на пять. Я вздохнул – опять, поди, что-то с традициями.
– Эф, если что-то не так, можешь халат не надевать, только если порвешь или замараешь форму – то твои проблемы. Остальных это тоже касается. В дальнейшем каждый может сам подобрать себе рабочую форму, но к следующему уроку чтобы она была у всех.
Во, вот такой я демократ, пацифист, активный миротворец и вообще лапочка. Судя по взглядам в стиле одобрямс, молнии в спину сегодня отменялись, хотя трубкой мира еще не пахло. Наш оборотень быстро стянул с себя блестящую хламиду и как-то облегченно вздохнул. Вот и хорошо.
Ну в общем где-то с час я объяснял им процесс изготовления скамейки, правила пользования ножовкой, рубанком, молотком и измерительными инструментами, а после, дав отмашку началам работ, отправился к себе в каморку выпить кофейку. Спать очень хочется, а десять минут – они погоды не сделают, пусть пока доски попилят, тем более что там и делать-то нечего. Два куска бруса вертикально – и пара досок, что на сидушку, горизонтально, и все. Не бог весть что, но пусть хоть пилить и строгать поучатся, а там, глядишь, начнем прогрессировать и до совков для мусора дойдем, что нам стоит-то. Вот примерно таким макаром я думал, наливая в кружку божественного напитка, именуемого кофе. Кстати, кофе здесь несколько другого плана, я это еще у ректора заметил. Не, по вкусу, цвету и прочему это типичный кофе, но выпьешь пару глотков – и все, ты прямо не человек, а тот розовый кролик из рекламы с батарейкой. Прямо – ух, ах, ага и вообще, а также ого-го.
Ну, значит, сижу я, спокойно стаканюсь (каюсь, больше десяти минут), как тут вваливается Батон и жестами начинает что-то мне изображать, показывать, пританцовывать – короче, кошачья пантомима в действии. Сказать, видно, бедный, ничего не может, глаза уже большие, красные, слезятся, я грешным делом уже про несвежую сметану подумал… Не, оказалось, просто от смеху сказать ничего не может – упал тут же, рядом со стулом, и ржет как лошадь. Значит, мои горе-трудяги опять чего-то учудили, хотя кот у меня страшно смешливый (а также обжорливый, блудливый и прочее по списку), хотя, может, где и валерьянку пробил или что-то подобное, – как-то слишком уж его плющит.
Я вздохнул и, отставив недопитый кофе, вышел из своего закутка. Бли-ин, м-дя-а и ёпрст в одном флаконе. Все хуже, чем я мог себе представить. Ну вот скажите мне, как бы вы делали скамейку из двух чурбачков и пары досточек? Правильно, замеряете и отпиливаете от бруса парочку кусков нужной длины для ножек, то же с досками для сидушки. Строгаете, последние особенно тщательно, чтобы, значит, не очень повредить мягкое место коварной занозой, а дальше – молоток с гвоздями в зубы и с диким криком «банзай» скрепляете все вместе. Вуаля. Сиденье типа «подзаборное место люкс для лузганья семян подсолнечника» готово – пользуемся.
Ага, это я так думал, оказалось… гм, ладно, начнем по списку.
Итак, Колайс Эльдурейз – темный эльф. Сидит в позе лотоса и, поскребывая доску ногтями, что-то напевает. Потом берет ножовку, пару раз вжик ею, вжик по досточке – и опять в позу лотоса, причем, судя по глубине пропила, он эту доску будет резать до моей пенсии.
Ом Кум – мальчик-волшебник. Что-то отпилил, правда, кривенько – и теперь пытается собрать данный пазл. Однако, судя по количеству гвоздей, вбитых под разными углами и даже в верстак, – безуспешно, но старается. Хотя то, что у него получается, на скамейку вряд ли похоже, – конечно, если у вас не три (пардон) задницы, причем все на разной высоте, и вы к тому же не йог-мазохист, – но конструкция еще не завершена, так что у местного Церетели есть все возможности в конце концов создать шедевр.
Теодор Эф – оборотень. Ну тут я чуток офигел, ибо у верстака сидел здоровенный бобрина. Да-да вы не ослышались – обыкновенный бобер, правда, ростом мне почти по пояс, а кругом валялось несколько острозаточенных кусков бруса, как будто собрался частокол строить или плотину, хотя фиг его, бобра, знает. Сидит так и, почесывая лапой промеж ушей, задумчиво смотрит на очередной кусок дерева. Блин, я даже не сразу врубился, что это за зверюга, пока не увидел, что на нем надет знакомый форменный пиджак с гербом академии. Бобер в пиджаке – это еще та картина. Кстати, что-то про оборотней-бобров я ничего не слышал, оборотни – они же вроде волки или как? Да и паренек до этого вроде как в волка преображался, а здесь… эх, гении, все не как у людей. Нет чтобы оборотни отдельно, а бобры отдельно, – так тут все вперемешку – не академия, а сумасшедший дом.
Тори Гай – наш незабвенный герой. Нет, этого, по-моему, учить бесполезно. Ведь показал, как ножовкой пилить надо, – так нет, рубит ею, как топором, только щепки в разные стороны. Правда, так самозабвенно мочалит он по брусу – прямо загляденье. Сколько мощи, силы, благородства и… тупости. Двухметровую брусину практически на лучины порезал, да еще, судя по довольному лицу, во вкус вошел: теперь пока совсем в груду щепок не превратит, шиш оттащишь. Блин, а я еще удивлялся, когда Дорофеич мне сказал, что ножовки он заказал особые – неломающиеся, мол, Мангалычу даже специально куда-то ездить пришлось, чтобы лично договориться о таком странном заказе.
Не, они, блин, надо мной издеваются. Нельзя же быть настолько… или можно? Хотя, с другой стороны, они же маги, на фиг им с таким заморачиваться. Да и за мою учительскую карьеру всяких учеников навидался, но такого… Нет, сто процентов, ребята просто симулируют острый приступ шизофрении, хотя в отношении Гая я в этом не уверен.
Пожалуй, только дриад и энтот сынок злодея что-то путнее изготовили. Дриад вообще рубанком как заправский столяр работает, аж любо-дорого посмотреть, только как-то увлекся, и теперь ножка для его скамейки больше походит на какую-то резную жердочку. Уж как он это рубанком умудрился, даже представить боюсь. А вот Грей – тот уже заканчивает сборку, причем не отрываясь от чтения книжки, – и ведь всего-то полчаса прошло от того момента, как я решил спокойно выпить кофейку. Правда, получилось что-то кособокое, едва стоящее и с гвоздями, торчащими из седалища (их спишем на злодейскую натуру: парень – сынок сами знаете кого, или просто читать во время работы надо меньше), но в целом нужное подобие конструкции присутствует.