— А вы говорите с княжной! По-вашему, тоже принцесса… теоретически.
Не любила я говорить о своем происхождении, это воздвигало какую-то стену при общении, но эти меня достали.
— Вы — княжна?! — чего больше в голосе недоверия или удивления я так и не поняла. — Вы не можете быть титулованной аристократкой.
— Почему? Мой дядя, брат отца, третий в очереди на такорийский престол.
— Значит нынешняя правительница Такории, ваша родственница?
Голос принца нисколько не потеплел, и вежливости не прибавилось (не ценят они наших аристократов), зато появилось какое-то непонятное удовлетворение, как от раскрытия давно мучавшей тайны.
— Она родная сестра моей бабушки. А король Иоанн Баламутный, с которым воевал ваш дед Шеолмин Светлоликий, приходился мне прапрадедом.
— Да ну?!.. — усомнился мой королевский собеседник, будто ему сообщили величайшую чушь.
Если честно, я растерялась, раньше мне не приходилось доказывать свое происхождение.
— Шухер! — донеслось с перил.
Эльфы презрительно дернули плечами на подобное высказывание. К нам приближались магистры во главе с Директором.
— Что-то случилось? — вкрадчиво поинтересовался директор.
— Нет, — отрепетировано повторили мы с Его Высочеством.
— Мы беседовали, я подошел поздравить госпожу Лацскую.
— С чем? — не поняла я.
— Иллия, две минуты назад, когда вы «беседовали», — продолжил директор Оллис, — объявили результат твоего «выступления».
Упс-с-с, кажется, он недоволен.
— Да-а, и как? — с опаской спросила я.
— Все судьи, кроме одного, дали наивысшие оценки.
Ну и как, скажите на милость, реагировать — заорать от счастья как обычно? Нельзя, проигравшие рядом. Не то что бы стыдно, но магистры не одобрят, будешь потом круги на стадионе наматывать. Вот ведь, сволочи, триумф праздновать и то не дают!!! Но и сдержаться невмоготу, губы сами в торжествующей улыбке расплываются.
Оссолоэт, то ли понял, то ли действительно дела, но со словами: «Мне пора», — эльфы удалились. Вслед им летел победный крик.
Не сдержались. Эх, будем мы в четырнадцать ног через препятствия скакать…
— Стажерка Лацская, как вы объясните произошедшие? — спустил нас на землю директор.
— Ну, практика, терпение и прилежание, — забросила я пробный камень.
Магистр Оллис потер переносицу, вид у него был очень усталый:
— Каждый раз после ваших «фокусов» я полагаю, что хуже уже не будет, и каждый раз вы мне доказываете, как я ошибался.
— Простите, директор, но я вас не совсем понимаю, я же…
— Иллия, вы… только что… избили… кронпринца… эльфов! — отчеканил наставник.
— Неправда! — возмутилась я. — Это было дружеское состязание.
— Ах, так вы для укрепления межрасовых отношений разбили ему нос, губу и чуть не сломали руку?
— Директор Оллис, мне кажется, вы все преувеличиваете, — вступился за меня магистр Рэмм. — Это было состязание, и Иллия честно его выиграла, в отличие от хозяев турнира.
— Что вы подразумеваете, магистр? — повернулся к нему директор.
— Ой, да не морочьте мне рога (и это не оговорка, рога у магистра и вправду имеются, так как он тифлинг, на какую-то часть демон), знаю я этот прием: выставить неожиданно в конце турнира сильного участника взамен «заболевшего» слабого. Мы так сами в молодости выиграли в Объединенных Королевствах, когда вместо меня Керля выставили.
— Не выставили, а выпихнули, — раздалось у меня за спиной.
Я обернулась. К нам, вниз по лестнице, спускался Керль Бессмертный.
Никто не знал ни его фамилии, ни откуда он сам, может быть кроме ближайших друзей, но прозвище знал любой пацаненок.
Это удел всех хороших магов-воинов. Сначала в городских гильдиях магов записывают твои имя и фамилию, но идут годы, и если ты отлично справляешься со своими обязанностями, то в Магический Конвент начинают приходить заказы именно для тебя. Но люди не помнят твоей фамилии и просят прислать Бессмертника, помня способность, Рогатого, помня внешний вид, Дракона, помня подвиг… Грустно… Но любой из нас, будущих магистров, готов отдать полжизни, что бы народ назвал и его.
— Директор Оллис, принц Оссолоэт не ребенок и прекрасно понимал, на что соглашается, — после приветственных рукопожатий, заговорил Керль. — Просто он недооценил вашу ученицу, за что и поплатился.
Директор вздохнул и махнул рукой:
— Надеюсь, это ни во что не выльется?
— Ну что вы, магистр, эльфы — разумный народ, — ободряюще улыбнулся полуэльф. — Кстати, это и к вам относится, — неожиданно повернулся он ко мне с ребятами, — неужели вы думали, что они купятся на трюк со «слабыми противниками»? Ну вот и нарвались на принца-лучника.
Мы смутились.
— Слушай, ты вообще, на чей стороне?! — «удивился» магистр Рэмм.
— Я судил объективно! — с притворным пафосом ответил он.
И я только сейчас заметила на нем судейский знак на ленте.
— Мы его у эльфов нашли, растили, поили, уму-разуму учили, а он нам объективно судит! — «возмутился» Силониэль. — Нет, сам напридумывал «каскады» с «бабочками», а другие потом мучаются!
— А я-то тут причем? Не могут — пусть не делают, — усмехнулся Керль.
— Да я не о нас, Иллия пока твой «каскад» делала, чуть принцу руку не сломала! Сканда-а-ал!
— Магистры, а ведете себя как адепты, — поморщился директор и гневно зыкнул на нас. — А вы, все по комнатам и до приема привести себя в порядок.
Вот тебе и спасибо за выигранное состязание.
— Нет, мне просто интересно, какой козел не дал Ильке высший балл? — в пятый раз, после того как мы покинули стрельбище, спрашивал Торек. Во время «беседы» с эльфами он и Морис с Авором были у трибуны судий, и первыми узнали результаты. Попытка выследить «козла» успехом не увенчалась.
— Да, какая разница, — отмахнулся Авор, — все равно выиграли. Наверное, какой-то эльф решил натянуть своим баллы.
Парни согласно закивали, а я удрученно вздохнула, потому, как догадывалась, кто снизил мне оценку. Ну да, в последней «вилке» и в «каскаде» были помарки, каюсь. Но, наставник Керль, все промахи ученика — это, хи-хи, ошибки учителя.
Тем временем мы подошли к своим комнатам.
— Я согласен с Тореком, за что ей снизили оценку? — басил у меня над головой Елег. — Если бы баллы не зажали, мы бы их подчистую разделали.
— Вы разделали? — переспросила я. — Мыслители мракобесовы, так вас через эдак… Надо было вас взять отрабатывать свой план.