– А вы сами-то откуда, если, конечно, не секрет?
– Да секрета большого нет, – ответил мужчина. – С Альтионы.
– С Альтионы! – водитель присвистнул. – Прямо из центра Анклава. И что вы у нас на окраине забыли?
Мужчина улыбнулся:
– Просто вернулся домой.
Расплатившись с водителем и проводив взмывшую в небо машину взглядом, он осмотрелся и, не торопясь, двинулся по улице. За тридцать лет тут мало что изменилось. Те же ряды двух– и трехэтажных коттеджей, утопающих в зелени, те же стайки ребятни, носящиеся по улицам; даже знакомое до боли здание школы и то было на месте.
Он остановился и, прижавшись лбом к прутьям ограды, несколько минут смотрел на пустынный летом школьный двор.
Вот и дом. Он замер, затем медленно потянул на себя калитку. Знакомая дорожка, выложенная мозаичной плиткой, раз в день меняющей свой рисунок. Палец лег на кнопку звонка. Мелодичная мелодия раздалась где-то внутри дома.
– Иду, иду.
Знакомый до боли голос. Рука стиснула ручку сумки, комок подступил к горлу. Он рванул тесный воротник кителя. Дверь отворилась.
Высокая стройная женщина с длинными, почти до пояса, русыми волосами стояла на пороге, непонимающе смотря на гостя пронзительно зелеными глазами. Затем вдруг ойкнула и привалилась плечом к дверному косяку.
– Вот я и вернулся, – мужчина неожиданно упал на колени и, обхватив женщину руками за талию, прижался к ней. – Мама.
– Сынок, – из глаз женщины ручьями хлынули слезы. – Сынок. Я знала, я ждала… Нет, мы ждали.
– Мы? – Он поднял голову и непонимающе посмотрел на заплаканную мать.
– Да, мы. Она ждет тебя.
Он поднялся с колен и нерешительно шагнул через порог.
– Да иди же, дурачок, в твоей комнате, – подтолкнула его в спину мать.
Он прошел по коридору и, поднявшись по лестнице, на секунду замер в нерешительности перед дверью. Рука скользнула к нагрудному карману, дельфинчик неожиданно ожил и забился под его рукой, залившись длинным свистом. Дверь резко распахнулась.
Водопад ярко-зеленых волос, огромные, вполлица, глаза, курносый нос, узкий подбородок и маленький ротик с бледно-розовыми губами.
– Кирилл!!!!
Он обхватил девушку за худенькие плечи и крепко прижал к себе.
– Я вернулся, Лайм, я вернулся.
Орк размахнулся кривым ятаганом и обрушил его на Кирилла, однако тот вовремя успел подставить свой щит, украшенный гербом Альмардинии. Орк раздосадованно взревел, и вокруг него вспыхнула красная аура усиления. Глаза существа налились огнем силы, руки и ноги стали увеличиваться, вздымаясь огромными буграми мышц. Кирилл отскочил назад, быстро бормоча слова заклятия «камнекожи». Все тело несколько сдавило, точно кожа покрылась сплошной коркой засохшей грязи, однако следующий удар орка он уже спокойно принял на щит, который прогнулся от могучего удара и, взвившись в воздух в стремительном прыжке, снес голову зеленому уроду.
Позади него раздался мелодичный звук. Кирилл, не торопясь, подошел к мертвому телу и, подобрав выпавший амулет, засунул его в поясную сумку.
– Все на зеленых охотишься?
Кирилл обернулся. Возле закрывавшегося телепорта стояла девушка. Раскосые глаза, острые оттопыренные ушки, точеное личико с маленьким носиком, томные губки. Она была одета в кольчужную рубашку, отделанную причудливым узором из тонких металлических полос, причем рубашка едва прикрывала пышную грудь. Кроме рубашки, на эльфийке был широкий пояс с висящим на нем коротким мечом, небольшие кольчужные шорты да кованые поножи и наручи. Девушка опиралась на магический посох и с улыбкой смотрела на парня.
– А, это ты, Нера, – Кирилл подошел к девушке и, протянув руку, потыкал пальцем в голый живот. – Не холодно?
– Но-но, без рук, – отстранилась эльфийка. – Или ты заигрываешь?
– Откуда я знаю, какая ты на самом деле: может, кривая и страшная?
Девушка хихикнула:
– Да нет, не очень страшная.
– Вот это «не очень» меня как раз и беспокоит, – вздохнул Кирилл, делая лицо как можно серьезней.
Эльфийка недоверчиво посмотрела на парня и прыснула.
Неожиданно раздался пронзительный писк, и на плече у Кирилла заморгал красный огонек.
– Тьфу, совсем забыл. – Он с сожалением посмотрел на Неру. – Извини, мне пора. Может, все же и-мейл свой дашь?
Эльфийка отрицательно покачала головой:
– Нет, Кир. – Она подошла вплотную к парню и, подавшись к его уху, прошептала: – Но я тебя найду… в игре.
Кирилл хлопнул рукой по мерцающему огоньку. Мир мигнул и погас.
Юноша снял с головы скан-обруч и несколько секунд лежал в кресле, бессмысленно таращась в потолок, пока от тела с легким чмоканьем отстегивались системные датчики и втягивались внутрь кресла.
– Кирилл, вставай, а то в школу опоздаешь! – раздался снизу голос мамы.
– Да я уже.
Он вскочил с кресла, несколько раз присел, затем упал на пол и отжался десяток раз. Выполнив таким образом свою утреннюю норму физических упражнений, Кир подхватил со спинки кровати полотенце и почти бегом направился в ванную.
Тугие струи теплого душа прогнали из мозга остатки виртуальной реальности. Кирилл, вытершись пушистым полотенцем, натянул на себя майку и шорты – одежда висела в шкафу рядом, – и, перепрыгивая через ступеньки, спустился по лестнице на первый этаж.
На столе уже стоял нехитрый завтрак из «болтуньи» и стакана яблочного сока. Кирилл плюхнулся на стул и, отправив в рот кусок яичницы, укоризненно посмотрел на мать:
– Опять сама готовила? Мам, ты ведь и так полдня на работе, у нас ведь комбайн есть для этого.
Мама улыбнулась:
– Знаешь, сынок, ну не могу я представить, как можно есть эти пищесмеси, ведь сплошная синтетика.
Она подошла к кухонному гарнитуру и, открыв верхний ящик, достала голубой картридж от пищевого комбайна.
– Вот, вчера купила, написано: «овощное рагу».
Она подошла к серебристой сфере пищекомба и, вставив картридж в приемник, нажала клавишу выдачи. Внутри сферы что-то зажурчало, потом она разделилась на две половинки и на стол выдвинулась белая тарелка с дымящимся рагу.
– На вот, понюхай.
Кирилл наклонился над тарелкой и поморщился:
– Брак какой-то, верни им назад.
– Сегодня верну, – кивнула мама. – Только все равно, Кирилл, не хочу я тебя пичкать этими «молекулярно упакованными высокопитательными концентратами». Лучше уж все натуральное.