— Да, — сказала Кэрол. — Меня зовут Кэрол Трейси.
— А вы можете называть меня Джейн. Так записано в карте. Джейн Доу. По-моему, неплохо. Может, даже лучше, чем мое настоящее имя. На самом деле я могу оказаться Зельдой, или Миртл, или еще кем-нибудь. — У нее была очаровательная улыбка. — Что касается докторов, то я уже сбилась со счета. Сколько же их у меня всего?
— Я не считаюсь одним из твоих докторов, — ответила Кэрол. — Я пришла сюда, потому что... это... я была за рулем той машины, под колеса которой ты выскочила.
— Простите меня, пожалуйста. Надеюсь, я не причинила большого ущерба?
Удивленная такой реакцией и искренней тревогой в глазах девушки, Кэрол рассмеялась.
— Ради Бога, не стоит беспокоиться о моей машине, милая. Главное — твое здоровье, а не «Фольксвагена». И извиняться следует мне. Я чувствую себя ужасно нехорошо.
— Пустяки, — сказала девушка. — Зубы у меня целы, кости тоже, и доктор Хэннапорт говорит, что я по-прежнему буду привлекать внимание мальчиков.
Она застенчиво улыбнулась.
— Насчет этого он абсолютно прав, — подтвердила Кэрол. — Ты очень привлекательная девушка.
В улыбке стало еще больше робости, и девочка, потупив взор, зарделась.
— Я надеялась, что встречу здесь твоих родителей, — сказала Кэрол.
Девочка старалась внешне не терять присутствие духа, но, когда она подняла глаза, в них мелькнули страх и неуверенность.
— Я думаю, что они еще не успели заявить о моем исчезновении. Прошло слишком мало времени.
— Ты что-нибудь вспомнила о своем прошлом?
— Пока нет. Но вспомню. — Говоря это, она поправляла воротничок своего больничного халатика и расправляла простыню у себя на коленях. — Доктор Хэннапорт говорит, что я все вспомню, если не буду особо истязать себя воспоминаниями. Он говорит, мне повезло, что у меня не полная амнезия. Это когда разучиваешься и читать и писать. Так что я не так уж плоха! А то вот было бы дело! Пришлось бы учиться читать, писать, складывать, вычитать, умножать, делить — все снова-здорово. Тоска! — Она закончила разглаживать простыню и вновь подняла глаза. — Память скорее всего вернется ко мне через пару дней.
— Конечно, — заверила Кэрол, хотя вовсе не была этом уверена. — Тебе здесь что-нибудь нужно?
— Нет. Тут все есть. Даже крошечные тюбики зубной пасты.
— А как насчет книг, журналов?
Девочка вздохнула.
— Сегодня днем я чуть не померла от тоски. Думаете, здесь у них есть какие-нибудь старые журналы для пациентов?
— Возможно. Что тебе нравится читать?
— Все. Читать я обожаю; уж это-то я помню. Но я не помню ни одного названия книги или журнала. Смешная штука эта амнезия, а?
— Да, весело, — отозвалась Кэрол. — Ладно, погоди. Я сейчас вернусь.
В помещении для обслуживающего персонала она объяснила, что хочет взять напрокат маленький телевизор для Джейн Доу. Дежурная пообещала тут же все устроить.
Дежурившая старшая медсестра — плотная седоволосая женщина с висящими на шее на цепочке очками — сказала:
— Она такая милая девочка. Она просто всех очаровала. Не сказала ни одного слова поперек. На редкость спокойная девочка.
Спустившись на лифте в вестибюль, Кэрол направилась к газетному киоску. Она купила пару шоколадок и шесть журналов, которые, судя по обложкам, могли заинтересовать девушку ее лет. Когда она вернулась в комнату триста шестнадцать, дежурная уже заканчивала настраивать телевизор.
— Вам не стоило беспокоиться обо всем этом, — сказала девушка. — Когда объявятся мои родители, я обязательно скажу им, чтобы они вернули вам деньги.
— Я не возьму ни цента, — заявила Кэрол.
— Но...
— Никаких «но».
— Не надо меня баловать. У меня и так все в порядке. Правда. Если вы...
— Я и не балую тебя, милая. Считай, что телевизор и журналы входят в курс лечения. Не исключено, что именно они-то и являются самым необходимым, чтобы справиться с этой амнезией.
— Что вы имеете в виду?
— Если ты будешь смотреть телевизор, ты можешь увидеть какую-нибудь знакомую тебе передачу. И это может вызвать нечто вроде цепной реакции воспоминаний.
— Вы думаете?
— Уж это лучше, чем просто сидеть, уставившись в стены или в окно. Ничто здесь не способствует возвращению твоей памяти, потому что ничто здесь не связано с твоим прошлым. Однако есть вероятность, что телевизор поможет.
Девочка взяла пульт дистанционного управления и включила телевизор. Шла популярная комедия.
— Узнаешь? — спросила Кэрол.
Девушка покачала головой: нет. В уголках ее глаз заблестели слезы.
— Ну-ну, не расстраиваться, — сказала Кэрол. — Было бы удивительно, если бы ты вспомнила первую попавшуюся вещь. На все нужно время.
Девушка кивнула и закусила губу, сдерживая слезы.
Подвинувшись к ней, Кэрол взяла ее за руку; рука была холодной.
— Вы придете завтра? — робко спросила Джейн.
— Конечно.
— Я хочу сказать... если это не займет у вас много времени.
— Пустяки.
— Иногда...
— Что?
Девушка содрогнулась.
— Иногда мне так страшно.
— Не бойся, милая. Прошу тебя. Все устроится. Вот увидишь. Скоро все станет на свои места.
Говоря это, Кэрол пыталась подобрать нечто более утешительное, чем пустые банальные слова. Но она понимала, что ее неспособность происходила от того, что ее тоже одолевали немалые сомнения.
Девушка вытащила салфетку из специального ящичка, встроенного сбоку прикроватной тумбочки. Высморкавшись, она достала еще одну салфетку и вытерла глаза. Она вновь выпрямилась, подняла голову, расправила свои узкие плечики и поправила простыню. Она уже опять улыбалась, глядя на Кэрол.
— Простите, — сказала она. — Не знаю, что со мной. Слезами горю не поможешь. К тому же вы правы. Мои родители, вероятно, завтра объявятся, и все образуется. Послушайте, доктор Трейси, если вы завтра придете...
— Конечно, приду.
— Если придете, то обещайте не приносить больше ни конфет, ни журналов, ничего. Хорошо? Не стоит вам так тратить деньги. Вы уже слишком много сделали для меня Самое лучшее, что вы можете сделать еще, — это просто прийти. Приятно знать, что кто-то думает о тебе за пределами больницы. Приятно, что меня не бросили и не забыли. Нет, сестры и доктора здесь очень добрые. Они просто прелесть, и я им очень благодарна. Они заботятся обо мне но им вроде бы как положено заботиться. Понимаете? Это немножко разные вещи, ведь правда? — Она нервно рассмеялась. — Я, наверное, несу чушь?