Возвращение в Оклахома-Сити через неосвещенные и безлюдные пространства, да еще учитывая, что след Алфи потерян, что всей их организации грозит опасность и, вообще, в воздухе носится что-то новое и непонятное, представлялось Ослетту мрачным и угнетающим. Ослетт страшно опасался радостных монологов Клокера о капитане Кирке, мистере Споке, Скотти и других членах той же команды, об их приключениях в этих дальних далях вселенной, которые по фильмам были наполнены большим смыслом и содержанием, чем его было на реально существующей планете людей с их трудным выбором, жалкой правдой и бездумной жестокостью.
– Давай убираться отсюда поскорее, – сказал Ослетт, проходя мимо Клокера в головную часть прицепа. Он не вернут в Бога, но все же горячо молил его о том, чтобы к Клокеру вернулось его привычное состояние погруженности в себя и молчаливости.
* * *
Сайрус Лоубок вышел на время из комнаты посовещаться с коллегами.
Марти с облегчением вздохнул.
Когда детектив вышел из столовой, Пейдж отошла от окна и села на стул рядом с Марти.
Марти допивал оставшуюся от растаявшего льда холодную воду.
– Я хочу, чтобы всему этому пришел конец. Мы не должны быть здесь, рядом с этим парнем.
– Ты думаешь, нам нужно позаботиться о детях?
"…необходимы… моя Шарлотта, моя Эмили…"
Марти сказал:
– Да, я очень волнуюсь.
– Но ты дважды ранил его в грудь.
– Я думал, что он лежит в фойе со сломанным позвоночником, а он встал и убежал. Или уполз. А может быть, даже испарился в воздухе. Я не знаю, что здесь происходит, Пейдж, но это похлеще того, что я когда-нибудь писал. И это не конец, далеко не конец.
– Если бы девочки были только с Виком и Кети, а то ведь с ними полицейский.
Если бы этот ублюдок знал, где девочки, он бы за минуту прикончил и полицейского, и Вика, и Кети.
– Но ты ведь справился с ним.
– Мне просто повезло, Пейдж. Чертовски повезло. Он не мог даже предположить, что в ящике стола у меня пистолет или что я при необходимости воспользуюсь им. Он опешил от неожиданности. Он больше не поймается на этом. Теперь он будет удивлять.
Марти поднес кружку к губам, и кубик льда соскользнул на язык.
– Марти, когда ты вытащил пистолеты из ящика в гараже и зарядил их?
Перекатывая во рту кубик льда, он сказал:
– Я заметил, как тебя передернуло, когда ты узнала об этом. Я сделал это сегодня утром. Перед тем, как ехать к Полю Гутриджу.
– Зачем?
Он как мог объяснил то странное чувство, будто что-то давит на него, собираясь уничтожить прежде, чем он поймет, что это. Он попытался растолковать, как это чувство переросло в приступ страха и надпил момент, когда страх настолько захватил его, но он понял, что ему нужно оружие, чтобы защитить себя.
Он не мог рассказать ей об этом тогда, боясь, что она сочтет это блажью, и ждал, когда последующие события подтвердят обоснованность его ощущений страхов.
– Что-то ведь действительно надвигалось, – сказала она, – Этот двойник. Ты почувствовал, что он придет.
– Да, похоже, что это так. Каким-то образом почувствовал.
– На уровне подсознания.
Марти покачал головой.
– Нет, это было не так. Не так, если ты имеешь в виду какой-то образ или видение. Я не видел, что именно приближается, не было даже ясного предчувствия. Просто это… это ужасное чувство, что на тебя что-то давит… как на аттракционе-волчке, когда ты быстро крутишься вокруг своей оси, пригвожденный к сиденью, и чувствуешь, как на грудь наваливается что-то тяжелое. Ты знаешь, ты бывала на этом аттракционе, и Шарлотте он очень нравится.
– Да, я понимаю… Думаю, что поняла.
– Началось все так, а потом стало еще хуже, пока я не стал задыхаться. Потом, когда я уже собрался ехать к доктору, это внезапно прекратилось. Позже, когда я вернулся домой, этот сукин сын уже был здесь, но я ничего не почувствовал, когда входил в дом.
Какое-то время они молчали.
В окно стучал дождь.
Пейдж спросила:
– Но как он может выглядеть точно так же, как ты?
– Не знаю.
– Почему он говорил, что ты украл у него жизнь?
– Я не знаю. Не знаю, и все тут.
– Мне страшно, Марти. Это все так странно. Что нам делать?
– Не знаю, нужно как-то пережить эту ночь. Но мы не останемся здесь. Поедем в гостиницу.
– Если полиция не найдет его мертвым, то будет еще завтра… и послезавтра.
– Я устал, абсолютно разбит и плохо соображаю. Сейчас я могу думать только о сегодняшней ночи, Пейдж. Я буду думать о завтрашнем дне, когда он наступит.
На ее красивое лицо легла тень беспокойства. Он никогда еще не видел ее такой расстроенной со времени болезни Шарлотты.
– Я люблю тебя, – сказал он, нежно обнимая ее. Положив свою руку поверх руки Марти, она произнесла:
– О Господи, я тоже люблю тебя, Марти, тебя – и девочек, больше всего на свете, больше жизни. Мы не должны позволить, чтобы с нами что-то случилось. Мы просто не можем этого позволить.
– Мы не позволим, – произнес он, но слова прозвучали несерьезно и неискренне, как бравада мальчишки.
Он сознавал, что ни один из них не питает ни малейшей надежды на то, что полиция защитит их. Он не мог скрыть своего раздражения по поводу того, что им не было предложено ничего такого, что отдаленно напоминало бы услугу, уважение, внимание – словом, то, что обычно получали персонажи его романов от полицейских властей.
По своей сути детективные романы были о добре и зле, о победе первого над вторым и о надежности правоохранительной системы в современном демократическом обществе. Их с интересом читали, потому что они вселяли в читателя уверенность в том, что эта система по большей части действенна и жизнеспособна, даже если факты окружающей действительности иногда наталкивали на более тревожные выводы. Марти работал в жанре детектива с огромным удовольствием, так как верил, что правоохранительные органы и суды вершат справедливость, а если иногда попирают ее, то неумышленно. Сейчас, когда он впервые обратился к этой системе за помощью, она подвела его. Ее недееспособность не просто ставила под угрозу его жизнь и жизнь его жены и детей, но заставляла усомниться в ценности и правдивости всего, о чем он писал, в праведности цели, которой он посвятил столько лет упорных трудов и борьбы.
Вернулся лейтенант Лоубок, неся в руках прозрачный пластиковый пакет, внутри которого лежала небольшая черная сумочка на молнии размером с половину бритвенного набора. Он положил пакет на стол и сел.
– Мистер Стиллуотер, вы проверили все замки, когда утром уходили из дома?