«Ну, иди же, — подбадривала она себя. — Вперед. Смелее. Не может быть, чтобы весь город участвовал в заговоре».
Ясно, что в больнице нельзя было доверять ни одному человеку. Но больница-то оказалась бутафорской. Это была не больница, а корпорация «Майлстоун», занимающаяся какой-то непонятной деятельностью.
Полиция тоже под подозрением, это внушало страх, но, в общем-то, было вполне объяснимо. В маленьких городах, подобных этому, достаточно мощная компания могла оказывать самое разнообразное влияние: сначала — на местную общину путем умелой налоговой политики и политики занятости. Затем такое влияние распространялось на местные власти, включая сюда и полицию, которая могла быть использована в нужный момент в качестве силового рычага и в целях обеспечения безопасности самой компании. Сюзанна не была уверена, что компания «Майлстоун» являлась основным работодателем в этом городе, но она явно оказывала свое влияние и, как она только что сама убедилась, даже протянула свои щупальца в полицейское управление. Случай редкий, однако не выходящий за рамки здравого смысла, логики.
Но очевидно, что заговор имел какие-то пределы. Пусть в нем участвуют служащие компании, полиция — это логично. Но он не может охватывать тысячи людей, просто немыслимо, это противоречит самой сути любых заговоров.
Так она стояла, не решаясь войти, завидуя людям, находящимся в тепле и уюте, и одновременно боясь их.
Она была в трех кварталах от полицейского управления Ей с трудом удалось оторваться от погони, скрываясь в тени деревьев, избегая открытых мест.
Пожалуй, теперь, когда она отдышалась, ее удача стала казаться ей какой-то подозрительной, ей слишком легко удалось уйти от преследования. Очень похоже на историю с ключами, предостерег ее разум.
Еще одна вспышка на мгновение осветила окрестности дома. Дождь ударил с новой силой, ее трясло от холода.
Сюзанна наконец решилась и побежала по дорожке к дому. Позвонила.
Просто ничего другого нельзя было сделать. Ей некуда было идти, для нее все в этом городе были чужими, все дома были одинаковыми, незнакомыми, странными.
На веранде зажегся свет.
Сюзанна изобразила на лице улыбку. Она отдавала себе отчет в том, что может, чего доброго, перепугать хозяев дома своим видом — перепутавшиеся мокрые волосы, изможденное лицо, отчаяние в глазах. Вероятно, улыбка не слишком улучшит этот удручающий образ, но ничего другого она не могла сделать.
К счастью, дверь открыли, и перед ней предстала женщина, не скрывавшая своего удивления поздним визитом. Ей было лет сорок, короткая стрижка обрамляла миловидное лицо. Не дав сказать Сюзанне ни слова, она защебетала:
— Боже! Почему же это вы оказались на улице в такой поздний час без зонтика и дождевика? С вами что-то случилось?
— Видите ли, я попала в такую историю... — начала Сюзанна. — Я была...
— У вас история с машиной? — затараторила женщина, не дав Сюзанне договорить. Она, очевидно, принадлежала к тому типу взбалмошных говорливых женщин, которых хлебом не корми, дай только почесать языком. — Вот всегда так — они ломаются в самую ужасную погоду. А летом в хорошую погоду днем едешь себе спокойно и едешь. Как только ночь да еще с дождем, так на тебе — мотор глохнет, и что хочешь, то и делай. Вы, наверное, хотели вызвать механика, а монетки для телефона-автомата не нашлось? Так ведь? Ну, конечно, конечно, вы можете войти и позвонить. А я вам, кстати, пока приготовлю кофе. Вам же обязательно надо выпить что-нибудь горячее иначе вы заболеете. — Она отступила в сторону, чтобы Сюзанна могла пройти в дом.
Пораженная любезностью женщины и ее невероятной болтливостью, Сюзанна пробормотала:
— Извините, я вам тут наслежу...
— Не беспокойтесь, что вы! У нас здесь специально положен темный ковер, дети, знаете ли... Представляете, что было бы, будь тут светлый ковер? А это такой специальный материал — «Антрон Плюс», кажется, называется, ну совершенно нет никаких следов, даже если эти чертенята вывозятся на улице в грязи. Ничего страшного, проходите, мокрые следы, это ерунда, бывают вещи и похуже. Ну, проходите, проходите.
Сюзанна вошла в дом, и хозяйка закрыла дверь.
Она оказалась в уютной прихожей. Обои в цветочек были, пожалуй, чересчур пестрыми, на ее взгляд, но не безвкусными. Здесь стоял маленький столик, над столиком зеркало в бронзовой раме. На столе в вазе — букет из высушенных цветов.
В соседней комнате был включен телевизор. Смотрели, вероятно, боевик — слышались крики, выстрелы, визжали покрышки.
— Меня зовут Энид, — представилась женщина. — Энид Шипстат.
— Сюзанна Тортон, очень приятно.
— Знаете, Сюзанна, все-таки стоит брать с собой зонтик, даже если кажется, что дождя не будет. Обязательно надо иметь зонтик в машине, фонарик и набор самых необходимых инструментов. Эд, мой муженек, еще всегда возит с собой насос, знаете, такой, электрический, воткнешь его в гнездо для прикуривателя — и можно подкачать колесо, доехать до ближайшей станции техобслуживания. Конечно, если у вас неисправность с клапаном или еще какая-нибудь ерунда. И главное, вам в этом случае не надо самой возиться с заменой колеса. В такую погоду это не очень-то приятно, согласитесь. Но, Боже мой, что это я разговорилась, сейчас ведь совсем не время давать полезные советы. Я болтаю, болтаю, а вы дрожите как осиновый лист. Что это со мной? Извините, я такая болтушка. Пойдемте на кухню, скорей. У нас очень теплая кухня, я вам быстро сварю кофе. Телефон у нас, кстати, тоже на кухне.
Сюзанна решила не спешить, а выпить горячего кофе и уже потом объяснить, что ее появление здесь не связано с поломкой автомобиля. Она прошла вслед за Энид Шипстат по коридору, который освещался только светом из прихожей да голубоватым мерцанием телевизора из комнаты.
Когда они проходили мимо гостиной, Сюзанна даже замерла на секунду от удивления, увидев, что там творится. В общем-то, это была обычная американская гостиная, главное место занимал телевизор, но в ней было огромное количество кресел и стульев... и детишек. Целая дюжина детей разного возраста сидела, уставившись в экран. Они одновременно повернули к ней головы, словно у них было одно туловище, посмотрели на нее глазами, в которых отражался голубоватый свет от телевизора, и так же одновременно повернулись обратно к экрану, где в это время раздались опять выстрелы и завыла полицейская сирена. Их молчание и поведение показались ей странноватыми.
— К сожалению, у меня кофе только «Хиллс Браверс», — извинилась Энид, входя в кухню. — Эд никакого другого не признает. Я сама предпочитаю «Фолджерс», но Эд считает, что «Фолджерс» не такой крепкий, и даже не может смотреть телевизор, когда дают рекламу этого сорта. Знаете, в этой рекламе мелькает миссис Олсен. Эд говорит, что она напоминает ему очень противную учительницу из школы, в которой он учился.
— Я с удовольствием выпью любой, — успокоила ее Сюзанна.
— Ну да, я же говорю вам, у нас дома только «Хиллс Браверс», так что ничего другого, к сожалению, не могу предложить.