— Может, прямо сейчас и трахнем ее? — предложил Джеллико.
— Ну да, чего ждать-то? — поддакнул Куинс.
Сюзанна открыла глаза.
Джеллико уже расстегивал «молнию» на штанах.
Харш властно произнес:
— Нет. Подождем до следующей ночи. Это будет седьмая годовщина со дня моей смерти. Я хочу, чтоб она осознала это в полной мере.
Джеллико замешкался, затем стал застегивать ширинку.
— Кроме того, — вмешался Паркер, — мы собирались заняться этим в подходящем месте. А это место — неподходящее.
— Совершенно верно, — подтвердил Харш.
«Пожалуйста, Боже, пожалуйста, — взмолилась Сюзанна, — дай мне возможность найти обратную дорогу из этого кошмара, из этой мрачной Страны чудес... или дай мне возможность просто уснуть. Я упаду на пол и усну... усну... навечно».
— Ну-ка, давайте уберем ее отсюда, — предложил Харш. Он нагнулся, схватил Сюзанну за свитер и поставил ее на ноги. — Долго мне пришлось ждать этой минуты, — прошипел он прямо ей в лицо.
Она попыталась освободиться.
Он наотмашь ударил ее по лицу.
У нее лязгнули зубы, в глазах потемнело. Она осела на пол, и ее подхватили еще несколько рук.
Ее вынесли из церкви. Они не церемонились, ее просто выволокли за руки.
В машине «скорой помощи» ее уложили на носилки. Харш начал готовить шприц для инъекции.
В какой-то момент она очнулась и, едва шевеля губами, прошептала:
— Если мы в аду, то зачем шприц? Что, у вас нет других способов справиться с человеком?
— Просто с уколом выходит забавнее, а мы любим веселиться, — усмехнулся Харш и вонзил иглу в вену.
Она закричала от боли.
И уснула.
Мигающий свет.
Танцующие тени.
Высокий темный потолок.
Сюзанна лежала в кровати. В больничной кровати. Место на руке, куда Харш накануне грубо вонзил иглу шприца, теперь страшно ныло. Да и во всем теле чувствовалась тупая боль.
Это была не ее прежняя палата. Может, это место вовсе и не палата, здесь холодно и мрачно. Одеяло не доходило ей до плеч, и она чувствовала, что плечи, шея и голова замерзли, ей хотелось укрыться с головой. К тому же она ощущала в воздухе страшную сырость.
И еще она чувствовала, что когда-то уже бывала здесь.
В глазах все плыло. Она тряхнула головой, но это не помогло.
Зато из-за резкого движения у нее начала кружиться голова. Она как будто попала на карусель, карусель крутилась все быстрей и быстрей, и в какой-то момент она снова влетела в сон.
* * *
Прошло много времени.
Сюзанна очнулась и, еще не открыв глаза, услышала, как где-то совсем рядом шумит вода. Опять дождь на улице?
Но шум воды был гораздо сильнее, это был, вероятно, настоящий потоп, Великий Потоп, Страшный Суд.
Она открыла глаза, и у нее снова закружилась голова. Опять тот же мерцающий свет, те же танцующие тени. Теперь она поняла, откуда это — у кровати горели свечи, их пламя приплясывало из-за сквозняков, пронизывающих холодное помещение.
Она повернула голову и увидела эти свечи. Десяток больших свечей был расставлен вокруг нее на камнях.
Нет!
Она повернулась в другую сторону, на шум падающей воды, но не смогла ничего рассмотреть. Света от свечей хватало лишь для того, чтобы осветить пространство футов на пятнадцать. Вода шумела дальше, футах в ста. Но было совершенно ясно, что вода шумит не на улице, а здесь, в этой пещере.
Она была в «Доме Грома».
«Нет, нет, нет, — подумала она. — Мне все это снится. Или у меня уже начался бред».
Она закрыла глаза. Мерцающий свет свечей исчез, но остался шум падающей воды, осталось ощущение сырости в воздухе.
Но ведь она находится в трех тысячах миль от «Дома Грома». Она же в Орегоне, а вовсе не в Пенсильвании.
Безумие.
Или она на самом деле в аду?
Кто-то грубо сдернул с нее одеяло, и она, вскрикнув от неожиданности и ужаса, открыла глаза.
Это был Эрнест Харш. Он прикоснулся к ее ноге, и в этот момент она сообразила, что лежит совершенно голая. Харш медленно провел ладонью по всему ее телу — по бедру, по волосам на лобке, по животу, по грудям.
Она напряглась, собирая силы для того, чтобы защищаться.
Он усмехнулся.
— Нет-нет, сучонка, еще не вечер. Придется немного подождать. Вот придет ночь, тогда и начнем. Так я решил и так будет. Ровно в тот самый час, когда я подох в этой грязной тюрьме. В ту самую минуту, когда проклятый черномазый всадил нож мне в горло, я всажу свой нож в твое нежное горлышко. Но до этого я всажу в тебя свой член, я буду в тебе, слышишь, ты, подстилка. Я буду трахать тебя так, что ты завоешь, и в этот самый момент всажу нож в твое воющее горло. Это свершится сегодня ночью, осталось совсем немного времени.
Он снял свою тяжелую лапу с ее грудей, поднял вторую руку, и Сюзанна увидела в ней шприц.
Сделала попытку сесть.
Неизвестно откуда взявшийся Джеллико подскочил к ней и прижал к матрацу.
— Я думаю, сейчас тебе лучше отдохнуть, — сказал Харш. — Чтобы быть в форме к нашей ночной забаве.
С этими словами он вонзил шприц ей в руку.
Вытаскивая иглу, он прохрипел, обращаясь к Джеллико:
— Карл, по-моему, это будет самое приятное из всех убийств, которые мне приходилось совершать в своей жизни. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому что это будет бесконечное убийство. Я ведь смогу убивать ее раз за разом, снова и снова.
Джеллико зашелся от визгливого смеха.
Харш продолжал:
— Такая уж у тебя судьба, стерва. Сама виновата, обрекла себя на вечные муки. Запомни — начиная с нынешней ночи мы будем забавляться с тобой, а потом убивать. Так будет повторяться вечно. Только способы развлечений и убийств мы будем время от времени менять. Ты узнаешь, что на свете существуют тысячи способов убивать.
Безумие.
Она вновь погрузилась в тяжелый наркотический сон.
Она под водой. Она под водой и тонет.
Сюзанна открыла глаза, отчаянно хватая ртом воздух, и только тогда поняла, что ее ввел в заблуждение шум падающей воды. Она тонула в этом шуме.
Она все так же лежала на кровати. Она попыталась сесть, одеяло сползло к ногам, но удержать себя в таком положении она не смогла и вновь рухнула на подушки. Сердце колотилось как сумасшедшее.
Она закрыла глаза.