Поэтому чудеса совершаются и в неправославной среде, и до настоящего времени, ибо «Бог „хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания Истины“ (1Тим.2;4). Известен, например, факт из Патерика, когда вода с омытых ног разбойника, принятого монахинями за святого пустынника, исцелила слепую. Не менее поразительный случай – современный, о котором сообщается в „Благовест – ИНФО“ №3 (172). 1999 г.
В США в одной католической семье уже 11 лет лежит недвижимая 16-летняя девушка. И вот, находящиеся в ее комнате статуи святых (католических) начали мироточить. В Италии уже не мало известно случаев мироточения статуй католических святых. (Стоит при этом вспомнить, что такие подвижники нашей Церкви, как святители Игнатий и Феофан, преподобный Амвросий Оптинский и праведный Иоанн Кронштадтский решительно говорили о пр»елестности католических святых). И подобных случаев в истории было немало (Ср. Исход, гл. 7-8).
Однако о чем все это говорит? О том, что даже очевидные такого рода факты сами по себе совсем еще не подтверждают святости тех (человека, конфессии, религии), через кого и где они совершаются, и что подобные явления могут происходить и в силу веры – «по вере вашей да будет вам» (Мф.9;29), и по действию иного духа (Деян. 16;16-18), «чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24;24), и, возможно, по другим, пока неизвестным нам причинам.
Поэтому становится понятной столь большая осторожность и рассудительная недоверчивость, с которой всегда относились ко всякого рода чудесам, видениям, сновидениям, откровениям, мироточениям и т. д. (рассказами о которых изобилует определенная современная литература) все святые. Тем настойчивее предупреждают они прочих верующих от поспешности в принятии всего этого за чудо Божие, чтобы по причине своего легковерия последние, приняв ложь за истину, не попали в бесовскую ловушку.
Так, преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.) говорит, что «прельщаются те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное» (Преп. Симеон Новый Богослов. О трех образах молитвы // Добротолюбие. Т. 5. М., 1900. С. 463—464). Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) напоминает: «Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого… Приемлющий то… легко прельщается… Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть… но паче похваляет его, как мудрого» (Преп. Григорий Синаит. Наставление безмолвствующим // Там же. С.224).
Святитель Игнатий Брянчанинов (XIX в.) предупреждает: «Христианские аскетические наставники заповедают не обращать особенного внимания на все вообще явления, представляющиеся чувствам душевным и телесным; заповедают соблюдать при всех вообще явлениях благоразумную холодность, спасительную осторожность» (Еп. Игнатий Брянчанинов. Соч. Т.2. СПб.1905. С.17). «Святые Отцы повелевают подвижнику молитвы при случающихся явлениях вне и внутри себя пребывать равнодушным к ним и не внимать им, не признавая себя достойным видения святого. Они завещавают, с одной стороны, не порицать явления, чтоб не подвергнуть порицанию святое, а с другой – никак не вверяться явлению, поспешно признав его истинным, чтоб не впасть в сеть лукавого духа» (Св. Игнатий. Собрание писем. М. – СПб. 1995. Письмо №290).
В настоящее время, когда разного рода мистицизм и всевозможные «чудеса» широкой рекой разливаются по всем странам мира (в США, напр., почти 70%% населения заявляют, что имели опыт экстрасенсорных восприятий, а 42% % общались с умершими), эти святоотеческие призывы особенно важно помнить.
Как в связи с этим относиться к утверждению о мироточении, благоухании, изменении ликов и даже оживлении «царской иконы» (См. Бог прославляет Своих святых. М.1999)? Во-первых, для церковного признания этого необходимо свидетельство правящего епископа, только который после соответствующего исследования заявленного факта имеет право говорить о его природе – Божественное ли это чудо или явление другого порядка. Пока же такового епископского удостоверения нет, вопрос для члена Церкви должен оставаться открытым.
Во-вторых, есть серьезные основания для сомнений в святости этих явлений. Очевидно, что самовольное, без благословения правящего епископа, без Собора объявление священником (или группой священников) кого-либо святым, есть акт открытого противления Церкви. Апостол пишет: «Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (1Кор. 14;33). Отсюда, полагать, что в данном случае Господь творит чудо, способствуя страстям человеческим, более чем сомнительно.
Поэтому и икона – это образ канонически прославленного Церковью, а не самовольно кем-либо. Церковь же, пишет святой Игнатий Богоносец, там, где епископ, и без епископа никто не может делать что-либо относящееся к Церкви. Но если эта «икона» самочинная, то можно ли говорить здесь о чуде?
Не могут рассматриваться в качестве аргумента и случаи причисления к лику святых некоторых убиенных князей на Руси. Во-первых, прецедент – это не доказательство и тем более не правило. Во-вторых, сами эти факты в ряде моментов существенно отличны от трагедии 1918 года. Многие князья-страстотерпцы во имя избавления своего народа сознательно шли на мучительную смерть (напр., Михаил Тверской).
О жертвенности же и добровольности страданий Николая II, собиравшегося на период смуты в России уехать в Англию, говорить не приходится. Или, например, жизнь князей Бориса и Глеба была святой, чего нельзя сказать о последнем Государе. К тому же, св. Борис, имея дружину отца, вполне мог не только бороться, но и рассчитывать на победу, чего полностью был лишен Николай II после (а, возможно, уже и до) своего отречения.
Обращает на себя серьезное внимание и тот факт, что ни святой Патриарх Тихон, ни святой митрополит Петроградский Вениамин, ни святой митрополит Крутицкий Петр, ни святой митрополит Серафим (Чичагов), ни святой архиепископ Фаддей, ни архиепископ Иларион (Троицкий), который, без сомнения, вскоре будет причислен к лику святых, ни другие ныне прославленные нашей Церковью иерархи, новомученики, знавшие значительно больше и лучше, чем мы теперь, личность бывшего Царя – никто из них ни разу не высказал мысли о нем, как святом страстотерпце (а в то время об этом еще можно было заявить во весь голос).
Вызывает глубокое недоумение и пропагандируемая сторонниками канонизации ответственность за «тягчайший грех цареубийства, довлеющий над всеми народами России» (Обращение участников 3-й конференции «Царское дело и екатеринбургские останки» 8.12.1998) и призыв ныне живущих к покаянию в нем.
Разве не очевидно, во-первых, что грех – дело личной совести согрешающего, а не того, кто в нем не принимал никакого участия? Потому можно и нужно молиться за совершившего грех, но невозможно каяться вместо него. Ниневитяне каялись за свои грехи, а не за грехи своих праотцев.
Во-вторых, совершенно непонятно, почему народ повинен в убийстве именно Николая II, а не императоров Александра II, Павла I, Петра III, царя Федора Годунова, или Великих князей Сергея, Михаила и других, или святого царевича Димитрия, святой Елизаветы Федоровны, святых Бориса и Глеба, или …? В чем причина этой поразительной странности?