– Не могу, – ответил Борис. – Я занят.
– Поскольку все это с твоего, так сказать, благословения, – В голосе Лизы послышалось что-то вроде грусти, – В общем, если хочешь, ты можешь иметь право первой брачной ночи…
– Ну, это уж слишком того… по-французски…
– Не бойся, – насмешливо пропела Лиза. – Мой брак с Котиком – это брак не простой, а специальный. И твой Котик ничего не теряет. Если хочешь, я могла бы приехать к тебе сразу после свадьбы…
– Спасибо. С меня хватит и того, что было. Хорошего по-немножку.
– Хотя и говорят, что ведьмы не могут любить, – печально сказала Лиза, – но я тебя, кажется, немножечко любила.
– Эх, дешево ты отделался… Ведь мое счастье – это несчастье для других. Да, кстати, береги тот амулет против ведьм, который я тебе подарила… Может быть, он тебе еще пригодится…
В воскресенье Остап Оглоедов сидел дома и читал газету. Потом он устало зевнул и нажал на радиоприемнике кнопку, настроенную на волну радио «Свобода».
«…Во имя Отца и Сына и Святого Духа…» – раздалось из радиоприемника.
По комнате плыло торжественное хоровое пение. Да еще на церковнославянском языке. Остап удивленно посмотрел на свою жену:
– Хм, из какой же это-оперы?
«…Во имя Отца и Сына, и Святого Духа венчается раб Божий Константин рабе Божией Елизавете… Господи, Боже наш, славой и честью венчай их…»
– Гос-споди Бож-же мой! – прохрипел Остап. – Так ведь это ж-женят Котика и французскую Лизу!
Затем диктор объявил, что это передается из церкви обряд венчания советской патриотки Лизы Абрамовны Черновой-Шварц, которая репатриировалась из Франции, с Константином Горемыкиным, потомком князей Оболенских. Это был очередной трюк хитрого дома агитпропа, чтобы показать заграничным слушателям, как либерализировалась жизнь в Советском Союзе.
– Ну теперь у Котика на выбор шестьдесят девять комбинаций, – сказал Остап.
– Каких комбинаций? – спросила жена.
– Шестьдесят девять способов быть несчастным, – заключил Остап.
Вскоре после свадьбы князя и княгиню Горемыкиных перевели на работу за-границу. На аэродроме Внуково их провожали Гильруд и Нина. Как добрый шеф, Гильруд пожелал своему секретарю успеха в новой жизни. А Нина, прощаясь со своей подругой, даже расплакалась. Когда самолет поднялся в воздух, Нина еще долго стояла и махала ему вслед мокрым от слез платочком.
На память о веселых подругах-соперницах в кабинете Адама Баламута, между сводками новостей, одиноко болталась выцветшая фотография, где Лиза и Нина были увековечены в зените их славы.
Чудики в доме чудес удивленно качали головами:
– Ведь это ж просто чудо!
– Святой Котик – и женился на такой блуднице…
– Да еще и превратился в князя! Как в сказке…
– Да, чудо святого Котика…
Зарем Волков, шахматный чемпион по игре вслепую, анализировал это чудо несколько иначе.
– Имеющие очи – и не видят, – бормотал человек-компьютер. – Борис Руднев хотел сделать доброе дело – и нажил себе двух смертельных врагов. Ведь он оженил Сосиного миньона. И Сося ему этого никогда не простит… И Нина ему этого никогда не простит…
Есть недалеко от Москвы небольшой дачный поселок по имени Березовка. Когда-то эта Березовка была знаменита тем, что там жили на дачах многие руководители партии и правительства, заслуженные герои революции и прославленые политкаторжане.
Но во время Великой Чистки 30-х годов Березовка опустела. Большинство руководителей партии и правительства оказалось врагами народа, и их подметали целыми семьями. Заслуженных героев революции расстреливали, как бешеных собак, их жен ссылали в концлагеря, а детей отправляли в специальные детдома, где им давали новые имена, чтобы они даже и не знали, кто их родители. В их бумагах стояло клеймо РВН, то есть родственники врагов народа.
Потом взялись и за прославленных царских политкаторжан. С ними уже не цацкались, как в проклятое царское время. Их или быстренько расстреливали в подвалах НКВД, или опять загоняли в Сибирь.
Двери дач в Березовке были опечатаны красными сургучными печатями НКВД, окна забиты досками, дворы поросли бурьяном. Немногие уцелевшие родичи бывших членов правительства ютились по чердакам. Окрестные жители обходили Березовку, как чумное кладбище.
После смерти Сталина некоторые из бывших врагов народа, приговоренные к ссылке без права переписки и кого уже давно считали мертвыми, вдруг воскресли и стали возвращаться из Сибири на старое пепелище, в Березовку. Все это были дряхлые люди, живые мертвецы, которым теперь платили маленькую пенсию. Подрабатывали они еще тем, что сдавали комнаты дачникам.
Когда наступило лето, каждую субботу семейство Миллеров усаживалось в автобус и уезжало в Березовку. Там у Милиции Ивановны были старые знакомые, у которых они останавливались на субботу и воскресенье.
После замужества Лизы Нина заметно скучала без подруги. Хотя они с Лизой и уверяли, что замуж выходят только дуры, но все это была только бравада. А на самом деле всем женщинам, конечно, хочется замуж. Кому охота сидеть в старых девах, чтобы люди потом пальцами показывали?!
Нину частенько видели с новым кавалером. Это был высокий интересный мужчина, бывший морской офицер, который теперь работал начальником спецотдела на радио «Свобода». Поговаривали, что Нина собирается выходить за него замуж.
Акакий Петрович все еще страдал чем-то вроде черной меланхолии. Однажды, когда ему было особенно тошно на душе, он позвонил Борису Рудневу:
– Послушайте, Борис Алексаныч, нехорошо забывать старых друзей. Мы считаем вас другом дома, а вы даже никогда и не позвоните. Говорят, что по вашей книге теперь кино делают. Вот вы и зазнаетесь. За артистками, наверно, ухаживаете… Знаете что, завтра суббота, и мы едем в Березовку. Приезжайте-ка к нам туда в гости.
– Да я бы с удовольствием, но…
– Никаких «но». Ваши артистки от вас не убегут. А в Березовке чудное озеро, пляж, купаться можно. Только не забудьте купальные трусики. Сейчас Нина вам объяснить, как туда проехать.
На следующий день, к вечеру, Борис приехал в Березовку на своей машине, и Нина с папой даже вышли встречать его на окраину поселка. Когда они подъехали к даче, где остановились Миллеры, и вышли из машины, Нина дружески взяла Бориса под руку и как старая знакомая вдруг заговорила с ним на «ты».
Раньше спящая красавица категорически запрещала прикасаться к ней руками и упорно дистанцировалась при помощи «вы». Теперь же другу дома показалось, что спящая красавица все-таки просыпается.
На веранде стоял накрытый праздничный стол с тортом и букетом полевых цветов.
– Сегодня мой день рождения, – объяснила Нина. – Ох, скоро мне уже придется скрывать свой возраст.