Гончая обнаружила механического Тагастера, насторожилась и заскулила почти как настоящая собака. Ворвавшись на кухню, она выпустила в симулякрума с полдюжины дротиков. Стальные жала вонзились в псевдочеловеческое тело, но таившаяся в остриях отрава не могла поразить электронные внутренности андроида. Гончая, метнувшись влево, выпустила в симулякрума новую порцию дротиков. И опять они не убили его и не лишили двигательных способностей.
Симулякрум тем временем сделал шаг по направлению к Гончей.
Выбросив вперед механическую руку, Гончая сдавила металлические пальцы на горле у лже-Тагастера. Вторая механическая рука вцепилась ему в лицо. Нос симулякрума оказался свернут на сторону. “Тагастер” перехватил механические руки Гончей и оторвал их от своего горла. Развернувшись, симулякрум оттолкнул машину-убийцу. Гончая Отлетела на несколько футов и ударилась о стену. По полу покатились металлические детали. Из дырок на бронированном теле наружу вылезли оборванные провода. Руки Гончей бессильно повисли: приводной механизм еще функционировал, но приказов мозга-компьютера они уже не слушались.
Тимоти приказал симулякруму уничтожить машину.
Тот сделал еще один шаг вперед и ухватился за сферическую оболочку. Гончая рванулась было в сторону, норовя удрать, но ей было не под силу бороться с захватом могучих рук симулякрума. Она снова принялась метать дротики в грудь противнику, но лже-Тагастер зажал Гончую в угол и принялся методично колошматить ее об стену, пока у машины не сломалось двигательное устройство. Он сорвал сферическую оболочку, влез в компьютерную начинку и начал хладнокровно уничтожать ее, разбрасывая обломки. Вскоре весь пол возле раковины оказался усеян ими почти полностью.
— Вышвырни ее вон, — приказал Тимоти. Симулякрум вынес Гончую (вернее, то, что от нее осталось) из дома во двор и перебросил металлическую гадину через ограду. Обломки робота-убийцы приземлились на тротуар. Судя по грохоту, падение довершило его разрушение: гайки, болты и прочие детали покатились по асфальту. Симулякрум вернулся в дом и подошел к видеофону. Теперь необходимо было подождать еще немного.
Проходили минуты за минутами, незаметно пробежали полчаса, и Тимоти уже начал беспокоиться, не спугнули ли они своими действиями притаившихся снаружи людей. И когда он уже был близок к тому, чтобы поделиться своими опасениями с симулякрумом, с заднего двора донеслись звуки, которые означали, что к дому кто-то приближается.
Тимоти нырнул в коммуникационный эфир Системы, вернулся к себе домой, включил кинокамеру и направил ее на экран Системы Ментальной Связи. Когда он вернулся в дом Тагастера, волнуясь, не упустил ли он чего-нибудь, бойцы Братства еще не прибыли.
Они появились ровно через две секунды, предварительно швырнув перед собой гранаты со слезоточивым газом. Кухня наполнилась ядовитым сине-зеленым дымом, который вскоре распространился по всему дому. Через несколько секунд три темные фигуры в кислородных масках с духовыми ружьями наперевес вошли на кухню подобно мальчишкам, которым вздумалось поиграть в войну. Тимоти навел на них глаз камеры и с радостью заметил, что одним из взломщиков оказался сам Маргель. Камеры светили им в лица, но они не обращали на это никакого внимания. Увидев симулякрум, в свою очередь нацепившего кислородную маску, они решили, что перед ними настоящий Тагастер, и сразу же открыли огонь.
Дротики вонзились в грудь андроида, не произведя никакого эффекта. Неуязвимый, он двинулся навстречу бандитам.
Один из троицы включил карманный фонарь и направил луч на хозяина дома. Увидев, сколько дротиков вонзилось ему в грудь, они наконец сообразили, что перед ними симулякрум. Опустив ружья, они подошли к лже-Тагастеру, заломили ему руки и выключили его.
— Обыщите дом, — распорядился Маргель. Голос его, как с удивлением обнаружил Тимоти, оказался визгливым. Однако в нем звучала какая-то непреклонная жестокость, заставляющая людей беспрекословно повиноваться.
Обыскав весь дом, бандиты вновь встретились на кухне. Тимоти следил за ними по приемнику. Никто не нашел ничего, что подтолкнуло бы к решению загадки, и Маргель уже собрался осмотреть участок, когда один из бойцов заметил наконец слабый свет лампочки, установленной на устройстве Системы Ментальной Связи. Мерцание лампочки означало, что устройство включено. Указав Маргелю на лампочку, он приблизился к приемнику. Духовое ружье он перехватил за ствол, собираясь расплющить экран прикладом.
— Нет, — рявкнул Маргель, отшвырнув в сторону не в меру инициативного молодчика, и шагнул прямо к камере, так что Тимоти сумел как следует рассмотреть его искаженное от ярости лицо со шрамом. Тимоти сразу же понял, что Клаус Маргель сделан из того же материла, что Джордж Крили, да и он сам. Маргель излучал ту же спокойную уверенность в себе и собственных силах. Но сквозь все это проглядывало нечто большее. Поднимаясь к своей вершине через кровь и страдания, Маргель превратил нехитрые навыки манипулировать людьми в своего рода искусство — способность доминировать и требовать беспрекословного подчинения. Эта способность была сродни безумию, владеющему тиранами и диктаторами:
— Мы тебя выследим, — сказал Маргель, глядя в камеру, и Тимоти понял, что так оно и будет. Братству не составит труда найти подходы к какому-нибудь техническому работнику Системы Ментальной Связи, который согласится за умеренное вознаграждение нарушить негласные правила и закон. — Мы тебя выследим и придем за тобой.
Маргель ухмыльнулся. Ухмылка у него оказалась неожиданно гомосексуальной; губы были слишком полными и чувственными для этого сурового, изуродованного шрамом лица. Он взмахнул прикладом и собственноручно расколотил стеклянный экран...
* * *
Полчаса спустя, как раз когда Тимоти заканчивал проявлять только что снятый фильм, в дверь позвонили. На пороге стоял сержант Модильяни из городской полиции. Вернувшись из дома Тагастера, Тимоти позвонил в участок. Сначала там сомневались, стоит ли удовлетворять такой странный запрос, потому что Тимоти отказался объяснить причину вызова. Но как только они поняли, с кем имеют дело, наряд был незамедлительно выслан, вопреки установленным правилам.
Модильяни оказался довольно молодым, худощавым человеком с тоненькими усиками. Его несколько суетливые движения придавали ему сходство с непоседливой птицей. Сержант представился кратко и сухо, говорил он фальцетом, и в его голосе звучало раздражение. Тимоти со всей вежливостью, на которую был способен, пригласил его в гостиную.
Когда они оба уселись, сухопарый сержант произнес:
— Это крайне необычный вызов.
— Речь идет о крайне необычном деле.
— Вот и расскажите.
Он вел себя так, словно Тимоти был не добропорядочным гражданином, собирающимся поведать о правонарушении, а закоренелым преступником. Так или иначе, после того как Тимоти закончил свой рассказ, на протяжении которого сержант не выказал ни малейших признаков удивления, Модильяни заметил:
— Действительно, весьма необычно. И вы утверждаете, что все засняли на кинокамеру?