А еще Викентий понял, что Элпфис ничего просто так, зря и от балды не делает. Потому что рухнувшая фанерная громадина вдруг, с нехорошей скоростью, принялась… дефрагментироваться. На куски, кусочки, кусочечки. А потом и вовсе - на тусклые буроватые песчинки-пылинки.
– Сдуть. Смести! - отрывисто приказала Элпфис и сама, скинув свой плащ, принялась им сметать песок в сторону фанерных деревьев.- Я знаю - там ее тайник.
– Почему ты в этом уверена? - только и спросил Викентий, сгоняя пыль.
– Потому что я поступила бы так. Заперла врага там. А мы с Надеждой очень похожи…
– Но не во всем же, деточка!
Голос Надежды Абрикосовой разнесся по всему парку, словно усиленный громкоговорителями. А сама она парила на чем-то вроде облака метрах в десяти над командой спасателей Царицы Аганри.
Хороша была Надежда, краше не было в Москве… Одеяние на ней (даже с расстояния в десять метров углядеть можно) византийской императрице впору: самоцветные поручи, колты, оплечья, ожерелья до пупа. А ткань… Завидуй, Оружейная палата!
– Прибираетесь? - паря на воздусях, поинтересовалась Надежда.- К празднику какому или так… из любви к чистоте?
– Из любви,- отбросила плащ Элпфис и поудобней перехватила пистолет-пулемет.- Из-за нее родимой.
– Убери свой пугач,- рассмеялась Надежда.- Убивать меня поздновато. И не получится.
– А жаль,- вздохнул оборотень Кирилл.
– Вы зачем в мой экспериментальный садово-парковый комплекс явились? - тоном посуровее спросила Надежда и спланировала пониже.- Небось хотите змеиную богиню из заточения вызволить. Хрена лысого у вас получится.
– Это почему? - возмутился эльф.
– Народ вы темный. В смысле, непросвещенный. Двоечники. Не знаете такой простой легенды, что Царицу Аганри освободить из заточения сможет лишь кровь того, кого напоила она вином, изводящим из тьмы. Господин Вересаев! Вы с вашим окаянным приятелем этого вина так и не успели попробовать. Досада-то какая… Так что, sorry, boys and girls, я остаюсь Призывающей и сейчас призываю по ваши души моих милых ползучих помощников. Не бойтесь, это не самая страшная смерть!
И вокруг группки из людей, оборотня и эльфа начала повсюду вспучиваться земля, выплевывая из своих зловонных недр сотни, тысячи блистательных гибких убийц.
– У полковника Базальта имелся план нашего отступления в случае атаки змей? - поинтересовалась Элпфис у Кирилла.
– Нет,- растерялся тот.- Он не предусмотрел такого варианта.
– Хреново. Значит, будем помирать бесславной смертью.
– Погоди,- тихо сказал Викентий Элпфис.- А если то вино пролилось мне на кожу, может это сработать?
Элпфис быстро вглянула на него:
– Можно попробовать!
И мгновенно полоснула Викентия узким ножом по ладони. Тот и удивиться не успел. А потом подумал: «Ну что это за девушка! У бедра «хеклер-кох», в рукаве - вострый ножичек, а в бюстгальтере наверняка пара ручных гранат припрятана. Разве такую девушку заставишь, к примеру, рубашки гладить? Или запекать рулетики из телятины в остром соусе? Она скорее из тебя самого рулетик сделает. Мясной. И с соусом - острее не бывает».
А ведь счастье было так близко…
Пьеса есть даже такая старинная с сентиментальным названием «Семейное счастье».
Как мило…
Но пока предавался Викентий столь новым для него матримониальным мечтам, кровь с его ладони алыми бусинами сыпалась в пушистую пыль и растворялась там безвозвратно.
И бесполезно?…
Тогда почему Надежда соскочила со своего облака на грешную землю и прихватила за шеи двух здоровых удавов - словно брандспойты, пожар тушить?
Почему змеи на них, на людей, эльфа и оборотня, не набрасывались?
И откуда в этом замусоренном месте появилась бронзоволикая, золотокожая красавица в серебряной короне из лучей, увенчанных змеиными головами?
И красавица слизывала со своих пухлых губ алые капли крови…
– Смертный,- томно улыбнулась она Викентию.- Меня освободила твоя кровь. Я отблагодарю тебя. Позже. Но сначала…
Царица Аганри воздела руки и зашипела. И змеи, нет, не то чтобы они устремились к ней все разом. Они вновь отдали ей в рабство свои змеиные души. Они отреклись от той, что ранее призывала их. Они возвратились к своей истинной богине.
И это понимал даже Викентий, ровным счетом ничего не знающий о змеях.
А у Элпфис за пазухой вовсе и не ручные гранаты. Там находился индивидуальный пакет. Элпфис достала бинт и перетянула Викентию кровоточащую ладонь:
– Хватит с нее крови. Обопьется…
– У нас что, все получилось? - растерянно посмотрел на соратников эльф.- Это и есть Царица Аганри?
– Да,- кивнула Элпфис.
– Тогда это кто такие, интересно?…
Надежда, не отрывающая горящего ненавистью и страхом взгляда от бронзоволикой Аганри, не заметила, что сзади к ней бесшумно подплыли (или подлетели?) темные вихри, словно состоящие из черного пепла.
– Черное Небо прислало тебе свой приговор! - сказала Царица Аганри Надежде, и только тогда та догадалась обернуться. Чтобы в ужасе завопить:
– Кошонгри-и!
И вихрь окутал ее фигуру черным полупрозрачным покрывалом, срывая богатое облачение, кожу и плоть, оставляя корчащийся голый скелет, все еще пытающийся выкрикнуть:
– Не-эт!
Элпфис, глядя на это, начала медленно сползать к ногам Викентия.
– Эля?! Эля! - закричал Вересаев, подхватывая девушку.
– Их необходимо остановить,- кашляя, зашептала она, и изо рта ее облачком вырвался черный пепел.
– Эльф! Кир! Надо ее спасать! - вопил Викентий, но они его словно не слышали, прикованные сладкой, истомной цепью к созерцанию прекрасной бронзоволикой небожительницы с горящими алым огнем глазами и длинными клыками цвета бирюзы.
– Я отомстила,- произнесла Царица Аганри.- Я права.
– Ооуэку! - зазвучал новый голос, и новый персонаж появился на этой импровизированной сцене.- Аку налуалионго эу оаукало!
Великий Колдун Огня Алуихиоло Мнгангуи Сото Охав ало Второй стоял перед Царицей Аганри, равнодушный к ее экзотической прелести, и, произнеся вышеприведенную фразу, принялся рассматривать живописные заплатки на своих истертых джинсах.
– Нгуни! - сразу вскинулась Царица.- Околии мнгу амии эука туа указака? Ото утиу огогогоу?
– Нху,- покачал головой Алуихиоло.- Ау ноу огогогоу.
Царица уперла руки в боки:
– Ик аку утие нуао? Ау огогогоу э агагау!
Колдун кивнул, но потом поднял указательный палец:
– Туу оэчоо агагау, иэ. Ото ноу хау! Ото эгэгэу!