– А вы времени даром не теряете, Квинлан.
– Прошу прощения? Не понял?
– Вы с мисс Брэндон уже спелись? Вы спите вместе?
– Это долгая история, шериф, – сказал Квинлан, потом рассмеялся, надеясь, что тем самым поможет Салли почувствовать, насколько все это глупо.
– Я думаю, шериф, вы просто грязная свинья, – произнесла Салли сладчайшим голоском. – Надеюсь, от оладьев у ВАС начнутся желудочные колики.
– Ладно, значит, я кретин, но какого черта вы тут делаете? Амабель Порди ни свет ни заря позвонила мне в контору и заявила, что вы исчезли. Она обезумела от волнения. Кстати, я смотрю, ваши волосы отросли на редкость быстро.
Черный парик! «Осади его, – думала Салли, – просто поставь на место».
– Я как раз собиралась позвонить ей после завтрака. Сейчас только семь утра, мне не хотелось ее. будить. Честно говоря, удивляюсь, почему Марта ей не позвонила и не сказала, что я в гостинице.
– Должно быть, Марта предполагала, что Амабель в курсе. Ну, так что здесь происходит?
– Шериф, что вам сообщила ее тетя? Дэвид Маунтбэнк узнавал технические приемы, когда сталкивался с ними. Конечно, ему бы не хотелось, чтобы их применяли к нему лично, но в данный момент – он знал – нужно подыграть. Этот парень слишком хорош для обычного частного детектива.
– Она только рассказала, что вчера вечером Салли позвонил какой-то телефонный хулиган, и она запаниковала. Амабель подумала, что вы, наверное, сбежали, и волновалась, потому что у вас нет машины и совсем нет денег.
– Это правда, шериф. Мне очень жаль, что она потревожила вас понапрасну.
– Я спас эту девицу, шериф, и уложил ее спать – заметьте, одну! – в своей постели. Ей понравилась комната в башне. На меня же она не обратила внимания... Выяснили вы что-нибудь в связи с убитой женщиной?
– Да, ее звали Лаура Стратер. Она жила в новом районе с мужем и тремя детьми. Близкие считали, что она отправилась в Портленд навестить сестру. Вот почему ее никто не хватился, и на нее не было заведено дела как на пропавшую без вести. Вопрос в том, почему ее содержали в заточении здесь, в Коуве, и кто же все-таки ее убил?
– Ваши люди проверили все дома через дорогу от коттеджа Амабель Порди?
Шериф кивнул.
– Дело дрянь, Квинлан, все без толку. Никто ничего не знает. Никто ничего не слышал – ни звука телевизора, ни телефонного звонка, ни шума автомобиля, ни женского крика. Ни чего-нибудь еще. Никто ни черта не слышал. – Он взглянул на Салли, но не стал ничего говорить, пока Марта подавала ему оладьи.
Та посмотрела на каждого из них по очереди, улыбнулась и сказала:
– Никогда не забуду, как мама показала мне статью в газете «Орегониэн», написанную этим самым мужчиной, по имени Квумкот Джаггер. Было это где-то в начале пятидесятых. «Закат в Коуве являет собой драматичное зрелище, если только в правой руке у вас – бутылка мартини». Я давным-давно согласилась с ним по этому поводу. – Потом она небрежно добавила:
– Так вот, для мартини, как и для заката, еще слишком рано. Но как насчет «Кровавой Мэри»? По-моему, вы все выглядите очень напряженными.
– Я бы не отказался, – вздохнул Маунтбэнк, – но мне нельзя.
Квинлан и Салли отрицательно замотали головами.
– Но все равно спасибо. Марта, – поблагодарил Квинлан.
Mарта еще разок проверила, есть ли у них все, что они, вероятно, могут пожелать, и, удостоверившись, вышла из столовой.
Дэвид Маунбэнк съел добрую половину оладьев, и только после этого снова посмотрел на Салли и сказал:
– Если бы вы вызвали меня из-за того, что слышали эти женские крики, не уверен, что я бы вам тогда поверил. Естественно, я провел бы какое-то расследование, но, наверное, подумал бы, что вам Просто приснился кошмарный сон. Но потом вы с Квинланом нашли труп женщины. Была ли это та самая несчастная, чьи крики вы слышали? Вероятно, так. Следовательно, вы говорили тогда правду, а все эти местные старики и старухи – да они просто глухие. У кого-нибудь из вас двоих есть какие-то идеи на этот счет?
– У меня и в мыслях не было вызывать шерифа, – призналась Салли. – Наверное, я и не должна была это делать – тете бы это не понравилось.
– Вероятнее всего, вы правы. Обитатели Коува предпочитают держать свои тайны при себе. – Он усмехнулся и добавил:
– В любом случае не уверен, что вы мой лучший свидетель, мисс Брэндон, поскольку я установил, что вы спади в номере Квинлана в этой башне. И вы солгали мне насчет волос.
– Обожаю парики, шериф. У меня их целая коллекция. Мне показалось, что вы повели себя бесцеремонно, задавая свой бестактный вопрос, вот я и ответила, что у меня рак, чтобы вы почувствовали себя неловко.
Дэвид Маунтбэнк вздохнул. Ну зачем буквально каждому нужно врать? Как же это утомительно. Он снова посмотрел на Салли, на этот раз нахмурившись.
– Что-то ваше лицо кажется мне знакомым, – медленно произнес он.
– Джеймс говорил, что я напоминаю ему бывшую невестку. Амабель кажется, что я похожа на Мэри Лу Реттоп, хотя я выше чуть ли не на целый фут, мама считает, что я – копия ее няни, венесуэлки. Только не говорите, шериф, что я напоминаю вам вашего пекинеса.
– О нет, мисс Брэндон. Благодарите Бога за то, что вы не похожи на мою собаку. Его зовут Хуго, и он ротвейлер.
Салли ждала, стараясь не выдать своего напряжения каким-нибудь жестом, например, стиснутыми руками. Она пыталась выглядеть так, словно все это ее здорово забавляет, и она вполне владеет собой, а вовсе не готова в любой момент рассыпаться на части, если он вдруг тыкнет в нее пальцем и объявит, что забирает ее с собой. Она увидела, как лицо его постепенно разгладилось, и шериф повернулся к Джеймсу.
– Я проверил дела, заведенные моим предшественником. Ее звали Дороти Уиллис, и она была очень хорошим шерифом. Ее записи по поводу тех пропавших стариков на редкость скрупулезны, я снял с них копии специально для вас. Вот, держите. – Шериф полез в карман и извлек оттуда пухлый конверт.
– Спасибо, шериф, – машинально ответил Квинлан. В первый момент он никак не мог сообразить, о ком, собственно, толкует Дэвид Маунтбэнк. Потом вспомнил – о Харви и Мардж Дженсен.
– Я посмотрел их вчера вечером. Поскольку их «виннебаго» обнаружили на рынке подержанных автомобилей в Споукэне, абсолютно все считают, что тут пахнет преступлением. Но дело в том, что никто ничего не умает. Она написала в досье, что переговорила почти со всеми жителями Коува, но вернулась ни с чем. Никто ничего не знает. Никто не помнит Дженсенов. Она даже отправила подробный отчет в ФБР на тот случай, если еще где-то в стране случалось нечто похожее. Вот и все, Квинлан. Сожалею, но больше ничего нет. Никаких ниточек, никаких зацепок.
Шериф подкрепился очередной порцией оладий, допил кофе и отодвинул свой стул от стола.