– Проклятие! – сказал Дэвид. – Вы здесь под прикрытием. Что в конце концов происходит?
Джеймс добавил в чашку с чаем немного бренди. Шериф протянул руку за чашкой, но Джеймс остановил его, усмехнувшись:
– Минуточку терпения. Я собираюсь отнести эту чашку Салли. Хочу убедиться, что она в порядке. Она же человек гражданский, для нее все эти потрясения оказались невероятно тяжелыми. Вы наверняка сами понимаете.
– Конечно. Я подожду вас здесь, Квинлан. Джеймс вернулся практически сразу. Шериф, опираясь руками о стойку, смотрел в окно. Это был высокий мужчина, стройный, мускулистый и поджарый. Судя по всему, из тех, кто бегает по утрам. Вероятно, на несколько лет старше Джеймса.
В нем была такая надежность, что людям хотелось с ним разговаривать. Джеймса это качество восхищало, однако сам он ничего рассказывать не собирался.
Дэвид Маунтбэнк начинал ему нравиться, но он не мог допустить, чтобы это обстоятельство как-то на него повлияло.
Не желая его испугать, Квинлан тихо произнес:
– Она уснула. Я накрыл ее вязаным шерстяным платком Амабель. Но давайте не будем шуметь, ладно, шериф?
Шериф медленно повернулся к Квинлану:
– Называйте меня Дэвидом. Так что же все-таки происходит? Зачем вы здесь?
Квинлан спокойно ответил:
– На самом деле я приехал сюда совсем не для того, чтобы выяснять про Харви и Мардж Дженсен. Это всего лишь моя «крыша». Хотя их исчезновение по-прежнему остается загадкой. И дело не только в них. Вы были правы, ваша предшественница на посту шерифа отсылала всю информацию в ФБР, включая рапорты об исчезновении еще двоих – мотоциклиста и его приятельницы. То же самое делали и в других городах, выше и ниже по побережью. К сегодняшнему дню существует уже приличная пухленькая папка на людей, которые бесследно исчечли в здешних местах. Очевидно, Дженсены были первыми, поэтому я к ним и прицепился. Я представлялось всем как частный детектив, потому что не хочу пугать этих старых обывателей. Они бы просто рехнулись, если бы узнали, что среди них околачивается агент ФБР, и одному Богу известно, чем он тут занимается.
– Что ж, прикрытие хорошее, потому что оно настоящее. Я не думаю, что вы расскажете, в чем дело в действительности, так ведь?
– Я не могу. По крайней мере сейчас. Вы можете пока удовольствоваться этим?
– Полагаю, что мне придется. А все-таки вы выяснили что-нибудь насчет Дженсенов?
– Да, кое-что: все эти респектабельные старики и старушки мне врут! Можете представить себе что-нибудь подобное? Ваши бабушки и дедушки врут в глаза по совершенно безобидному вопросу: по поводу какой-то пожилой пары, которая, возможно, заехала на своем «виннебаго» в Коув, просто чтобы купить лучшее в мире мороженое!
– Ну хорошо, допускаю, что они действительно помнят Харви и Мардж, но боятся говорить – боятся оказаться во что-нибудь замешанными. Почему вы сразу же не пришли с этим ко мне? Не рассказали, кто вы такой и что вы здесь тайно?
– Я хотел как можно дольше скрывать правду. Так легче. – Квинлан пожал плечами. – Что ж, коль скоро я ничего не обнаружил, от этого никому никакого вреда. Кто знает, а вдруг я бы выяснил что-то обо всех этих пропавших без вести?
– Вы бы могли и дальше вполне успешно прикрываться от меня своей «легендой», если бы не эти две смерти. Тут-то и стало заметно, что вы слишком хороши, слишком основательно подготовлены. – Дэвид Маунтбэнк вздохнул, сделал большой глоток чая с бренди, слегка поежился, а потом улыбнулся, похлопывая себя по животу. – Ну вот, это немного поднимает настроение.
– Точно.
– Чем вы занимаетесь с Салли Брэндон?
– Дело в том, что с первого же дня, как я сюда попал, она меня в некотором роде зацепила. Она мне нравится. И, по-моему, Салли не заслуживает всех этих неприятностей.
– «Неприятности» – это слишком мягко сказано. Увидеть женский труп, который бьется о камни у подножия этих скал, достаточно, чтобы человека до конца жизни мучили по ночам кошмары.
Но найти доктора Спайвера, которому выстрелом снесло полголовы, еще хуже.
Дэвид отхлебнул еще чаю.
– Я и то наверняка надолго запомню это зрелище. Так вы считаете, что по какой-то дикой случайности две эти смерти так или иначе связаны с делами о пропавших без вести, заведенными ФБР, с Харви, Мардж и всеми остальными?
– Даже мой извращенный ум воспринимает эту идею как фантастику, но, согласитесь, вы ведь тоже над этим задумываетесь, верно?
«Квинлан опять это делает», – подумал Дэвид беззлобно. Он спокоен, он вежлив, но ни за что не проболтается о том, о чем не хочет. Его невозможно вывести из себя. Интересно все-таки, какого черта он оказался в этой дыре на самом деле? Что ж, Квинлан сам ему скажет, когда придет время. Вслух же он медленно произнес:
– Я понимаю, вы не расскажете мне, что вас сюда привело в действительности, но сейчас мне вполне достаточно того, что я узнал, и я не собираюсь гнать волну по этому поводу. Занимайтесь тем, чем занимаетесь, а если вы можете хоть чем-то помочь мне или я могу помочь вам – я к вашим услугам.
– Спасибо Дэвид, ценю вашу поддержку. Этот Коув – занятный городок, не находите?
– Теперь – да. Видели бы вы его года три-четыре назад. Он был настолько ветхим, насколько можно вообразить, из жителей – одни старики, кругом полный упадок. Все кто помоложе удирали отсюда, задрав хвост, как только у них появлялась такая возможность. А потом пришло процветание. Чем бы они ни занимались, они делали это хорошо и с восхитительной планомерностью.
– Может, у кого-нибудь из них умер богатый родственник, оставив кучу денег, и пожертвовал средства городу? Как бы то ни было, сейчас Коув – просто загляденье. Да, это доказывает, что, объединив усилия, горожане в состоянии вытащить самих себя из болота. За это их поневоле начнешь уважать.
Дэвид поставил пустую чашку в раковину.
– Ладно, я возвращаюсь в дом дока Спайвера. У меня ровным счетом ничего нет по этому делу, Квинлан.
– Если я сумею что-то обнаружить – позвоню.
– Знаете, я не собираюсь разглашать эти сведения. До меня только сейчас дошло, что эти две смерти должны быть для местных стариков очень тяжелым испытанием. А тут появляюсь еще и я, практически готовый обвинить одного из них в том, что он держал в плену эту самую женщину, прежде чем убить. Хм, я даже думал, что, когда вы вызвались привести к Ханкеру Доусону доктора Спайвера, те четверо стариков уже знали, что док мертв, и, следовательно, имели какое-то отношение к этой смерти. Должно быть, я сошел с ума. Все они добропорядочные граждане. И этот вопрос надо прояснить как можно скорее.
– Как я уже говорил, если что узнаю – сообщу вам.
Дэвид не был уверен, что это правда, но создавалось впечатление, что Квинлан говорит вполне искренне. Что ж, так и должно быть. Ведь его учителями были лучшие из лучших. У Дэвида был двоюродный брат, Том Нейббер – так тот в начале восьмидесятых проходил подготовку в Куантико и вылетел оттуда, продержавшись меньше четырех недель из шестнадцати. Дэвиду казалось, что у кузена есть все, что требуется для этого заведения, но тот не справился.