Роган подошел к кровати и нырнул под одеяло.
– Ну, глупышка, спой теперь и мне.
– Нужно поговорить с Джейми, – со вздохом сказала Сюзанна.
– То-то мне показалось, что мелодия знакомая. – Роган наклонился, поцеловал жену в щеку и принялся распутывать ее волосы. Сюзанне оставалось только изумленно на него смотреть.
– Что, снова чувствуете себя животным? – Он погладил ее по голове, затем снова принялся распутывать узелки.
– Здесь Марианна.
– Зачем ты играешь с мамиными волосами, Роган?
Не раздумывая, он сказал ей правду:
– У нее самые красивые в мире волосы, мягкие, как мех норки. Мне нравится их трогать. Мама беспокойно провела ночь, и теперь я распутываю узелки.
Сюзанна фыркнула.
– А что такое норка?
– Это такой пушной зверек. Я подарю тебе на день рождения муфту из норки.
Марианна смотрела на него, склонив голову набок – совсем так, как это делал Джордж. Подняв руку, девочка дотронулась до материнских волос.
– Мягкие, – сказала она и снова засунула пальцы в рот. Устроившись на груди матери, девочка задремала. Чмоканье постепенно затихло.
– Знаете, я все беспокоился насчет того, чтобы вычеркнуть из памяти Джорджа – так, как будто его и не было, – очень тихо сказал Роган. – Я даже готов стать отцом его дочери. Скажем ли мы ей когда-нибудь правду? Я не знаю. Но это меня тревожит, Сюзанна.
Она лежала голая в его постели, а рядом спала ее дочь. Все это было очень странно, но не настолько, как прошлой ночью. В голосе Рогана чувствовалась боль.
Сюзанна откашлялась.
– Джордж не заслуживает того, чтобы вычеркивать его из памяти. С другой стороны, он не заслуживает и того, чтобы Марианна была его дочерью.
– Он был очень молод.
– Как и я. Я была даже моложе. Разве это его оправдывает?
– Конечно, нет, но леди, кажется, лучше разбираются в жизни, чем мужчины. Он был еще мальчишкой.
– Когда он замышлял эту интригу с мистером Ламбертом, то вел себя не как мальчишка. С тех пор как он нанял того человека, который сделал вид, что нас венчает, он перестал быть мальчишкой.
– Да, вы, конечно, правы. Тем не менее, Сюзанна, я все же молюсь, что мы найдем в Оксфорде что-нибудь такое, что сможет как-то оправдать эгоистичность Джорджа, его безрассудство.
– Оправдать его беззаконные поступки?
– Да.
– Роган, мы узнаем правду, какая бы она ни была.
Я надеюсь, что Джордж не преступник, но то, что я сейчас знаю о нем, не слишком обнадеживает. Можем мы уехать прямо сегодня?
– Я обещаю, что это будет завтра утром. Получается задержка, да? Но сегодня нужно очень много сделать. Вы видели в дверях тех двоих? Толстый коротышка Тинкер – мой камердинер, оставшийся еще от отца. Худой, который выглядит так, как будто вот-вот сыграет в ящик, – это Палвер, мой секретарь. Я должен их здесь устроить и посадить Палвера за работу.
Если он не работает, то ничего не ест, а я не хочу отвечать за то, что он умрет голодной смертью.
– Они пришли к вам только затем, чтобы рассказать о вашей любовнице?
– Значит, вы все слышали?
– Она так беспокоилась, что пришла в ваш лондонский дом? Неужели такое может быть? Любовница посещает дом своего покровителя?
– Нет, но, видите ли, Лили плохо пишет. Собственно, у нее с этим большие проблемы. Я немного ее научил, но когда она расстроена, то забывает, как написать свое собственное имя.
– Вы учили вашу любовницу писать?
– А почему бы и нет?
– Значит, развлечений в постели вам недостаточно?
– Все зависит от меры. Даже у человека с моей репутацией иногда может быть на уме и кое-что еще кроме постели. Вам понравится Лили. – Он замолчал, посмотрел на висящий на дальней стене портрет умершего Каррингтона и добавил:
– Я знаю ее очень давно. Это уже не двадцатилетняя девочка, а зрелая женщина.
– Разве это не странно?
Роган поднял бровь. На его щеках и на подбородке появилась щетина. На груди тоже виднелась светлая поросль. Сюзанна уже гладила грудь Рогана, ощущая между пальцами волосы, и это ей очень нравилось.
– Ну да. Наверное, она поставляет новых женщин в ваш гарем?
– А что вы знаете насчет гаремов, леди Маунтвейл?
Сюзанна сразу поникла.
– Немного. Только то, что я, кажется, попала в один из них.
Роган поднял руку и вновь провел по волосам Сюзанны.
– Скоро я увижу другую сторону вашей натуры.
Она гладкая как шелк, и все узелки давно развязаны.
Она вздохнула и положила голову ему на плечо. С готовностью подвинувшись, Марианна улеглась на них обоих.
Дверь открылась, и в ней появилась голова Тоби.
– Тоби, прежде чем войти, разыщите Фитца и скажите ему, чтобы он подал завтрак сюда. Можете к нам присоединиться. Как видите, Марианна уже сделала это. – Подождав, когда Тоби выйдет в коридор, Роган тут же сказал:
– А что, если я скажу вам, что у меня нет гарема?
– У человека с вашей репутацией? Да у вас наверняка десятки женщин. Неудивительно, что прошлой ночью вы заставили меня потерять голову. Разве вы не известны своей доблестью в этом отношении?
– По правде говоря, – голос Рогана звучал задумчиво, – прошлая ночь меня удивила. Когда я ласкал вас, вы прямо-таки взорвались. У вас неплохо получилось, Сюзанна.
– Я не собиралась этого делать. Я не имела представления, что мужчина может вытворять такое с женщиной.
– О да, и такие, и гораздо большие. Такова страсть – иногда ты совсем теряешь над собой контроль. Прошлой ночью со мной так и случилось Я надеялся все повторить сегодня утром, но что теперь поделаешь?
Марианна зачмокала громче.
– Он доставил вам удовольствие прошлой ночью, моя дорогая?
Сюзанна знала, что ей не следует смущаться, но когда свекровь спрашивает тебя про такое…
– Да, мэм.
– Мой милый мальчик! – сказала Шарлотта. – Он никогда меня не разочаровывал. – У свекрови был мечтательный вид, отчего ее красота казалась прямо-таки не правдоподобной. – Я не забуду тот момент, когда его отец обнаружил, что Роган читает книгу о проектировании сада. Проектировании сада, Сюзанна! Ну, мой милый мальчик быстро увидел свою ошибку. Он быстро понял, что человек с репутацией его отца скорее даст себя четвертовать, чем станет читать книгу на такую тему. Это был всего лишь небольшой проступок. Прошел один день и настал другой.
Нет, мой прекрасный мальчик никогда меня не разочаровывал. Он всегда безупречно себя вел, не считая того, что он женился на вас таким молодым. Но это простительно, когда молодой человек мучится от вожделения, а молодая леди не годится в любовницы. А вы, естественно, не годитесь в любовницы. – Шарлотта вздохнула. – Да, мой милый мальчик!