Речь идет о чести семьи, о репутации Джорджа. У тебя есть вопросы?
– Нет. Я понимаю твой замысел. Когда об этом станет известно, все, естественно, будут в шоке. Будучи пять лет женат, ты где-то прячешь законную жену и все это время проводишь в Лондоне, где спишь со всеми женщинами подряд. Это говорит о полной испорченности. Моя паства наверняка будет шокирована.
– Возможно, но я уже прошел долгий путь к покаянию и теперь подхожу к его концу. У многих навернутся на глаза слезы, когда я буду давать трогательные пояснения. Тем не менее, брат, если ты увидишь, что твои прихожане шокированы, не забудь о своем долге перед семьей. Когда мы вернемся в Маунтвейл-Хаус, то устроим еще один званый обед, где я объявлю о своей женитьбе, – хотя, я думаю, с помощью леди Донтри об этом уже известно по всей Англии. Я буду полон раскаяния. Потом мы с Сюзанной поедем в Лондон и повторим представление. У тебя есть вопросы?
Тибольт медленно покачал головой. Он смотрел на Рогана странным взглядом – так, как будто видел его впервые.
– Этого я от тебя не ожидал. Не понимаю, зачем ты так поступаешь. Она ничего для тебя не значит, совсем ничего. А ребенок…
Терпение Рогана иссякло. Не дожидаясь, пока Тибольт выдаст себя еще больше, он прервал брата:
– Да? А если бы ты узнал, что у тебя есть племянница, что твой брат устроил фальшивое бракосочетание, чтобы затащить в постель мать твоей племянницы?
– Я говорил тебе, что она из себя представляет.
– Да, говорил. Но это настолько абсурдно, настолько далеко от истины, что я начинаю сомневаться в твоих мотивах, Тибольт. Она – самая настоящая леди. Может быть, ты объявил ее проституткой, чтобы оправдать для себя то, что сделал Джордж? Так, да?
Я вижу это по твоим глазам.
– Нет, ведь я ее сам видел, так же, как видел и остальных. Хотя она тогда была очень, очень молода, я все равно не вижу причин изменять свое мнение о ней.
Она ничем не отличается от остальных.
– Джордж, если ты видишь только то, что желаешь видеть, то совершаешь большую ошибку. Ты не отвечаешь своему высокому призванию, Тибольт. Ты должен был разыскать ее и сказать ей правду. Тебе придется много молиться, чтобы искупить этот грех, потому что наша семья плохо обошлась с Сюзанной.
Нет, хватит об этом. Теперь она принадлежит мне, так же как и Марианна.
Тибольт снова пожал плечами:
– А как быть с остальными? Что, если я ошибался и они не проститутки? Ты попытаешься женить меня на одной из них?
– А ты знаешь, как их зовут?
Тибольт покачал головой.
– Если одна из них пришла к тебе, то почему не могут прийти остальные?
– Она ко мне не приходила. А теперь постарайся забыть все те гадости, которые тебе наговорил Джордж. Неужели ты такой наивный, Тибольт, что поверил ему? После всего того, что он сделал? Скажи мне, Сюзанна была третьей?
– Нет, второй.
– ей было семнадцать, когда Джордж уговорил ее выйти за него замуж. Она леди по рождению и по воспитанию.
– Она ударила меня по ребрам. Ни одна леди не стала бы бить по ребрам слугу Божьего.
– Тибольт, не испытывай мое терпение. Ты считаешь меня джентльменом?
– Естественно.
– Очень хорошо. Но ведь я изо всей силы ударил тебя по лицу.
– Это другое дело.
Роган вытаращил глаза.
– Ты меня удивляешь. Тогда я с удовольствием провожу тебя на жалкий участок позади того, что ты называешь садом, и буду колотить до тех пор, пока у тебя мозги снова не заработают.
Тибольт поднял руки.
– Нет, я сделаю так, как ты окажешь. По правде говоря, для меня это не имеет значения.
– А теперь ты мне расскажешь о карте, – подвинувшись вперед, тихо сказал Роган.
Тибольт удивился:
– О карте? Какой карте?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я знаю, что Джордж говорил тебе о ней.
В лице Тибольта что-то дрогнуло, но он по-прежнему хранил молчание.
– Говори же, черт побери!
– Перед самой своей смертью Джордж действительно упоминал об одной карте, – медленно сказал Тибольт. – Однако Джордж вечно носился с какой-нибудь картой. Они пленяли его воображение. Поэтому тогда я не обратил на это внимания. Ко мне та карта не имела никакого отношения.
– Ты ведь знаешь Теодора Мику и Ламби Ламберта?
– Да, конечно, знаю. Они были близкими друзьями Джорджа, но я и лично их знал. Не забывай, я ведь всего на два года старше Джорджа. Но к чему ты клонишь, Роган? Что это за карта?
– Точнее, это только половина карты. Я не имею представления, зачем нужна полная карта, но эти люди отчаянно пытаются ее заполучить.
– Что ты имеешь в виду?
Не глядя на брата, Роган долго изучал свои ногти, затем перевел взгляд на гусиное перо, лежавшее на столе Тибольта.
– Ламберт или Мика – а может быть, и оба – три раза проникали в дом Сюзанны, пытаясь найти принадлежавшую Джорджу половину карты. Потом Ламберт забрался в Маунтвейл-Хаус, снова потерпел неудачу и тогда похитил Сюзанну.
– Ты серьезно?
– Совершенно.
– Ты его убил?
– Нет. Его убедили поступить на службу в военно-морской флот его величества. К несчастью, Ламберт ничего нам не рассказал. Тем не менее ясно, что он очень хотел найти эту карту, Тибольт.
По лицу викария можно было сказать, что он действительно потрясен.
– Я не знаю, в чем тут дело, – глядя прямо в глаза Рогану, сказал он. – Теодор Мика приходил ко мне неделю назад и спрашивал, имею ли я представление о том, где находится половина карты, принадлежавшая Джорджу. Это все, что я знаю, Роган.
– Где он, Тибольт?
– Он сказал, что если я что-либо вспомню, то смогу найти его в Истборне. По его словам, он хочет избежать встречи кое с кем и поэтому скрывается. Он якобы снимает квартиру у какой-то вдовы в районе порта. Как я уже говорил, это было неделю назад. Он хотел, чтобы я поехал в Маунтвейл-Хаус и поискал половину карты. Я возразил, что даже если найду ее, то ведь этого явно недостаточно. Мика ответил, что мне не стоит беспокоиться. Он также сообщил мне, что там должен быть маленький золотой ключик. Помню, я говорил, что в Маунтвейл-Хаусе с удивлением воспримут мой вопрос о какой-то карте, принадлежавшей Джорджу. Я спросил его, зачем нужна эта карта и у кого другая половина. Он только коварно улыбнулся в ответ, Роган. Клянусь, больше мне ничего не известно.
Конечно, за исключением того, что он убьет меня, если узнает, что я рассказал тебе о его местонахождении.
– Мне нужно знать, где он живет и как он выглядит. Я не желаю, чтобы над нашими головами по-прежнему висела опасность.