— Мои дети счастливы! — закричала Мэри.

— Да они потеряны! А ты не лучше своего брата!

Не понимая, что делает, Мэри размахнулась и дала Нику пощечину, вложив в нее всю силу своего гнева. Спустя секунду девушка пожалела о том, что сделала, и захотела извиниться, но вдруг поняла, что не чувствует за собой вины. Скорее, желание бить его по лицу снова и снова. Да что такого она сделала? Чем заслужила такое предательство? Он был ей небезразличен, да что там, она любила его! Любила и теперь и ненавидела себя за это.

Ник оправился после удара, поднял ведро и показал ей.

— Странно, — сказал он. — Здесь было ровно столько монет, сколько призраков в трюме корабля.

— И что? — спросила Мэри. — Тысяча призраков, тысяча монет. Ничего странного.

— Посмотри внимательно.

Мэри заглянула в ведро и увидела, что в нем осталось две монеты.

— Две монеты, — сказал Ник. — И нас двое.

— Это совпадение! — возразила Мэри.

Нет, подумала она, я не дам сбить себя с толку. Ник, конечно, хочет сказать, что это знак свыше. Но она не верила в это. Господь не мог говорить с ней посредством какого-то там ведра. Мэри была уверена в своем предназначении.

Она взяла монету и приготовилась забросить ее как можно дальше. Ее остановил голос Ника.

— Горячая или холодная?

Мэри сжала руку.

— Холодная, как сама смерть.

Ник вздохнул.

— Моя тоже. Значит, никто из нас пока никуда отсюда не тронется. Странно, — сказал он после непродолжительного раздумья. — Ты так давно здесь и до сих пор не готова.

— Я никогда не буду готова! — крикнула Мэри. — Я никогда не покину Страну, потому что это древний и вечный мир и моя задача — заполнять его затерянными душами. Я должна их искать и защищать. Как ты не понимаешь?

— Я все прекрасно понимаю, — сказал Ник. — И может быть, ты даже права — в этом твоя задача. Но теперь мне так же понятно, чем хочу заняться я. Я должен позаботиться о том, чтобы затерянные души отправлялись туда, где им надлежит быть.

Мэри посмотрела на затертую монету, лежавшую на ее ладони. Что такого привлекательного находят люди в этом свете, горящем в конце тоннеля? Откуда им известно, что там: свет любви или геенна огненная?

Мэри знала одно правило. Матери всегда говорят детям: если вы потерялись, стойте, где стоите. Никуда не уходите и не разговаривайте с незнакомыми людьми. Даже если вы видите свет, это еще не значит, что вам позволено переходить улицу. Дети, если вы потерялись, стойте там, где стоите! Как мог Ник не понимать важность этих слов?

Услышав звук двигателя автомобиля, Мэри обернулась и увидела «ягуар» и сидевшего в нем Спидо. По крайней мере, у него хватило ума не отправляться в путь по черному тоннелю.

— Поезд на месте, — сказал подъехавший Спидо.

Ник повернулся к Мэри.

— Я возвращаюсь в Нью-Йорк, — сказал он. — И расскажу там детям о том, что мне известно.

— Они тебя не послушают! — воскликнула Мэри.

— Думаю, послушают.

В голосе Ника звучала уверенность, и Мэри знала почему. Он был прав, они оба знали это. Хотя Мэри очень хотелось верить в обратное, она знала, что ее дети захотят забрать монеты. Они просто не смогут удержаться от искушения. Вот почему следовало как можно скорее устранить его причину.

— Почему бы тебе не поехать со мной? — спросил Ник. — Мы могли бы сделать это вместе.

Но Мэри уже знала, что ей делать. Не удостоив Ника ответом, она развернулась и побежала к гигантскому дирижаблю.

— Мэри! Стой!

Но она больше не хотела его слушать. Она взбежала по трапу в гондолу и помчалась в кабину пилота. Если Спидо мог поднять в воздух гигантский летательный аппарат, значит, она тоже сможет это сделать. Она доберется до детей быстрее, чем Ник, и не позволит ему отравить их души, будет там раньше его и спасет их всех.

Глава тридцатая
На пороге Страны

Пока Элли находилась в теле девушки, она не могла знать о том, что Мики Макгилл не выпускал ее из вида. Он не хотел оставить Элли безнаказанной после того, что она с ним сделала. Хоть ей и удалось укрыться в теле девушки, рано или поздно она выйдет наружу, и тогда он схватит ее!

Сначала его влекла жажда мести, но после нескольких часов погони он почувствовал, как она утихает. Мики понял, что причина тому — его чувства к Элли. Она была достойным противником. Она обвела его вокруг пальца, сделала из него дурака. Но ведь он и был дураком, не так ли? Так как же он мог злиться на нее за то, что она была умнее?

Мики не обладал умением овладевать живыми, но другие таланты у него были. Он умел подниматься из глубин. Мики никогда не слышал, чтобы кто-то еще умел это делать. Он надеялся, что его силы хватит на двоих, когда увидел, что Элли тонет.

Шило, знаменитая во всем мире ныряющая лошадь, легко прыгнула с моста в залив. В конце концов, ее всю жизнь учили прыгать в воду с большой высоты. Лошадь и всадник пролетели по воздуху вслед за Элли, достигли поверхности воды и вскоре уже медленно падали сквозь черную толщу земли. Лошадь испугалась и попыталась пуститься в галоп. Мики сжал пятками ее бока и вытянул в стороны руки, чтобы нащупать Элли в толще камня. В конце концов, каким-то чудом ему это удалось, он схватил ее за руку и посадил на спину лошади перед собой. Затем вонзил каблуки в бока лошади, она взметнулась и стала бить копытами в землю. Мики представил себе, что они, как дирижабль, наполнены водородом. Они легче воздуха и уж точно легче камня. Его сила воли боролась с силой притяжения, и скоро они перестали проваливаться и начали подниматься.

Лошадь неистово била копытами в толщу камня и увлекала их вперед, а не вверх, но все же, благодаря силе воле Макгилла, они, сантиметр за сантиметром, поднимались к поверхности. Наконец они выбрались, где-то в лесу, за несколько километров от побережья. День клонился к закату.

Когда они поднялись над поверхностью земли, Элли тут же спрыгнула со спины лошади, готовая бежать, если понадобится. Ей было ясно, что Мики Макгилл — не тот человек, которому следовало доверять, даже несмотря на то что он только что спас ее.

— Надо было оставить тебя там, — сказал Мики.

— Так почему же не оставил?

Мики не ответил.

— Куда ты идешь? Может быть, я могу помочь тебе добраться? — спросил он.

Элли замешкалась с ответом, ожидая подвоха, но решила, что на этот раз его не было.

— Ладно, скажу. Я иду домой.

Мики кивнул.

— А потом?

Элли открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не придумала. Она была, мы помним, человеком, ориентированным на решение определенных задач, и редко думала о вещах, не относящихся к достижению той или иной цели. Был ли у нее план на будущее? Ей было важно узнать, выжил ли после аварии отец. Она хотела немного побыть дома, посмотреть, как живет семья. Может быть, попытаться подать им знак — возможно, найти соседа, которым она сможет управлять, и тогда Элли поговорит с членами семьи, предварительно убедив их в своем существовании рассказами о том, что может знать только она. Она скажет, что с ней все в порядке, не нужно горевать и волноваться. А что дальше? Только сейчас Элли пришло в голову то, о чем следовало задуматься давным-давно: дом, куда она так стремилась, больше не был ее домом. Раньше она даже думать об этом отказывалась, обманывала себя, делая вид, что это не имеет значения, но теперь ей все было ясно. Ее главная цель — попасть домой — не стоила и ломаного гроша.