— Сама прекратишь верещать или тебе помочь?
Надо сказать, что от неожиданности (в кровати я уже успела, опознать свою) я все-таки соизволила заткнуться и, открыв слезящиеся глаза, узрела перед собой чью-то смуглую физиономию с взъерошенными темными волосами и мрачно горящими серыми глазами. А чуть пониже физиономии, на шее неизвестного типа, обнаружилась та страшная рожица с клыками, которая оказалась всего лишь маской. Некоторое время мы молча таращились друг на друга, после чего дружно открыли рты и так же дружно их закрыли, заслышав на лестнице топот многочисленных ног, который стремительно приближался.
Реакцию на этот топот мы выдали абсолютно противоположную. Если я обрадовалась, что этого нахала поймают (а теперь мне стало понятно, чьи поиски обсуждались той черной троицей), то неизвестный как-то резко помрачнел, задумался, а потом сделал совершенно неприличную, на мой взгляд, вещь: задув свечи, сдернул с кровати одеяло, накинул его на меня, а сам нырнул следом.
— Э-э-эй! — возмущенно завопила я, от души пиная все, до чего дотягивалась. — Что вы себе позволяете, молодой человек?! Это моя постель, и вам здесь не место!
Из-под одеяла сверкнула острая сталь холодных глаз, и я невольно поежилась, словно меня окатили ледяной водой. Из соседних комнат донесся странный шум и возмущенные вопли, что и вывело меня из некого оцепенения, в которое я была погружена этим странным взглядом.
— Обыск, — пробормотала я. — Чего они ищут? Тебя?
— Меня, — буркнул охамевший незнакомец, чертыхнувшись и прижав к матрасу мои пинающиеся ступни. — Но если они меня найдут, то и тебе тоже достанется.
— За что? — возмущенно вытаращилась я.
— За помощь мне, — ухмыльнулся наглец.
— Но я не собираюсь тебе помогать! — отрезала я.
— А у тебя нет другого выхода, — спокойно ответил он. — Или вместе выберемся, или вместе погорим. А виновата будешь ты.
— Я?! — Моему праведному возмущению просто не было предела! — Это почему это?!
— А кто полчаса кряду завывал в коридоре? — иронично приподнял бровь парень (честное слово, я бы его с удовольствием лягнула, но сила была не на моей стороне, увы и ах). — Неужели я?
— Да ты бы еще не так заголосил, если бы посмотрел на себя со стороны! — защищалась я. — В следующий раз не будешь подкрадываться из-за угла, и пугать приличных людей!
— Приличные люди в это время уже давно спят, а не разгуливают по всему постоялому двору в такой безумной пижаме! — не растерялся он.
— Нормальная у меня пижама!
— Ага, конечно, нормальная, но для маленького ребенка, — насмешливо заметил нахал.
Я покраснела от негодования, но ответить не успела: в дверь моей комнаты тихонько поскреблись.
— Ложись! — Беглец снова нырнул под одеяло, утащив за собой и свой кошмарный плащ.
Я поспешно улеглась, очень натурально притворяясь спящей, когда тишину нарушил громкий стук и громовой голос:
— Именем Януса, открывайте!
— Добрались, двуликие, — донеслось из-под одеяла. — Слышь… э-э-э… Тебя как зовут?
— Лекс, — немного растерянно ответила я (вот ворвутся они сейчас и что дальше?..).
— А меня Вэл. Не дрейфь, Лекс, — Он, высунувшись, внимательно посмотрел на меня, — Главное — не показывай им своего страха, поняла?
— Угу, — хмуро киваю в ответ, думая о другом.
Вэл снова испарился под одеялом, а я, немного повозившись, «сонно» поинтересовалась:
— Что-то случилось?! Пожар?!
— Никак нет, дей-ли, — почтительно ответили из-за двери, — но здесь объявился опасный жулик, которого нам велено захватить любой ценой. Не могли бы вы открыть нам дверь, чтобы мы могли произвести обыск?
— Э-э-э-э… Не могла бы, простите, — придав своему голосу очаровательное смущение, пролепетала я. — Дело в том, что я… гм… не одета…
Из-под одеяла донесся сдавленный смех, а я, воспользовавшись положением, сильно пнула «опасного жулика». За дверью тем временем отчаянно зашушукались, после чего тот же голос еще более почтительно произнес:
— И все-таки, с вашего разрешения, мы зайдем.
Они бы все равно вошли, так или иначе. Пусть уж лучше так, хоть шума меньше будет… В ход пошел запасной ключ, и через полминуты три фигуры в черном уже активно копошились в моей комнате, что-то обсуждая. Все это время я сидела, с видом смертельно оскорбленной королевы, по уши, завернувшись в одеяло, и смотрела на них гневно-обиженным взором. Естественно, ничего не найдя (вообще ничего — ни преступника, ни ценностей) они, сладко улыбаясь, приблизились ко мне.
— Дей-ли, мы просим прощения, — вкрадчиво заговорил главный, — но в этой комнате осталось еще одно необследованное место…
У меня от такого цинизма все внутри передернуло, а Вэл под одеялом напрягся, как дикий зверь, готовящийся к прыжку. Я на мгновение замерла, лихорадочно соображая, как бы выкрутиться, когда мой взгляд упал на столик, где лежали все походные бумаги. Ну конечно же!..
— Послушайте-ка, вы, — ледяным голосом обратилась я к главарю. — Да, да, вы, и не делайте такое изумленное лицо. Вы хоть знаете, с кем сейчас разговариваете?
— С принцессой Южной, по меньшей мере? — насмешливо поинтересовался он, а остальные двое неприлично захохотали.
— Вам бы еще повезло, если бы только с принцессой, — нахмурилась я. — Видите, на столике лежат бумаги? Возьмите их и посмотрите, не найдется ли там что-нибудь знакомое. Читать, надеюсь, вы умеете.
— Соплячка! — аж побагровел главарь, схватив бумаги с явным намерением их разорвать, когда его прихвостень выхватил из стопки одну, с серебристо-лунным отливом и яркой колдовской печатью.
Надо было видеть, какой испуг появился тогда на их самоуверенных лицах! Мерзавцы все, как один, дружно побледнели, поспешили принести мне свои глубочайшие извинения, вернули бумаги и убрались восвояси, со скрипом закрыв за собой дверь.
Спасибо, бабушка! Я выбралась из кровати и, подобрав все бумаги, бережно спрятала их в сумку, после чего начала собирать остальные вещи. Тем временем и опасный жулик, раскрасневшийся от жары, тоже вылез на свет божий, с облегчением переводя дух. Я повернулась и в упор посмотрела на него.
— Ну? — поинтересовалась я.
— Чего «ну»? — не понял он.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Хочу, — широко улыбнулся нахал. — Прощай! И искренне надеюсь, что мы с тобой больше никогда не встретимся. Ни в этой жизни, ни в последующих.
— И это вместо благодарности?! — возмутилась я.
— О какой благодарности может идти речь, когда из-за тебя и начался весь этот бардак? — ухмыляясь, возразил Вэл. — Не-е-ет, милая, это ты еще мне спасибо скажи за то, что подал тебе такую прекрасную идею загладить свою вину передо мной! И не забудь, что я не бросил тебя в коридоре, а, в ущерб себе, доставил в твою же комнату. Знаешь, что было бы, поймай они тебя? Нет, лучше тебе этого не знать, — подвел он итог своим нравоучениям, самодовольно улыбаясь.