Марфа тихо ахнула, Порфирий – как стоял, так и сел. Я же смущенно передернула плечами и проворчала:
– А нечего было меня оскорблять… Сами виноваты.!
– Зато они на тебя сейчас имеют зуб, – предупредил староста. – И даже если наш мир ты спасешь, вряд ли тебе разрешат здесь остаться…
– Да я сама не захочу, – рассердилась я. – Больно он мне нужен! Я вообще хочу домой!..
– Ты дома, – тихо напомнила мне Марфа, а я поперхнулась невысказанными словами. – Наш мир породил тебя и даровал силу… Ты дома, павший, нравится тебе это или нет… И… покажи мне спину.
Мрачно насупившись, я повернулась к ней спиной, сняла свитер и закатала майку. Порфирий, видимо застеснявшись, не пожелал дальше наблюдать за дармовым стриптизом и деликатно отвернулся. Провидица же осторожно, едва заметно, коснулась ожога.
– Почему ты еще жива?.. – потрясенно пробормотала она.
– Потому что – не дождетесь, – буркнула я.
Тонкие, сухие пальцы старушки медленно ощупывали мой ожог, а я с удивлением чувствовала, как неохотно удаляется ставшая уже привычной тупая боль. И припекающее солнце засветило ярче, и теплый ветер уже не казался навязчивым вредителем, и жизнь стала прекраснее… Как всегда после неприятной болезни.
– Шрамы останутся, – извиняющимся тоном заметила целительница, натягивая майку на мою спину.
– Подумаешь! – Я беззаботно улыбнулась и с удовольствием потянулась, расправляя затекшие мышцы. – Одним больше, одним меньше…
– Ес-сли бы видела то, что видим мы, ты бы так не говорила, – подколола Яти. – Дейс-ствительно с-странно, почему ты пос-сле такого жива, да и до деревни дойти с-смогла.
– Ладно, хватит меня пугать, – занервничала я, по привычке потянувшись за сигаретой. – А ты, кстати, вообще спать собиралась, вот и спи! А то, как помощь требуется, так она сразу спать, а как ничего не происходит, так бодрствует! Огоньку ни у кого не найдется?
Ящерка, укоризненно покачав головой, тяжко вздохнула, дунула на кончик сигареты, отчего тот задымился, и покорно улеглась спать, вновь прикинувшись безмолвным браслетом. Я же тихо закурила и поблагодарила Марфу за помощь.
– Не стоит. – Она устало улыбнулась, а я с тревогой заметила, что ее руки задрожали пуще прежнего.
Нет, ей явно не пошло на пользу лечение меня. Так в ее возрасте это нормально. Кстати, а в каком возрасте? Если Порфирию – триста, а я бы ему дала лет сорок, если не меньше, тогда целительнице… Около тысячи?.. Ой-ей, разве ж нормальные люди столько живут?..
– Касси, нам пора, – шепотом сообщил староста. – Пошли.
– Куда тебя послать? – беззлобно огрызнулась я, развалившись на лавке и подставив лицо ласковым лучам солнца.
Порфирий шутки не понял и заметно растерялся, а Марфа строго ему выговорила: – Оставь человека в покое, пусть отдохнет немного. Касси, останешься у меня?
– Угу, – лениво отозвалась я.
Странно, но больше я провидицу не боялась… Или это был страх разоблачения? Значит, мне не соврали… Я прислушалась к собственным ощущениям, заглянула в себя и невольно вздрогнула. В глубине моей души, как мне показалось, тщательно скрывалось таинственное нечто. Сильное, все знающее и все помнящее… И, пожалуй, его следует опасаться больше, чем безобидных целительниц или цветных шариков… Я задумчиво затушила сигарету о лавочку, смутилась, заметив прожженную доску, и, поспешно прикинувшись валенком, попрощалась с уходящим Порфирием.
– Отдохнешь – зайди ко мне, поговорим о твоей встрече с Магистром, – предупредил он и бодро потопал по дорожке к своему терему.
Я покивала, рассеянно прислушиваясь к шуршащему гравию, и покосилась на Марфу. А та явно выжидала, пока староста уберется восвояси. Стоило ему скрыться за поворотом дороги, как целительница неодобрительно покачала головой и проворчала:
– Вот неуемное создание, вечно куда-то торопится и других торопит… Что он, что его отец…
– Одно слово – гены, – согласилась я.
– Ты и его отца помнишь? – прищурилась Марфа.
– Ну… – Я призадумалась. – Пожалуй, нет. Вот если бы увидела – наверно бы вспомнила. А вот вас я точно не помню.
Странно, конечно, рассуждать, кого я помню, а кого – нет, если я их всех, по сути дела, первый раз в жизни видела, но… Стоило мне лишь увидеть здесь новое лицо, как в моей душе мгновенно срабатывал некий загадочный механизм и на поверхность всплывали и имя лица, и его голос, и привычки… И тем удивительнее казался сей факт, если учесть, что две тысячи лет назад эти люди еще не родились, да и, согласно теории переселения душ, они должны находиться в каких-то других телах. В общем, я совершенно запуталась…
Из сонной задумчивости меня вывело тихое кряхтение целительницы. Похоже, она собиралась встать, рабы удалиться по делам, и я, стряхнув дрему, поспешно подскочила со скамейки.
– Давайте помогу, – предложила свою помощь я, протянув руку.
Марфа хмыкнула, улыбнулась, и в ее черных глазах замерцали смешинки:
– Помоги… если сможешь.
Не поняв намека, я, как ни в чем не бывало, осторожно подхватила целительницу под сухонький локоток и… Она и с места не сдвинулась! Я ее даже приподнять не смогла, хотя в старушке весу-то всего ничего… на первый взгляд…
– Это какой-то фокус? – растерялась я.
Моя собеседница, без труда встав самостоятельно и оказавшись чуть ниже меня, фыркнула:
– Это не фокус, павший. Это слепота.
– Чья?..
– Твоя, – Марфа, хитро взглянув на меня, не спеша заковыляла к дому. – Ты видишь лишь то, что лежит на поверхности, и не стремишься постичь скрытую за иллюзией суть.
– Гм?.. – Обиженно засопев, я поднялась следом за ней на крыльцо.
– Ты увидела лишь мою немощность и слабость, – продолжала мягко отчитывать меня провидица, – но не мою силу. Почему?
– У нее нет запаха, – защищалась я. – Вернее, он есть, но какой-то еле заметный!
– Потому что настоящая сила не имеет ни цвета, ни запаха, ни названия, – назидательно изрекла онa, берясь за резную ручку и открывая входную дверь. – И это не та сила Слова, которой вы, павшие, всегда так гордились. Это сила души. Это сила сердца. Эта сила ума… Души, которая стремится жить даже в таком немощном теле. Сердца, в котором есть любовь к миру. Ума, который умеет различать обман и правду.
– Вот черт… – только и нашла что сказать я. – Сколько же вам лет?..
– Намного меньше, чем тебе, – скромно отозвалась Марфа. – И двух тысяч лет нет… Проходи, Касси, только прежде скажи: «Мир этому дому».
– Зачем? – заподозрила неладное я.
– С-старая традиция, которую вы ос-ставили нам в нас-следс-ство, – вновь подала голос Яти. – Никто никогда не пус-стил бы павшего воина в дом, ес-сли бы он прежде не с-связал с-себя клятвой, которая с-сводит на «нет» разрушительное дейс-ствие негативных с-слов. К тебе это в первую очередь относ-сится, Касс-си, ты с-совершенно не умеешь держать язык за зубами.