Уверен, вы не стали бы предлагать мне машину в плохом состоянии.
– Ну что вы! Я ухаживал за ней, как за младенцем.
– Меня это устраивает.
– Вам надо будет поговорить со своим страховым агентом…
– Непременно. Пока же, на ближайшие двадцать четыре часа, я застрахован.
Быстрота, с какой Чарли хотел все провернуть, а также то, что он предложил расплатиться сейчас же и наличными, привели Мэдигана в некоторое замешательство и даже заронили какое-то подозрение. Однако он получал на восемьсот-девятьсот баксов больше того, на что первоначально рассчитывал, и этого было достаточно, чтобы он посмотрел на странные обстоятельства сквозь пальцы.
Пятнадцать минут спустя они уже ехали в джипе-фургоне, и ни полиция, ни Грейс Спиви не могли бы установить факта покупки Чарли этой машины до тех пор, пока он не обратится в полицию с заявлением о перерегистрации ее на свое имя.
И хотя дождь лил так же, а черные тучи то и дело прорезала молния, вечер больше не представлялся таким зловещим, каким был до сделки с Мэдиганом.
– Почему это непременно должен быть джип? – спросила Кристина, когда они выехали на шоссе 101 и взяли курс на север.
– Там, куда мы направляемся, – ответил Чарли, – нам потребуется четырехприводная машина.
– А куда мы направляемся?
– В конечном итоге в горы.
– Зачем?
– Есть один уголок, где мы сможем укрыться, пока Генри или полиция не найдут способа остановить Грейс Спиви. Я на паях владею коттеджем в горах Сьерра-Невады у озера Таху.
– Это так далеко…
– Но это идеальное место. Уединенное. Кроме меня, совладельцев еще трое. Каждый из нас проводит там по несколько недель в году, а когда дом пустует, мы сдаем его в аренду. Его построили как горнолыжный приют, но зимой он практически не используется, потому что дорогу туда так и не заасфальтировали. Там планировали построить двадцать шале такого же типа, а администрация округа обещала проложить дорогу, однако успели построить только первый, после чего планы забросили. Так что теперь туда ведет грунтовая дорога, по которой может проехать только одна машина, снег никогда не чистят, а зимой добраться до места совсем не просто. Дело довольно убыточное, как оказалось, но, возможно, сейчас принесет пользу.
– Мы все время бежим, бежим куда-то… Я не привыкла бегать от проблем.
– Но мы ничего не можем с этим поделать. Все в руках Генри и других. Наше дело – держаться подальше и остаться в живых. А в горах ни одна душа искать нас не будет.
С заднего сиденья раздался усталый и бесцветный голос Джоя:
– Ведьма будет искать нас. Она найдет нас. Нам не спрятаться от нее.
Грейс, как обычно, не спалось.
Выехав из Санта-Барбары – вдесятером на двух белых фургонах и синем «Олдсмобиле», – они направились на север и спустя какое-то время остановились в мотеле в Соледаде. Мальчишку они упустили. Грейс была уверена – его увозили в северную часть штата, – она шкурой чувствовала это, но не знала, куда именно, и была вынуждена сделать остановку, чтобы дождаться последних новостей – или божественного озарения.
Еще до того, как остановиться в мотеле, Грейс решила впасть в транс, и Кайл всячески старался помочь ей в этом, но она никак не могла перешагнуть барьер, отделяющий этот мир от потустороннего. Что-то стояло у нее на пути, некая стена, которой никогда прежде не было, – зловещая сдерживающая сила. Она ощущала присутствие сатаны. Он был рядом, в фургоне, не позволяя ей войти в царства теней. И ее молитв оказалось недостаточно, чтобы развеять дьявольские чары и вознестись к богу, чего она страстно желала.
Поверженные, они остановились на ночлег и все вместе поужинали в местном кафе. Они были слишком измучены и напуганы, и ни у кого не было ни аппетита, ни желания о чем-то говорить. После ужина все разошлись по комнатам, словно монахи по кельям, чтобы помолиться, собраться с мыслями, прийти в себя.
Но сон ускользал от Грейс.
Кровать у нее была удобная, с тугим матрасом, однако ей постоянно мерещились голоса из царства духов. Хотя она и не пребывала в трансе, голоса взывали к ней откуда-то из-за изголовья, бормоча и предупреждая о чем-то – она никак не могла разобрать, о чем же, – задавая вопросы, которые она не могла разобрать. За то время, что она владела Даром, это был первый случай, когда ей не удавалось вступить в контакт с миром теней, и ею овладели раздражение и страх одновременно. Ей было страшно, так как она понимала, что это значит: дьявол добивался все большей власти над миром. Зверь стал настолько уверен в себе, что уже мог дерзко вмешиваться в отношения Грейс с богом.
Сумерки опускались быстрее, чем предполагалось.
Неумолимо распахивались врата ада.
И хотя теперь голоса духов были невнятны, их мольбы звучали приглушенно и искаженно, Грейс улавливала в них тревожные нотки и знала, что впереди разверзлась пропасть.
Может быть, если она отдохнет, если ей удастся уснуть, она наберется сил и сможет преодолеть барьер, разделивший два мира. Но в это страшное время покоя ей не было.
За последние несколько дней она похудела на два килограмма, и глаза ее воспалились от постоянного недосыпания. Она хотела только одного – уснуть. Но невнятные голоса не отступали – ее уносил поток потусторонних голосов. Ей передавалась их тревога, ее охватывала паника.
Время было на исходе. Мальчишка становился все сильнее.
Слишком мало времени, чтобы успеть сделать все необходимое.
Слишком мало времени. А может быть, времени уже и не осталось…
Ее заполняли не только голоса, но и видения. Лежа в темноте на постели и вперив взгляд в потолок, Грейс видела, как внезапно оживали тени и покров ночи превращался в черные крылья и что-то отвратительное начинало» опускаться с потолка – нет – и падало на нее, трепыхалось, и шипело, и плевало ей в лицо какой-то холодной слизью – о боже, нет! – и дышало, источая серное зловоние. Отчаянно молотя руками, она давилась, силясь позвать на помощь, но голос предал ее, так же как она предала доверие господа. Руки не слушались. Тогда она заколотила ногами, но ноги тоже отнимались. Она извивалась.
Тело сотрясала дрожь. Она чувствовала на теле грубые ладони. Они щипали и били ее. Чей-то масляный язык облизал ее лицо. Она видела устремленные на нее кровавые глаза, оскал рта, полного страшных острых зубов, провал носа – кошмарная личина, частью человечья, частью свиная, частью напоминавшая морду летучей мыши. К ней вернулась речь, но говорить она могла только шепотом.
Она истово призывала бога, святых и произносила те священные слова, которые могли бы отвратить таинственного демона; и наконец он стал сжиматься и усыхать, глаза его тускнели, смрадное дыхание стихало, и вот он милостиво отпустил ее, взмыл к потолку и шарахнулся в окутанный мраком угол комнаты.