– Ну что, Светик, делаешь карьеру? – по-свойски спросил ее Николай. И поскольку она молчала, продолжал в том же духе: – Не дрейфь, мы с тобой теперь свои!
– О чем ты, Коля? – мягко спросила она и отвела его руку, которую он по-хозяйски положил ей на плечо.
Он отступил на шаг и пригляделся к девушке, сидящей за столом.
Вчера утром Света проводила сестру в аэропорт, а вечером Ирка уже звонила из Лондона и сказала, что все прекрасно, Джулиан ее встретил, завтра они едут к его родителям, а рододендроны, оказывается, цветут не в апреле, а в марте, так что скоро она их увидит. У Светы с души свалилась скала. Больше не надо каждый вечер беспокоиться, что Ирка задержится и загуляет где-то. Больше не надо трястись, что проклятый Каморный все же выполнит свою угрозу насчет визы. С сестрой теперь будет все в порядке, пора подумать и о себе. Но пока хотелось просто отдохнуть. Исчез тугой комок, который образовался у Светы в душе после того, как ушел отец. Этим комком было беспокойство за сестру.
Света посмотрела на Николая ясным, незамутненным взором и повторила свой вопрос, приветливо улыбнувшись. Он открыл было рот, чтобы ответить, что они теперь вроде бы любовники, но запнулся. Она вся была такая аккуратная, в красивом костюме, который придавал ей деловой вид. Темные волосы свободно ложились на плечи. Она смотрела на него приветливо, но чуть настороженно. Он вдруг вспомнил свою захламленную квартиру, мать, вечно кашляющую за стенкой, несвежий запах и вздрогнул. Как он мог подумать, что такая девушка придет к нему ночью просто переспать? Что ей в нем? Если бы она сейчас юлила, отводила глаза или, наоборот, кричала бы, что он ей напрочь был не нужен и что пусть катится, он бы сомневался. Но во взгляде ее было сегодня умиротворение, и он понял: все, что произошло глубокой ночью несколько дней назад, ему просто привиделось в пьяном угаре.
– Извини, – глухо пробормотал он и вышел из монтажной.
Позвонили от директора и велели Свете срочно идти туда, захватив весь отснятый Николаем материал. Столкнувшийся с ней в дверях Слава Бахтеев посмотрел вслед тяжелым взглядом.
– Ну как, Света, сможем мы что-то сделать из этого материала для новостей? – Алена была требовательна.
Света смотрела на экран.
– Можно попробовать. Вот это выбросить и это, а потом, после портрета крупным планом, вот этих бомжей с бутылкой и старуху пьяную.
То есть нужно было подать материал так, чтобы создавалось впечатление, что Каморного поддерживали всякие сомнительные личности, а базарят теперь пьяные бомжи, просто чтобы поорать и покуражиться. Пал Палыч с интересом глядел на Свету, потом отпустил ее мановением руки.
– За что ты ее выбрала? – спросил он Алену.
– Оказывается, она умеет работать, и потом, она сразу уловила, что мне нужно, не задавая никаких вопросов. Очевидно, у нее с Каморным свои счеты, чем-то он успел ей нагадить.
– Ну, это теперь не важно. Иди, пригляди за новостями... и макияж там попроще... слезы в голосе добавь...
Она задержалась в дверях и посмотрела на директора с загадочной полуулыбкой на губах:
– Не волнуйтесь, Пал Палыч, все будет нормально.
– И завтра траурный митинг будем снимать, тебе придется вести передачу. Сможешь подобающе выглядеть? Ведь все знали, что вы с ним ругались...
– Какая разница? – Алена пожала плечами. – Раз надо, значит, смогу.
Пал Палыч поглядел на аккуратно притворенную Аленой дверь и подумал, что она сможет многое, даже сместить его с поста директора и сесть на его место. Ишь, заулыбалась как! Что твоя Джоконда!
В монтажной Алена оказалась в самый разгар скандала. Слава Бахтеев наступал на Свету и шипел:
– Дождалась своего часа! Выслужилась! Ишь, тихоня! Это мой материал! Сама добывай, если надо, а то – на все готовое!
Николай участия в споре не принимал, он стоял в стороне и угрюмо молчал. Алена вошла незамеченной и тихонько наблюдала за Светой. То, как себя вела девушка, ей понравилось. Света не оправдывалась, не кричала визгливым голосом в ответ, а просто смотрела на Бахтеева спокойно, без нервов. Ее поведение Алене импонировало, пожалуй, сама Алена в такой ситуации действовала бы так же. Света, почувствовав посторонний взгляд, взглянула на Алену поверх Славиной головы, и Алена вмешалась в разговор.
– Тебе что-то не нравится? – спокойно спросила она Бахтеева.
Тот замолчал, но смотрел агрессивно.
– Ты вот что, Слава, ты ошибся, когда подумал, что дело Каморного и его зрители свалятся к тебе прямо в услужливо протянутые руки только потому, что ты считался его ближайшим помощником. Некоторые люди всю жизнь только помощники и самостоятельно работать не смогут никогда. В данном случае, боюсь, так и получилось. Вижу, что самостоятельно мыслить ты не умеешь, а к чужим словам прислушиваться не хочешь. Так что, извини, дорогой, помощники нам не нужны. Ты уволен.
В комнате повисло тяжелое молчание. Алена прошла к столу и села.
– Да, кстати, Света, если тебе Николай не нужен, то можно и его тоже. Вы все должны понять, что Александр Каморный у нас больше не работает. И пусть вам не хочется это признавать, но так оно и есть.
Света помедлила с ответом долю секунды. Вот удобный случай избавиться от внимания Николая. Но внезапно она вспомнила старуху, стоящую в темной прихожей, и старенький шарфик, обмотанный вокруг худой морщинистой шеи. Если Николая уволят, то он больше работы не найдет, небось на материну пенсию будут жить.
– Николай – хороший оператор, ты же знаешь, – тихо сказала Света, – он нам пригодится.
– Да, – согласилась Алена, – только чтобы без фокусов и без водки. А сейчас езжайте-ка быстренько, тут надо кое-что доснять – и в эфир.
Света с Николаем покинули монтажную и молча пошли по длинному коридору.
– Спасибо, – хрипло произнес Николай.
– Мать чем болеет, что все горло кутает? – отрывисто спросила Света.
– Щитовидка у нее, операцию делать надо.
И только в машине до него дошло, что раз Света расспрашивала про мать, значит, она все-таки была у него тогда ночью.
– Может, я и пьяница, и совсем нестоящий человек, – произнес он, глядя в окно, – но добро я помню.
Света не ответила.
В среду, когда Надежда безуспешно пыталась засадить Димку за уроки, вдруг раздался неожиданный звонок.
– Папа! – взвизгнул шустрый первоклассник, раньше Надежды успевший открыть дверь.
На пороге действительно стоял Олег.
– Привет, старик, – обратился он к повисшему на нем Димке, – получи. – И он протянул сыну яркую коробку с надписью «Лего».
У Димки за спиной был, по подозрению Надежды, средней мощности моторчик. Увидев коробку, моторчик сам собой включился, ребенок взвихрился и исчез, чтобы через секунду материализоваться в комнате, откуда немедленно послышались звуки, извещавшие, что коробка энергично раздирается.