Дженни нащупала на стене выключатель и включила свет. Гостиная была пуста.
— Вот видишь, — сказала Лиза, — никого нет дома.
— Пойдем посмотрим в столовой.
Они пересекли гостиную, обставленную удобными бежевыми диванами и элегантными изумрудно-зелеными креслами в стиле королевы Анны, с широкими, напоминающими крылья подлокотниками. В углу, возле стены, не бросаясь в глаза, стоял музыкальный центр с проигрывателем и магнитофоном. Отсюда-то и доносилась музыка, которую они слышали: хозяева ушли, оставив стереосистему включенной.
Дженни открыла двойные двери, ведущие в столовую; они слегка скрипнули.
В столовой тоже никого не было, однако горела люстра, освещая необычную сцену. Стол был накрыт к раннему воскресному ужину: лежали четыре большие салфетки, на которых стояли четыре большие мелкие тарелки. Рядом с ними стояли четыре тарелки поменьше, для салата; три из них были абсолютно чистые и блестели, на четвертой лежала порция салата. Около каждого прибора лежали металлические нож и вилка; стояли четыре стакана — два из них были наполнены молоком, один водой, а в четвертом была жидкость янтарного цвета, по-видимому, яблочный сок. В воде и соке плавали лишь чуть-чуть подтаявшие кубики льда. В центре стола стояло то, что было приготовлено на ужин: большая миска с салатом, блюдо с окороком, керамический горшок с запеченным в нем картофелем и большое блюдо с морковью и зеленым горошком. За исключением миски с салатом, все остальные блюда были нетронуты. Окорок уже остыл. Запеченная сырная корочка поверх картофеля была цела, и когда Дженни приложила к горшку руку, то почувствовала, что он еще почти горячий. Все эти блюда поставили на стол не больше часа тому назад; возможно, даже не больше получаса.
— Похоже, они все уходили отсюда в дикой спешке, — сказала Лиза.
— Такое впечатление, что их забрали отсюда вопреки их воле, — проговорила, нахмурившись, Дженни.
Некоторые детали обращали на себя внимание. Например, опрокинутый стул. Он лежал на боку, в нескольких футах от стола. Другие стулья стояли совершенно нормально, но на полу возле одного из них лежали большая раздаточная ложка и двузубая вилка для мяса. На полу, в углу комнаты, валялась смятая в комок салфетка, причем впечатление было такое, что ее не просто уронили, но отшвырнули в сторону. На самом столе была опрокинута солонка.
Все это были мелочи. Ничего особенного. И ничего определенного.
Тем не менее Дженни испытывала беспокойство.
— Забрали вопреки их воле? — удивленно переспросила Лиза.
— Возможно. — Дженни по-прежнему говорила тихо, как и ее сестра. У нее все еще было неприятное ощущение, что рядом с ними постоянно кто-то есть, что он прячется, наблюдая за ними или по меньшей мере подслушивая.
«Ты становишься параноиком», — предупредила она себя.
— Никогда не слышала о том, чтобы похищали сразу целую семью, — сказала Лиза.
— Н-ну... может быть, я не права. Возможно, кто-то из детей внезапно почувствовал себя плохо и они все уехали в Санта-Миру, в больницу. Или что-нибудь еще в этом роде.
Лиза еще раз внимательно осмотрела комнату, прислушалась к стоявшей в доме могильной тишине и почесала голову.
— Нет, я так не думаю.
— Да и я тоже так не думаю, — призналась Дженни.
Лиза медленно обошла вокруг стола, внимательно разглядывая его, словно ожидала найти где-нибудь оставленное семейством Сантини секретное послание. Страх, который она испытывала раньше, теперь явно уступал место любопытству.
— А знаешь, — проговорила она, — мне все это немного напоминает те странные вещи, о которых я читала в одной книжке. Кажется, она называлась «Бермудский треугольник» или что-то в этом роде. Там говорилось о большом парусном судне «Мария Селеста»... Это было в 1870 году или около того... Так вот, «Марию Селесту» обнаружили, когда она дрейфовала в Атлантике, и там тоже стол был накрыт к обеду, но вся команда исчезла.
Судно не было повреждено штормом, в нем не было течи или каких-либо других неисправностей. У команды явно не было никаких причин покидать судно. А кроме того, все спасательные шлюпки были на борту. Горели сигнальные фонари, были нормально подняты нужные паруса, и стол, как я уже сказала, был накрыт. В общем, все было так, как должно было быть, но только все люди с корабля, до последнего человека, куда-то исчезли. Это одна из самых больших загадок на море.
— Ну, я уверена, что в этом-то случае никаких загадок нет, — возразила Дженни, но как-то неуверенно. — Не сгинули же Сантини навечно!
Обойдя половину стола, Лиза вдруг остановилась, глаза у нее широко раскрылись и заморгали:
— А если их и вправду забрали отсюда против их воли, это может быть как-то связано со смертью твоей экономки?
— Возможно. Мы пока слишком мало знаем, чтобы что-нибудь утверждать.
Еще более тихим голосом, чем раньше, Лиза спросила:
— А тебе не кажется, что нам надо было бы найти пистолет или что-либо еще, что стреляет?
— Да нет! — Дженни снова посмотрела на остывающую пищу, на рассыпанную соль, на перевернутый стул и отвернулась от стола. — Пойдем, дорогая.
— Куда?
— Посмотрим, работает ли телефон.
Они прошли через дверь, соединявшую столовую с кухней, и Дженни зажгла свет.
Телефон висел на стене около мойки. Дженни подняла трубку, послушала, постучала по рычагу, но гудка не было.
На этот раз, однако, линия не была совсем мертвой, как в ее собственном телефоне. Здесь были слышны легкий свист и шипение и казалось, что соединение есть, отсутствовал только гудок. Внизу под телефоном была приклеена бумажка с номерами пожарной части и шерифа, однако линия не соединяла.
Дженни уже собиралась было повесить трубку, как вдруг ей показалось, что кто-то на другом конце линии слушает ее.
— Алло? — сказала она в трубку.
Но там раздавалось только отдаленное шипение, чем-то похожее на то, как шипит яичница на сковородке.
— Алло? — повторила она.
Тот же самый отдаленный звук; его еще называют «белым шумом».
Дженни постаралась убедить себя в том, что звук, который она слышит, — это всего лишь обычный звук молчащей телефонной линии. И все-таки ей продолжало казаться, что кто-то вслушивается на другом конце линии в ее молчание точно так же, как она.
Чепуха какая-то.
Чепуха или нет, но по шее у нее побежали мурашки, и Дженни поспешно положила трубку.
— В таком маленьком городке полицейский участок должен быть где-нибудь недалеко, — то ли спросила, то ли сказала Лиза.
— В двух кварталах отсюда.
— Почему бы нам туда не сходить?
Дженни намеревалась вначале осмотреть весь дом, чтобы убедиться, что члены семьи Сантини не лежат в других комнатах больные или раненые. Но теперь она задумалась: если кто-то действительно подслушивал ее по телефону, он вполне мог слушать по параллельной трубке, находящейся где-то в этом же доме. Такая возможность в корне меняла положение. К своим обязанностям врача она относилась очень серьезно. Ей даже нравилась та особая ответственность, с которой была связана ее работа, потому что она принадлежала к числу людей, нуждающихся в постоянном применении своего ума, знаний и способностей. Трудная задача всегда поднимала ей настроение и жизненный тонус. Но сейчас она несла ответственность прежде всего за Лизу, да и за саму себя. Пожалуй, лучше всего будет сходить в полицейский участок, привести сюда Пола Хендерсона, а уже потом вместе с ним осмотреть весь дом полностью.