— Все это глупости!
— Сейчас твои люди набирают солдат среди рабов; Им уже объявлено об их освобождении, а также об освобождении их семей.
— Да они все разбегутся!
— Кто-то пустится в бега, а кто-то нет. Самые умные останутся, потому что бежать по большому счету некуда. Когда придут «красные мундиры», чтобы согнать вас с ваших плантаций, вы не найдете ни одного раба, кому можно было бы дать в руки винтовку защищать вас.
— Как же так, вы только что сказали, что мы собираемся воевать с армией претендента?
— Да, но не здесь, не в форте Монтгомери. — Оглторп выдержал значительную паузу. — Мы будем воевать не на территории Азилии. Сегодня же мы выступаем в сторону земель аппалачей, там мы найдем безопасное место для женщин и детей. Солдаты под командованием губернатора Нейрна отправятся маршем в Нью-Пэрис. У меня же иная миссия.
— А что станет с Монтгомери?
— Я сожгу его. А вы в свою очередь должны сжечь свои плантации. Моя уже сгорела.
— Сжечь Монтгомери? — взвизгнул Прескотт. — Вы превышаете свои полномочия, Оглторп. Во всем!
— Полномочия? Сейчас военное время. Все мои полномочия в моих ножнах. Не хотите ли испытать их на своей шкуре, сэр?
Прескотт сник под пристальным взглядом Оглторпа.
— Но… сжечь дом, освободить рабов… это же полное разорение!
— Вы уже разорены, глупый осел! — крикнул Оглторп. — Это произошло в тот самый момент, когда армия дьяволов ступила на землю Америки. И мы будем драться, пока не изгоним их или пока все не падем мертвыми. То, что я не могу спасти, я сожгу, чтобы врагу ничего не досталось. А сейчас, джентльмены, я не прошу вас любить меня или верить в Бога. Вы просто должны следовать за мной или погибнуть здесь. Вы не маленькие дети, вы мужчины. Так будьте ими, или Бог проклянет вас.
С этими словами Оглторп поднялся и покинул тускло освещенный зал заседаний.
* * *
Парментер нашел Оглторпа на обрывистом берегу реки, маркграф задумчиво смотрел вниз на воду.
— Они с вами, сэр. Вы победили.
— Все?
— Прескотт и ему подобные не в счет. Кто-то, конечно, останется. Некоторые решили не отпускать своих рабов, остальные этим очень недовольны. Так что в вашей армии значительное пополнение. Они любят вас, сэр.
Оглторп посмотрел на Парментера с неподдельным удивлением:
— Правда?
— Да. Конечно, обошлись вы с ними сурово. Но сколько раз вы вставали на защиту их интересов?! Вначале был Хоу, затем проклятые испанцы, Каролина… И каждый раз вы одерживали победу. Если бы не вы, то и маркграфства бы не существовало, это ясно как божий день.
— С сегодняшнего дня его не существует.
— Сэр, маркграфство всегда будет там, где будете вы.
Оглторп кивнул и вдруг удивленно воскликнул:
— Первая хорошая новость за последнее время! Капитан Парментер, посмотри вон туда.
За рекой, у самой кромки леса, стояла армия. И солдаты были не в красных камзолах.
— Провалиться мне на этом самом месте! — воскликнул Парментер. — Это Мартин из Северной Каролины и, если я не ошибаюсь, с ним индейцы из племени чероки.
— Ты, капитан, не ошибаешься, это Мартин и чероки.
— Как они догадались прийти сюда, если все сообщения перехватываются?
— Не знаю, но я очень рад их появлению. — Оглторп нахмурился. — И с какой осторожностью, не поднимая шума, они сюда добрались. Найди лодку, хочу поговорить с Мартином.
— А вот с вашей стороны это неосторожно.
— Найди лодку.
* * *
Оказалось, Мартин вот уже почти месяц шел за ним следом на расстоянии всего в несколько дней.
— Я очень спешил и надеялся встретиться с тобой в верховьях Окони, где наши друзья, чероки, слышали отзвуки боя. Но мы все же опоздали и нашли там только горы трупов в красных камзолах и разбившиеся дьявольские воздушные корабли. В последнем сообщении, что мы получили, нам приказывали, если на севере дела станут совсем плохи, отступать в Азилию, по всей видимости, и вы сюда же направились. Мы думали, наша помощь вам не помешает.
— Да, мы бы от нее не отказались, — усмехнулся Оглторп. — Но мы с вами едва не разошлись и здесь.
— Да?
Оглторп изложил свой план.
— Маркграф, у меня почти две тысячи человек — бойцы из Виргинии и обеих Каролин, значительное число воинов чероки и даже окони, которые вышли из состава Коветы. Вы уверены, что не стоит удерживать этот форт?
— Уверен. Map был дураком. Хороший генерал с алхимическим оружием русских сумел бы захватить Монтгомери за считаные минуты. Мы не можем сидеть на одном месте, мы должны двигаться, производить атаки и отступать. Мы должны трепать их, как стая волков треплет стадо буйволов. Нейрна задержали здесь только его гражданские обязанности, он уже готовился выступить маршем, когда Map осадил форт.
Оглторп не знал, смог бы он принять такое решение несколько дней назад. Но сейчас, когда от его плантации остались только дымящиеся головешки, решение далось легко.
Положение дел выправилось, но сейчас им нужно было спасти от разгрома армию шведского короля. Это значило, что они должны выступать немедленно и двигаться очень быстро.
— Пойдем, — сказал Оглторп Мартину, — время не терпит, нужно отдать распоряжения.
* * *
Амфибия Оглторпа с сотней человек на борту вышла на следующее утро. Великий исход начался. За ним последовали под командованием Мартина и Нейрна четыре тысячи солдат и обоз из пяти тысяч раненых, женщин и детей. Конечно, половину из четырех тысяч составляли негры, которые никогда раньше не держали в руках оружия. И Оглторп, хотя и говорил с полной уверенностью, не особенно доверял вооруженным неграм-рабам, недавно получившим свободу. На негров можно было возложить рытье окопов, строительство редутов и приготовление пищи. И только немногим следовало давать в руки оружие.
На месте Монтгомери остался огромный столб дыма и огня.
— Генерал, пора спускаться.
Оглторп посмотрел на Маккея, чья голова торчала из люка амфибии, которую они назвали «Азилийский Молот».
— Сейчас, — ответил Оглторп, пытаясь придумать причину, чтобы еще какое-то время оставаться на поверхности. Но надо было спускаться. С максимальной скоростью лодка могла двигаться только под водой. А скорость сейчас была главным условием их успеха. — Дай пройти.
Оглторп ступил на спину водного чудовища и, приняв уверенный, спокойный вид, начал спускаться по маленькой деревянной приставной лестнице.
Внизу пахло человеческим потом и машинным маслом. А еще сильнее пахло серой, которой его солдаты выкуривали отсюда русских. И было ужасно тесно. Мостик был размером с гребную шлюпку, и сейчас на нем стояли четыре человека. Деревянная переборка отделяла мостик от остальной части амфибии, и Оглторпу казалось, что его втиснули в маленький ящик.