К тому же она сама не знала, какой оборот примут события.
«Я воспользуюсь первым подвернувшимся шансом и убегу из этого мерзкого монастыря, – твердила она про себя. – Я никому не позволю распоряжаться моей жизнью. Даже Лезбет, милая Лезбет, которую я так люблю, меня не понимает. Заточения в монастыре мне не вынести. И я оттуда убегу. Я на все готова: переодеться мужчиной, скрываться в лесу, как разбойник, сражаться, как наемный солдат. Только не монастырь, где из меня сделают убийцу».
Пока Энни строила планы побега, прибыл экипаж, и Остра с носильщиками явились за ее багажом.
– Ничего, – пробормотала Энни, утирая слезы и отчаянно пытаясь взбодриться. – Мы еще посмотрим, чья возьмет.
Сидя у окна каюты, Мюриель наблюдала, как мимо проплывают набережные, обсаженные вязами. Вязы росли вдоль всего канала – у этих деревьев глубокие, прямые корни, которые не разрушают берег, а, напротив, предохраняют его от осыпания.
За ровной шеренгой вязов до самого горизонта тянулись гладкие и зеленые поля Новых земель. Остров Инис отсюда казался небольшой темной выпуклостью, наполовину утонувшей в полуденной дымке.
– Правильно ли я поступила? – прошептала королева. Заплаканное, несчастное лицо Энни по-прежнему стояло у нее перед глазами. Отчаянный вопль – «я вас ненавижу!» – до сих пор звенел в ушах. Матери нелегко услышать подобное из уст своей любимой дочери.
Но в этой жизни есть вещи, с которыми надо смириться. И обиды приходится переносить стойко.
– Вы звали меня, моя королева?
Повернувшись, Мюриель увидела, что молодой рыцарь Нейл МекВрен стоит у нее за спиной.
– Да?
– Простите, ваше величество, – пробормотал Нейл, склоняясь в поклоне. – Но мне послышалось, вы что-то сказали. Я думал, вам угодно обратиться ко мне.
– Нет, – покачала головой Мюриель. – Я разговаривала сама с собой. И со святыми.
– Простите за то, что осмелился вас побеспокоить.
– Вы меня ничуть не побеспокоили, сэр Нейл. Надеюсь, вы успели попрощаться с вашим воспитателем, сэром Файлом.
– Да. Хотя времени у меня было немного, и я успел лишь перемолвиться с ним несколькими словами.
– Он просто сияет от гордости за ваши успехи. Думаю, будь вы его родным сыном, он не мог бы гордиться больше.
– Будь он мне родным отцом, я не мог бы питать к нему более сильной привязанности, – с жаром заявил Нейл.
– Подобные чувства делают вам честь, – кивнула Мюриель.
Некоторое время они не произносили ни слова.
– Что вы думаете обо всем этом, Нейл? – наконец нарушила молчание королева.
– Вы хотите знать, что я думаю о Новых землях, ваше величество?
– Нет, я имела в виду совсем другое. Но раз вы заговорили о Новых землях, мне любопытно будет узнать ваше мнение.
Застенчивая улыбка, мелькнувшая на губах Нейла, на миг сделала его еще моложе.
– Мне немного не по себе, ваше величество, когда я вижу подобное зрелище. Вы из Лира, и вы поймете меня. Мы никогда бы не осмелились сковать море, лишить свободы нашего господина и повелителя. Никогда бы не рискнули отдавать морю приказы, говорить, что ему следует делать, а что нет. То, что я вижу здесь – эти земли, отнятые у волн, – да, все это на редкость величественно и поражает взор и воображение. Полагаю, святой Лир не возражал бы против этого. Но, если мне будет дозволено сказать, подобное насилие над природой кажется… излишне самонадеянным.
– По-вашему, даже император Кротении не имеет права на подобную самонадеянность?
– Еще раз прошу прощения за свои дерзкие слова, ваше величество, но император – это всего лишь человек. Я готов всеми силами служить этому человеку и государству, которое он возглавляет. Если вам будет угодно приказать мне заткнуть пробоину в дамбе собственным телом, я сделаю это без промедления. И пусть святые решают, правильно я поступил или нет. Но все же я должен повторить: всякое насилие непременно порождает сопротивление.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – важно изрекла Мюриель. – Однако строительство этих дамб и каналов начали еще Рейксбурги. Во время правления моего мужа работы были завершены. Когда воды схлынули, выяснилось, что под ними скрываются на редкость плодородные почвы. Но не думайте, что мы так уж непочтительны к природе и самонадеянны, – мы платим подати святым воды, болота и реки. А порой они сами берут свою подать. Так что между нами существует нечто вроде соглашения.
Нейл почтительно кивнул.
– Но, ваше величество, насколько я понял, вы желали узнать мое мнение не о дамбах и каналах, а о чем-то другом?
– Скажите, согласны ли вы с моим супругом? Вы тоже считаете, что наш переезд в Кал Азрот – это разумный шаг?
Прежде чем ответить, Нейл помедлил, словно взвешивая каждое слово.
– От повелителей Ханзы можно ждать самого низкого коварства, – сказал он наконец. – Они привыкли действовать исподтишка, хитростью, интригами и заговорами. Честный бой не для них. Они платят всадникам из Вейханда за головы представителей дома де Лири, и при этом воздерживаются от объявления войны. На словах они верны церкви, на деле не чураются черной магии. Человек, которого я убил, был верным рыцарем, вашим преданным слугой. Но каким-то образом им удалось завладеть его душой и внушить ему черные намерения.
– Вы перечисляете факты, которые я знаю не хуже вашего, Нейл, – заметила королева. – А я хотела узнать, каково ваше отношение к предпринятой нами поездке.
– Если правители Ханзы уверены, что, расправляясь с членами королевской семьи, они ослабляют королевство, от них следует ожидать новых ударов, – ответил Нейл. – Но, говоря откровенно, поспешный отъезд вашего величества, принцесс и принца в один из отдаленных замков внушает мне беспокойство.
– И каковы причины этого беспокойства?
– Очевидных причин нет. И все же мне кажется: сколь ни надежно укреплен замок, куда мы направляемся, вряд ли там вы будете в большей безопасности, чем дома. Во всем, что произошло, слишком много странного и непонятного. Почему первый удар был направлен против вас, а не против короля? И как неприступные стены замка сумеют защитить вас, если самый верный из ваших людей в любой момент может превратиться в злоумышленника? Никто из нас, простых смертных, не в состоянии противиться ухищрениям черной магии. Святые – свидетели, я предпочел бы заколоть себя мечом, чем причинить вам хоть малейший вред. Но все же те, кто плетет против вас заговор, способны и меня превратить в свое слепое орудие. Не забывайте, рыцарь, которого мне пришлось умертвить, тоже принес вам клятву верности. И я не сомневаюсь, уста его не лгали, когда он произносил святые слова.
– Возможно, вы правы, сэр Нейл. Вижу, несмотря на ваш юный возраст, вам не откажешь ни в мудрости, ни в рассудительности. Но вы еще не искушены в придворных делах и потому порой рассуждаете наивно. Поверьте, для того, чтобы превратить слугу, пусть даже гвардейца, в вероломного предателя и убийцу, вовсе не требуется прибегать черной магии. Достаточно подкупа или даже посулов. Магия алчности, страха и зависти порождает все то неисчислимое зло, с которым вам неминуемо предстоит столкнуться при дворе. – Помолчав, королева добавила: – Что же касается причин, по которым злоумышленники выбрали первой жертвой меня, а не моего супруга, здесь я разделяю ваше недоумение.