Часом спустя Аннаиг ощутила, что лишилась последних сил: то жар, то ледяная вода, а кроме того, зверский голод. Но в конце концов лягушка-переросток кивнула и разрешила одеваться.
Прикосновение ткани к телу не напоминало ничего из испытанного раньше — она была совершенно гладкой, словно вода.
— Следуйте за мной!
Спрыгнув со стены, существо поднялось на кривоватые задние лапы и проковыляло через скрытый полотном проход в облицованный гладким камнем коридор. Несколько поворотов — и они очутились в комнате, очевидно предназначенной для сна и отдыха, как рассудила Аннаиг, глядя на приглушенные оттенки драпировки. Посредине стоял низкий столик, а на нем — кувшины, поднос с плодами, съедобными побегами папоротника и пара маленьких тарелочек с разными соусами.
— Поешьте! — приказала лягушка. — Отдыхайте! А потом будьте готовы говорить с лордом Тоэлом.
Дважды повторять ей не пришлось.
Шипучий напиток, налитый в кувшин, обладал легким запахом жимолости и сливы и отлично утолял жажду. Вкус плодов оказался незнакомым, но приятным. Маленькие оранжевые ягоды с жесткой кожурой и мягкой кисло-сладкой сердцевиной; черные четырехугольные ломтики, похожие на твердый сыр; крошечные ягоды, величиной с булавочную головку, тающие на языке. По сравнению с ними стебли папоротника казались грубыми, но густые соусы отлично дополняли и привносили толику необычности обыденной еде.
Несмотря на то что в напитке не ощущалось хмельного, насытившись, Аннаиг почувствовала, как слипаются глаза.
— Как хорошо… — прошептала она, озираясь. У стены стояли две кровати. — Как ты думаешь, это наша комната? Я хочу сказать — целая комната только для нас?
— Ну да! Как наше убежище в кухне Куиджн.
— Только больше. И с кроватями. И еда такая интересная…
— Всю жизнь мечтала об этом, — пробормотала Слир, закрыв глаза. — Но не знала, что это так хорошо.
— Мои поздравления, — усмехнулась Аннаиг.
— Нет, это все из-за тебя. — Серокожая покачала головой. — Из-за твоих выдумок… Когда Тоэл поймет, то вышвырнет меня из своей кухни, как Куиджн вышвырнула твоего друга ящера.
— Я не позволю. Без тебя я не смогла бы начать работу тогда, не смогу и сейчас. Ты мне нужна.
— Тоэл найдет целую кучу поваров тебе в помощь.
— Мало ли чего он найдет! Или мы вдвоем, или ни одной.
— Ты странная, — покачала головой Слир. — Я… — Она понурилась.
— Что?
— Я говорила, что в кухне Куиджн никто мне не был дорог. Но если бы ты погибла, мне было бы жаль.
— Спасибо, — улыбнулась Аннаиг.
— Не за что! — Серокожая встала, пошатываясь. — Какую кровать ты выбираешь?
— Мне все равно. Выбирай ты.
С трудом добравшись до мягкого ложа, Аннаиг вытянулась на восхитительно гладких простынях. А уж после жестких лежаков и сна на каменном полу это и вовсе казалось неземным блаженством.
Прежде чем заснуть, она хотела открыть медальон и поговорить с Аттребусом, рассказать ему, что с ней произошло.
Но амулет исчез.
Проснувшись поутру, девушка ощутила такую бодрость, какой не испытывала ни разу с момента прибытия на Умбриэль. Да и до того, пожалуй. Слир сопела, уткнувшись лицом в подушку, но похожая на лягушку тварь уже вернулась и терпеливо ожидала их пробуждения около стола.
— Ты позавтракаешь с лордом Тоэлом, — сказала она, увидев, что Аннаиг открыла глаза.
— Сейчас. Только разбужу Слир.
— Нет. Только ты.
Опасения, высказанные серокожей ночью, всплыли в уме Аннаиг.
— Я хочу…
— Ты не должна возражать приказам лорда Тоэла, — бесстрастно прервала ее тварь.
Девушка кивнула, напомнив себе лишний раз, что нужно набраться терпения, но выполнить миссию, которую взвалила на плечи. Кроме того, как ей замолвить слово за Слир, если начинать знакомство с лордом с неповиновения?
— Как тебя зовут? — спросила она лягушку.
— Дулджиижбиддиждгадинджу, — пробормотала та. — Глююип.
Вот так имечко! И как прикажете это выговаривать?
— Дулбиг… — начала девушка.
— Можно Дулдж!
— Веди меня, Дулдж!
— Приведи себя в порядок вначале! — Лягушка указала короткой лапкой на стену.
Аннаиг повернула голову и увидела черное с золотом платье, сделанное, по всей видимости, из паутины или чего-то не менее утонченного, как и другая одежда, которую носили здесь.
Девушка никогда не видела такой красоты. Платье, украшенное бисерной вышивкой на манжетах и вороте, облегало все изгибы ее тела, чем привело в смущение. Она чувствовала себя неуклюжей — не то что в простой и удобной рабочей одежде. Хотя ее отец и происходил из знатного рода Высокогорья и обладал кое-какой недвижимостью в Чернотопье, их семья обеднела еще до рождения Аннаиг. Никаких балов, приемов или вечеров в театре… Вся эта мишура рассыпалась в пыль, когда аргониане изгнали имперцев и вновь вернули власть над своими землями.
Раньше ее не волновало отсутствие роскоши. Ну, по крайней мере, Аннаиг сумела себя убедить, что богатство не главное в жизни. Но сейчас помимо воли всплыл вопрос: как бы она понравилась Аттребусу в этом наряде?
— Ну-ка, ну-ка… — нетерпеливо подгонял ее Дулдж. — Нужно привести в порядок твои волосы и лицо.
С прической ей помог низенький тихий человечек, который не меньше часа провозился, укладывая ее черные локоны. И вот наконец, следуя за колченогим Дулджем, Аннаиг прошла через анфиладу богато обставленных комнат и оказалась в просторном помещении. Легкий ветерок, врывающийся через распахнутую дверь и окно, нес свежесть и прохладу.
Тоэл с усмешкой смотрел на девушку, а она… Она не могла оторвать взгляд от раскинувшейся за окном картины.
У ее ног лежал Умбриэль.
Прямо от террасы, огороженной невысоким парапетом, скала обрывалась вниз, но не вертикально, а под небольшим углом, открывая вид на коническую впадину, наподобие вулканического кратера, на дне которого раскинулось изумрудно-зеленое озеро. А на противоположном берегу вырастал из камня город — устремленные к небу шпили и ажурные здания, дворцы, похожие на птичьи клетки из разноцветных прутьев. Еще выше на скалистой кромке вздымались замки, словно сотканные из тончайшей паутины, каждый своего неповторимого оттенка. Солнечные лучи преломлялись и играли мириадами бликов и «зайчиков», переливались сотнями крошечных радуг.
— Тебе понравился вид из моего окна? — спросил Тоэл.
Аннаиг напряглась, опасаясь ошибиться с ответом. Но затянувшееся молчание тоже выглядело не слишком вежливо.
— Очень красиво, — пролепетала она. — Я не ожидала…