Он бежал и бежал. Страха уже не было, вместо него – злость и яростная устремленность. Сейчас он пожалел, что у него нет мушкета, он бы заставил по крайней мере одного из этих лакеев заплатить за свою подлую службу такому вероломному императору.

Но вряд ли этот чертов мушкет, который ему вручили, был заряжен.

Он сменил направление, пытаясь вспомнить, с какой стороны движутся загонщики, чтобы не выскочить прямо на них в поисках Влтавы. Река должна быть где-то поблизости. Он был хорошим пловцом, лучше всех, кого он знал. Если ему удастся переплыть реку живым и невредимым, то шансы остаться в живых у него увеличатся. Но как найти реку?

Он огляделся вокруг, пытаясь понять, в какой стороне деревья более редкие. И побежал туда, где, как ему показалось, белел просвет. Вновь полил дождь. Это его обрадовало – за пеленой дождя его будет труднее разглядеть.

Его лихорадочное возбуждение немного улеглось, когда под ногами зачавкало. Он догадался, что попал в болото. Еще несколько шагов, и он провалится, окунется в болотную жижу и начнет захлебываться. Он повернул в противоположную сторону, прислушиваясь, пытаясь определить, есть ли за ним погоня. Но его собственное хриплое дыхание, громкие удары сердца и шум дождя заглушали все остальные звуки.

Вначале он ничего не видел, но потом различил два темных силуэта. Бен застонал и припал к сырой земле. Если один из них подойдет довольно близко, то он сможет убить его. Но Бен не особенно обольщался этой призрачной надеждой.

– Бен! – долетело до него сквозь шум дождя. – Бен, ради бога, отзовись!

Он моргнул, стряхивая воду с ресниц. И рассмотрел в неясных силуэтах Роберта и, кажется, Фриска. Но вот вопрос, можно ли им доверять?

Он оглянулся назад, в сторону болота, – отступать некуда. В эту минуту послышались крики и лай собак.

– Эй, Роберт, – окликнул Бен.

Пара прислушалась, потом рванула через кусты в его сторону.

– Ты ранен? Ушибся? – сыпал вопросами Роберт.

– Нет, все в порядке.

Фриск нетерпеливо махнул рукой:

– Сюда, иначе они нас найдут.

– Ты знаешь этот лес?

– Нет, но я знаю, как ориентироваться в лесу, и знаю тактику отступления.

– Отступление… это звучит лучше, чем «бежать, как испуганный заяц».

Фриск усмехнулся:

– Правда? Ну, тогда вперед!

И они втроем припустили рысью.

– А где все остальные преследователи? – спросил Бен несколько минут спустя. Им вновь овладело подозрение.

– Пантера задала им жару. Она бросилась прямо на императора, так что не остановить, это было последнее, что я видел.

– И вы двое побежали за мной?

– Мой же друг ты, – бросил на бегу Роберт, – а не император. – Он помолчал. – Да и Фриск видел, как они хотели тебя убить. Стрелявший в тебя мертв, – добавил он. – Его уложили сразу же после выстрела. Как ты догадался упасть? Вышел хороший трюк.

– Да я и сам не знаю, как так вышло. Император был настолько откровенен, что я догадался об их планах.

– Думаю, он тем самым допустил ошибку.

Они поднялись на берег, внизу текла Влтава, поверхность которой нещадно решетили капли дождя.

– Вы плавать умеете? – спросил Фриск.

– Конечно, – ответил Бен.

Роберт только пожал плечами.

– Если мы успеем отплыть хотя бы на сотню ярдов, то нас уже никакая пуля не достанет, так что я предлагаю поторопиться.

Бен уже раздевался. В темные воды реки полетели ботинки, кафтан, камзол, а потом, когда голоса начали раздаваться все ближе и ближе, и он сам.

9
Тигель

Креси застонала, когда карета дернулась и остановилась, а потом со страшным скрипом вновь тронулась в путь.

– Хватит этих мучений, – произнесла Адриана. Она держала на руках Николаса, которому это не нравилось, и он все время пытался вырваться. – Езда в карете причиняет тебе больше страданий, нежели верховая.

– Это верно, – произнесла Креси, приложив руку к своим еще не совсем зажившим ранам. – Массаж чресел в седле куда полезнее моему здоровью, чем тряска в карете.

Адриана пропустила мимо ушей скабрезность и попросила возницу остановиться. Они выбрались из кареты, и ноги их сразу же утонули в грязи. Глянув окрест, Адриана поняла, почему карету так сильно трясло. Дорога – не более двух ярдов шириной – была вся в рытвинах, местами глубоких, до двух футов.

Креси с Николасом на руках встала на обочине, а Адриана отправилась искать для них лошадей. Ее собственная кобыла была здесь, но Креси требовался резвый и сильный конь. Никто никуда не спешил: скорость передвижения их маленькой армии ограничивалась скоростью движения повозок, а на такой дороге – если ее вообще можно было назвать дорогой – они ехали со скоростью, с которой бредет по дороге одноногий калека. Фургоны, в которых везли провиант, и тяжелые телеги с артиллерией больше подходили для такой дороги, чем их изящная карета, которую они только что покинули. Но и они двигались еле-еле: лошади, покрытые пеной и грязью, напрягались изо всех сил, а колеса и оси ломались все чаще и чаще.

Возвращаясь назад, Адриана заметила, что из одной кибитки ей махнула рукой совсем молоденькая девушка. Ее звали Николь. Адриана помахала ей в ответ. Николь была из новеньких: их отряд за месяц путешествия увеличился человек на сто, большую часть присоединившихся составляли женщины.

– Шлюха, – пробурчал мужчина рядом.

Адриане показалось, что это он ее обругал, и неведомая, яростная сила развернула ее лицом к этому человеку. Ругательство было адресовано не ей, он злобно смотрел в сторону Николь. Из-под его заляпанной грязью куртки видна была сутана священника.

– Отец, почему вы так ее называете?

Священник – она не знала его имени – устремил на нее серые глаза, он был явно смущен.

– Простите, мадемуазель, я не должен был так говорить в вашем присутствии.

– И все же вы сказали.

Он вздохнул, снимая шляпу.

– Да. Я просто очень обеспокоен, вот и все. Чем дальше мы едем, тем больше к нам прибивается этих… молодых женщин. Герцог не слушает моих советов и не предпринимает никаких попыток, чтобы отогнать их прочь.

– А почему он должен их отгонять? – возмутилась Адриана.

– По причинам морали, они – рассадник греха. Есть и практические соображения: у нас из-за них припасы уменьшаются.

– Но вам же было позволено к нам присоединиться!

– В этом нет ничего предосудительного, я же служитель Господа.

– У нас есть уже один капеллан, он едет с нами от самого Лоррейна.